Евгений Кучеров – журналист, до недавнего времени находившийся в оккупированном Херсоне. Он рассказал проекту Радіо Свобода «Новости Приазовья», как город живет под контролем российских военных, что происходит в окрестных селах и как ему удалось эвакуироваться из заблокированной оккупантами области.
«Последний закат на неоккупированной Украине»
– Возле Новой Каховки оккупанты сразу начали цеплять свой флаг (российский – ред.) 24-го (февраля – ред.) уже в обед. И у нас (в Херсоне – ред.) появились, начались там бои, все слышали, что происходит возле Антоновки. Фактически 24-го числа – это было последний закат, который мы увидели в свободной, неоккупированной Украине. Мы были в самом Херсоне, жили в спальном районе.
Евгений говорит: оставаясь в Херсоне, пытался сконцентрироваться на информировании иностранных СМИ о том, что происходит в оккупации.
– Я работал, помогал зарубежным СМИ, помогал связываться с людьми, организовывал интервью, переводил во время zoom-связи или по WhatsApp, или по чему-то другому, помогал нашему мэру (Игорю Колыхаеву – ред.) рассказывать за границу о происходящем в Херсоне. В принципе, я в этом видел свой гражданский долг, потому что в украиноязычном, русскоязычном информационном пространстве и без меня там много людей работало, а я сконцентрировался на том, чтобы англоязычное общество знало, что у нас здесь происходит. Потому что на тот момент выяснилось, что когда все выехали, или кто-то перестал работать, именно тех, кто разговаривает по-английски и может помочь нашим зарубежным коллегам узнать о Херсоне, – был недостаток таких людей.
По мнению журналиста, все это время ему удавалось избегать активного преследования именно потому, что не работал на тот момент в украиноязычном пространстве.
В украиноязычном пространстве я не работал, потому что это уже стало опасно
– Орки (российские военные – ред.) явно не отслеживают англоязычное пространство, и потому у меня была двойная защита. В украиноязычном пространстве я не работал, потому что это уже стало опасно, и плюс мой голос легко узнать, если кто там смотрел один местный телеканал. И вот таким партизанским образом я решил подпольно работать, помогать не забывать о Херсоне.
Евгений не знает, находился ли он в тех же списках, по которым оккупанты проводили поиск местных активистов и журналистов.
– Мне помогло то, что я не был журналистом именно от какого-то издания, где-то последние два года. То есть не было такого, чтобы я ходил и представлялся каким-нибудь определенным телеканалом. Я был фрилансером, фиксером, но такого, чтобы я в последнее время светился как представитель какого-нибудь издания или СМИ, такого не было. Честно, не знаю, повезло ли, но главное, что есть результат – все выбрались живыми и здоровыми, никто не на подвале, и мы на подконтрольной власти Украины территории.
«Почти все продукты из Крыма»
– Всегда, прежде чем жаловаться на что-нибудь, я вспоминаю о Мариуполе. После Мариуполя мы, херсонцы, у которых была вода и свет, и некоторое время связь, и телефонная связь, и в принципе у нас отопление было до последнего…
Мариуполь в осаде: смерти и разрушения (фотогалерея)
– И вот, сравнивая наши бытовые условия, конечно, стало меньше продуктов, но они есть, все подорожало, но с голоду никто не умрет. Мы сначала покупали по завышенным ценам, и картофель мешками, и муку, и все на свете, потом оно немного выровнялось. Да, конечно, преимущественно все продукты из Крыма были, имею в виду не картофель с морковью, а другой ассортимент, продаваемый в магазинах. Но я это говорю только о самом Херсоне, потому что то, что происходило в окрестных селах, они страдали больше, чем мы.
Ситуация в окрестных селах была гораздо хуже, говорит Евгений.
– Чуть дальше от Херсона – Чернобаевка, и там уже ужас, нет ни света, ни коммуникаций, все разбомблено, людей становится все меньше, орков становится больше. Они с ними чаще сталкиваются, и что там делается… Антоновка тоже очень сильно пострадала, Белозерка, те, что дальше. Вы понимаете, даже видно было, когда люди приезжают в Херсон, какие они уставшие и серые были, истощенные. То есть мы как город, мы не показатель.
«Хотим деоккупации области»
Журналист считает, что после деоккупации всей Херсонской области у правоохранительных органов будет очень много работы.
Самое страшное обнаружится, когда эту территорию освободят и начнется расследование того, что происходило в окрестных селах. В Херсоне тоже вылезут разные преступления
– Самое страшное обнаружится, когда эту территорию освободят и начнется расследование того, что происходило в окрестных селах. В Херсоне тоже вылезут разные преступления, ограбления, но села – это самое страшное. Поэтому мы не столько хотим, чтобы сам Херсон освободили, а хотим, чтобы освободили Херсонскую область именно, потому что нашим людям, нашим жителям сел, – им тяжелее всего, и они, кстати, часто бежали именно в Херсон, чтобы в Херсоне нормально пожить, поесть, побыть со светом, с водой и так далее. Поэтому у меня язык не повернется рассказывать, как мне тяжело было в самом Херсоне, в городе. Лишь морально тяжело, потому что простите, утром или вечером ты слышишь, как стрельба из автоматов или из чего-то более тяжелого, или пулемет какой-то, или БМП, что-то такое крупнокалиберное. Утром люди снимают кровавые следы по асфальту, где-то рука с кровью, кого-то там уже застрелили.
«Жизнь как в 1990-е годы»
– Когда они (российские военные – ред.) не ездят, так посмотришь вокруг, будто все нормально, только что как в 90-е – лекарства из машин, еда из машин, но здесь они подъезжают, становятся двумя мобильными блокпостами и всех проверяют. Например, проверяют у женщины машину и говорят: «Давай, снимай серьги». Смеются, это у них такой юмор. Ну и плюс это ощущение, что к тебе стучат, а ты знаешь, что ты ничем не защитишь свою семью и себя – это самое плохое ощущение.
К тебе стучат, а ты знаешь, что ты ничем не защитишь свою семью и себя – это самое плохое ощущение
– И мне кажется, что человек, у которого в руках оружие, чувствует себя получше сидящего дома – к нему стучат 6 автоматчиков и он знает, что он ничего абсолютно не может. Поэтому я бы сказал, что у нас были скорее какие-то моральные проблемы, чем настоящие физические. И конечно, окрестные села – это ради них нужно освободить Херсонщину. Там нет связи, нет интернета, они не могут ничего никому рассказать, что происходит. И люди, когда что-то случилось, даже не могут набрать скорую помощь, они бегут к какому-то охраннику, где-то на каком-то предприятии, потому что там есть стационарный телефон, это абсолютная цивилизационная и гуманитарная катастрофа именно в селах Херсонской области.
О мэре Колыхаеве
Пребывание до сих пор в оккупации мэра Херсона Игоря Колыхаева вызывает много дискуссий в обществе. Но Евгений уверен, что оккупантам выгодно, чтобы инфраструктура города нормально работала, поэтому, считает он, Колыхаева не трогают.
– Это мое личное мнение и мои рассуждения. Я лично думаю, что он не коллаборант, я думаю, что он действительно остается на своем месте как мэр и действительно выполняет свою работу по одной простой причине – если его не будет, то инфраструктура Херсона, она просто полетит кувырком, а это дополнительные проблемы, какие оркам не нужны. То есть их устраивает, что кто-то занимается инфраструктурой города и они на это не отвлекаются и у них нет этой головной боли.
– Если проанализировать, как выражается Колыхаев в интервью, он, конечно, их (оккупантов – ред.) не обзывает, но он четко дает понять, что у него проукраинская позиция, и, в принципе, если бы был какой-то другой человек, – уже давно бы он пошел на подвал, и с ним бы велись разговоры о том, что такое «русский мир» и как и кого надо любить. Но мне кажется, что именно то, что он занимается структурой города, – это и является его гарантией безопасности, поэтому его не трогают.
«Рисков ехать больше, чем оставаться»
Перед тем, как принять решение – уезжать ли из оккупированного города и области, Евгений тщательно обращал внимание на безопасность на дороге и на блокпостах.
Узнаем, что кто-то подорвался, потом узнаем, что кто-то попал под артобстрел, потом узнаем, что кого-то расстреляли
– Мы очень долго следили за ситуацией. Мы следили, еще когда была первая дорога от Херсона до Николаева, потом когда была вторая дорога через Снегиревку, потом когда была еще одна дорога чуть северо-восточнее района Нововоронцовки, ближе к Кривому Рогу. Но, насколько мы видели, там ситуации была очень опасная и, когда мы отслеживали, у нас особое внимание было к той детали, есть ли списки на блокпостах. И постоянно мы слышали, что там нет никаких гарантий безопасности. Узнаем, что кто-то подорвался, потом узнаем, что кто-то попал под артобстрел, потом узнаем, что кого-то расстреляли. То есть мы понимаем, что информация о выехавших нормальная, она поступает почти онлайн, а информация о тех, кто не доехал, она либо не доходит, потому что никто не доехал, либо доходит с огромной задержкой. И по всем этим признакам мы поняли, что рисков ехать больше, чем оставаться.
В конце концов Евгений и его семья решились выезжать, сделав ставку на дорогу через Васильевку на Запорожье.
– Долго следили, долго анализировали. Плюс возникла необходимость, потому что ребенку нужно сдавать экзамены, 11 лет обучения, детям нужно учиться где-то, и мы увидели, что западное вооружение поступает в таком количестве, чтобы Украина не проиграла, но чтобы и не победила. Поэтому мы понимали, что в сентябре никто ничего не освободит и нужно готовиться к долгой войне, нужно готовиться к учебе не в Херсоне, а на подконтрольной (власти Украины – ред.) территории. Все эти факторы сложились, и мы решили уехать.
По дороге видели разбитые деревни, где никто не живет, разбомбленное хозяйство фермерское, сгоревшие комбайны, тракторы, ракеты торчали в дороге от «Градов»
– Мы ехали, видели мины, поэтому надо быть внимательными, ну и понятно, что когда ты едешь в серой зоне, никто не выходит по обочине в туалет, потому что все понимают, что обочины заминированы. По дороге видели разбитые деревни, где никто не живет, одна корова где-то привязана, видимо, где-то остался жить один человек, разбомбленное хозяйство фермерское, сгоревшие комбайны, тракторы, ракеты торчали в дороге от «Градов». Но результат есть результат – мы все же уехали, живы и здоровы.
Учитывая боевые действия и оккупацию Россией части юга Украины, редакция не может получить официального подтверждения озвученных показаний или независимо их проверить.
- Российские войска начали штурм Херсона 1 марта. С тех пор город – в оккупации.
- 25 мая российский президент Владимир Путин подписал указ об упрощенном порядке приема в гражданство России для жителей Запорожской и Херсонской областей Украины.
- В Офисе президента Украины назвали это «юридически никчемным» документом, который нужен Путину исключительно как «элемент тотального пропагандистского влияния» на внутреннюю аудиторию.
СПРАВКА: Российское полномасштабное военное вторжение в Украину продолжается с утра 24 февраля. Российские войска наносят авиаудары по ключевым объектам военной и гражданской инфраструктуры, разрушая аэродромы, воинские части, нефтебазы, заправки, церкви, школы и больницы. Обстрелы жилых районов ведутся с использованием артиллерии, реактивных систем залпового огня и баллистических ракет.
Ряд западных стран, включая США и страны ЕС, ужесточил санкции в отношении России и осудили российские военные действия в Украине.
Россия отрицает, что ведет против Украины захватническую войну на ее территории и называет это «специальной операцией», которая имеет целью «демилитаризацию и денацификацию».
Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://krymrbglqfmsqvwng.azureedge.net. Также следите за основными новостями Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: