Несколько лет подряд осужденные, направляемые в областную туберкулезную больницу № 1 УФСИН по Саратовской области России, жаловались на пытки и изнасилования. Трудоустроенные санитарами и завхозами заключенные не просто издевались по заданию оперативников из ФСИН и отдела "М" УФСБ над другими осужденными, но и снимали это на камеры. В октябре правозащитный проект Gulagu.net опубликовал архив видеозаписей о происходившем в Саратовской области. На основании этих материалов возбуждено несколько уголовных дел, сообщают Кавказ.Реалии.
"По заданию кураторов капо (привилегированные заключенные в концлагерях, сотрудничавшие с нацистской администрацией – КР) насиловали и пытали русских, чеченцев, дагестанцев, грузин, азербайджанцев и представителей других народов, населяющих Российскую Федерацию", – пишет основатель Gulagu.net Владимир Осечкин. Он продолжает публиковать все новые и новые доказательства существования пыточного конвейера в тюремной больнице.
Корреспондент Кавказ.Реалии поговорил с саратовским адвокатом Азой Алиевой, среди доверителей которой были пострадавшие в ОТБ-1, в том числе с Северного Кавказа. Юрист рассказала подробности того, как система ломала людей с ведома всех надзорных и проверяющих инстанций.
– Видео, опубликованное Gulagu.net, вызвало у вас какие-либо эмоции? Или адвокаты и до публикации прекрасно знали, что происходит в этой тюремной больнице? Рассказывали ли доверители о пытках и сексуальном насилии там?
– Признаюсь, что во время просмотра видео я расплакалась, потому что поняла, какой ужас пережили мои подзащитные. Даже не могла представить, насколько это все страшно, – увиденное на кадрах выше моего восприятия и понимания.
Когда ребята рассказывали про то, что с ними произошло, это воспринималось не так серьезно. С одной стороны, думаешь, что они могут "приукрасить", а с другой – уверенность в том, что невозможно, чтобы в XXI веке царил такой садистский произвол. Когда я увидела на видео подзащитных, расплакалась от обиды, что не смогла им тогда помочь, хотя очень пыталась.
Заявления о преступлении в отношении моих подзащитных Мирзоева и Суханова были разосланы в более десяти инстанций – от следственного отдела по Заводскому району Саратовской области до Генпрокуратуры и уполномоченного по правам человека – отовсюду пришли одинаковые отписки о том, что "проведена тщательная проверка, указанных в жалобе нарушений не выявлено".
– Насколько в целом осужденные доверители, исходя из вашего опыта и опыта ваших коллег, готовы говорить об этом? У них есть стимул добиваться наказания садистов в погонах или им легче просто перелистнуть эту страницу?
– Многие действительно не хотят говорить о том, что произошло. Мотивы у всех разные. Кто-то боится преследования со стороны властей, кто-то не хочет говорить об этом в целом, так как желает забыть все как страшный сон. Очень редко кто готов идти с этим до конца и добиваться справедливости, потому что многие банально не верят в правосудие в России.
– Расскажите о пытках в отношении осужденных из Северного Кавказа. Они чем-то отличались от пыток в отношении других, имели свои особенности?
Была целая программа, вернее, набор программ
– Пытки применялись ко всем индивидуально. По каждому осужденному, которого привозили сюда, были негласные установки со стороны, как я полагаю, руководящего состава. Была целая программа, вернее, набор программ.
Учитывался статус осужденного, его сфера влияния на других арестантов. Где-то достаточно было просто избить, в других случаях – изнасиловать или помочиться на него, чтобы оказался в числе "опущенных". Кому-то хватало угроз. В любом случае про ОТБ-1 знали все осужденные, "слава" больницы расходилась по исправительным учреждениям, и в колониях боялись даже самой этой аббревиатуры, понимая, что там ждет.
Сам вопрос, почему осужденные из Чечни, Дагестана, других республик Северного Кавказа оказываются в отдаленных от места проживания регионов, очень объемный. У ребят, конечно же, не спрашивают, где они хотели бы отбывать наказание, хотя по новому закону они имеют полное право находиться в субъекте, где живут их родственники. Если говорить про Саратовскую область, то многие, конечно, вывозились сюда для устрашения.
– После того, как возбудили уголовное дело на информатора правозащитного проекта Сергея Савельева, у свидетелей и жертв пыток не опустились руки? Готовы ли они рассказывать правду о происходившем в учреждении?
Я и мои коллеги бились с этой системой, и никакой реакции не было. И не последовало бы ее еще многие годы
– Сергей Савельев – герой нашего времени. Не могу говорить за всех ребят, которых защищаю, но лично от себя говорю ему большое человеческое спасибо. Он помог и нам в том числе доказать, какой ужас творился в ОТБ-1. Я и мои коллеги бились с этой системой, и никакой реакции не было. И не последовало бы ее еще многие годы, будьте уверены.
А тут, когда доказательства такие очевидные и шокирующие, спрятать их от людских глаз уже невозможно.
– Вы верите в справедливое и полное расследование дела?
– Очень надеюсь на это. Я верю, что привлекут к ответственности не только рядовых исполнителей ужасных пыток, но и заказчиков, и тех, кто годами создавал для них условия.
– Многих людей, не знакомых с системой ФСИН, удивило, что сотрудники колонии ведут себя как бандиты. Они разговаривают "по понятиям", фактически разделяют криминальные установки культа силы, унижения, сексуального насилия. Это профессиональная деформация сотрудников в целом или единичные случаи, попавшие на видео?
– Сами сотрудники – особый контингент, очень специфический. Интеллигентных, образованных среди них мало. Такое чувство, что специально набирают людей с садистскими наклонностями и бандитскими взглядами.
Порядочный, совестливый человек в этой системе просто не уживется хотя бы потому, что ему чуждо насилие. Там сотрудник обладает безграничной властью, он может унижать, измываться, вымогать деньги у такого же человека. Система сама взращивает сотрудников, они ей необходимы. Не скажу, что поголовно все, но очень и очень многие.
Я знаю многих коллег, настоящих профессионалов, которые увольняются из ФСИН. Свежий пример – девушка из знакомой семьи, мы достаточно близко общаемся. Она проработала два месяца и ушла со слезами, не выдержала того, что там происходит.
– Получается, что пытки в ОТБ – не исключение, а правило?
– Разумеется. Ситуация вышла далеко за региональный уровень. Ведь присылали сюда не только из саратовских колоний, но и из Дагестана, Северной Осетии. Если требовалось наказать, сюда могли направить осужденного из любого региона.
Ему завернули лицо в мокрые полотенца и три часа заливали водой, требуя отказаться от поданных жалоб, подписать бумаги, что он оговорил активистов
У меня есть подзащитный Суханов – открытый, добрый парень, которого в ОТБ-1 направили насильно. Он написал множество заявлений с просьбой вернуть его в "семерку" (исправительная колония №7 – КР). Я спрашиваю у руководства учреждения: какая была необходимость направлять его в ОТБ-1? Он что, болеет туберкулезом или чем-то другим серьезным? Почему его отправили, если человек отказывается? И дальше – после ОТБ-1 не вернули в колонию, где он отбывал наказание, а перевели в ИК-13. Это самая сложная, самая суровая колония в Саратовской области. Там налажена точно такая же система пыток. Там ему завернули лицо в мокрые полотенца и три часа заливали водой, требуя отказаться от поданных жалоб, подписать бумаги, что он оговорил активистов, а в ОТБ-1 оказался, чтобы поднять там бунт…
Знаете, что самое страшное? Надзирающий за системой исполнения наказаний прокурор, следователи видят, что человек избитый, видят эти пытки.
У другого моего подзащитного Мирзоева лицо после пыток было – один сплошной синяк, пол-лица опухло. Приходит следователь, приходит прокурор, они же видят это. А в ответах пишут – "проведена тщательная проверка, нарушений не выявлено". Не могу сказать, что умывают руки. Просто закрывают глаза. На все нарушения.
Сергей Савельев работал администратором камер видеонаблюдения в ОТБ-1, когда отбывал девятилетний срок заключения по обвинению в перевозке наркотиков. До этого он побывал в следственных изоляторах Краснодарского края. После обнародования видеоархива Сергей Савельев смог выехать из России и сейчас находится во Франции, ожидая политического убежища. В отношении Савельева было возбуждено уголовное дело о неправомерном доступе к компьютерной информации, его объявили в розыск, но прокуратура постановила прекратить дело в связи с его незаконностью.
Похожая с саратовской ОТБ ситуация развивалась в психоневрологическом корпусе тюремной межобластной туберкулезной больницы (МОТБ) №19 Ростова-на-Дону. Здесь осужденных пациентов могли днями держать привязанными к кроватям и без медицинских показаний заставлять принимать психотропные препараты, их подвергали сексуальному насилию и избивали. Об этом открыто рассказали более шестидесяти осужденных, но донское следственное управление Следкома России неоднократно утверждало, что состав преступления отсутствует. Только после смены областного прокурора и начальника ГУ ФСИН материалам дали ход.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: