«Нас, граждан страны, уже 20 лет оскорбляют и унижают». Активистке угрожают расправой за видеоролик про Путина

В начале октября суд приговорил жительницу Барнаула Марию Пономаренко к штрафу в 50 тысяч рублей за "мелкое хулиганство". Поводом стал размещенный в интернете видеоролик, в котором Владимир Путин назван "пуйлом". Полиция и суд сочли это оскорблением президента (ч. 3 Ст. 20.1 КоАП). Ранее Марию штрафовали уже дважды – за "нарушение общественного порядка" в ходе публичной акции и за ношение маски "Путина в отставку". Маску расценили как средство наглядной агитации. А теперь неизвестные угрожают избить Марию и подбросить ей наркотики. Об этом она рассказала в интервью Сибирь.Реалии.

– 13 октября был суд по моей апелляции по первому делу от 24 августа (когда активистку обвинили в нарушении общественного порядка в ходе проведения публичной акции "Покормим голубей" и оштрафовали на 10 тысяч. – Прим. С.Р.). Суд проходил весьма интересно: судья просто делала свои пометки, а потом достала, как я поняла, заранее заготовленный вердикт и просто зачитала его. То есть она пришла на заседание с уже готовым судебным решением. Даже не потрудилась создать видимость правосудия. Мой юрист, который представлял организацию "Общественный вердикт", был в шоке от произошедшего. "Такого я еще не видел", – сказал он. А вечером, когда я возвращалась домой, было около 20 часов, ко мне сзади подошел мужчина, в спину мне приставил что-то острое и пригрозил: "Если ты не угомонишься – мы тебе или наркоту подкинем или уработаем так, что мать родная не узнает". У меня потом на куртке порез остался.

– С чем вы связываете эти угрозы?

– Прежде всего с тем, что недавно я и еще ряд активистов подняли тему выделения в крае квартир для детей-сирот. В этом году из федерального бюджета на приобретение квартир было выделено 1,2 миллиарда рублей, а квартир куплено всего на 49 миллионов рублей. Этим вопросом, кстати, занялся уже Следственный комитет. Возбуждено уголовное дело по статье "Халатность".

– А кто именно мог подослать этого человека, как вы думаете?

– Кто конкретно, понятия не имею. Возможно, кто-то из краевой администрации, и вряд ли рядовые чиновники.

– Вы всерьез восприняли угрозы?

– Конечно. След на куртке меня заставил это сделать. Когда острым предметом вам тычут в спину и говорят такие слова, вряд ли можно воспринять это несерьезно. Дней за десять до этого ко мне уже подходил парень на улице и тоже угрожал примерно теми же словами, но без каких-либо предметов в руках.

– А как вы стали заниматься темой сиротских квартир?

– Я человек неравнодушный к бедам других людей. Еще в августе я познакомилась с девушкой, которая замужем за парнем-сиротой, получившим квартиру только в 27 лет. Хотя квартиры, как известно, должны им выделяться в 18 лет! Мало того что он ждал почти 10 лет, так ему еще выделили квартиру не в Барнауле, где парень родился и жил, а в соседнем Новоалтайске, меньшую по площади, чем полагается по закону. Еще сказали, мол, бери эту или жди дальше. И 19 сентября на площади Советов, во время празднования Дня города, когда на трибуне появился губернатор края и другие высокопоставленные лица, я развернула плакат "Томенко, где квартиры сирот?". Ко мне тут же подлетел глава комитета общественных связей и безопасности мэрии Королев, вырвал плакат, оторвал от него кусок. Я написала на Королева заявление о попытке воспрепятствования публичной акции. В СМИ писали, что в квартирах нуждаются пять тысяч сирот – на деле их семь тысяч, о чем мне в частной беседе говорил один из чиновников. И после этого ко мне обратилась еще беременная девочка-сирота. Она узнала обо мне из материалов в интернете об акции на площади Советов. Я помогла ей составить исковое заявление. Меня вот интересует: чиновники, ворующие деньги у детей-сирот, бывали в детдомах, видели, в каких условиях они растут?

– Но в поле зрения силовых структур вы попали раньше.

– На меня обратили внимание после 2 августа, когда я выпустила ролик, на котором показаны губернатор Томенко, глава УМВД по Алтайскому краю Подолян, мэр и другие краевые начальники, которые находились на торжественной церемонии без масок. Он набрал много просмотров. После этого меня стали прессовать.

– А зачем вы выпустили этот ролик?

– Увидев руководителей высшего ранга без масок, я вспомнила, как в апреле этого года у нас в Барнауле осудили руководителя ветеранской организации Александра Ивасишина за возложение цветов к памятнику без маски. И решила показать расхождение призывов чиновников и реальных дел. Они призывают граждан постоянно носить маски, но сами же своим призывам не следуют. А ролик про Путина – человек у власти уже 20 лет, за это время в стране можно было заново все отстроить.

– То, в какой форме вы выразили свое мнение о Путине, суд посчитал оскорблением. Вы сами как считаете, насколько уместна критика в такой форме?

– Среди моих знакомых оскорбительной ее сочли только два человека. Но нас, граждан страны, уже 20 лет оскорбляют и унижают. И мне надоело наблюдать, как людей грабят, как у сирот квартиры отнимают и многое другое. В целом среди друзей и родственников есть поддерживающие меня, есть те, кто против. Но в этот сложный для меня период появилась мощная поддержка от посторонних людей, хотя сейчас я уже не считаю их посторонними.

– Вернемся к событиям 13 октября. Как я понял, встречей с неизвестным на улице дело не ограничилось.

– Не ограничилось. Ко мне домой тем же вечером явились человек десять приставов по поводу якобы имеющегося долга перед одним из банков. Но долг тот банк переуступил коллекторскому агентству. Я не пустила их, и они пришли утром 14 октября. Описали имущество, но ничего не взяли, их интересовал только мой телефон. Среди них была старший пристав Ленинского района Турищева. Мой долг – всего 140 тысяч! И знаете, кто при этом руководил их действиями и занимался моим делом, о чем мне Турищева сообщила? Кривоус Сергей Анатольевич, замруководителя краевой службы судебных приставов! Она по телефону с ним при мне разговаривала. Когда я отдала им свой старый телефон, они успокоились. Наверное, им очень нужны мои контакты, видимо, думают, что за мной кто-то стоит и через меня сливает информацию. Но за мной никого нет. Им не приходит в голову, что я бесплатно этим занимаюсь, у них самих только шкурные интересы, и не только у них, так везде вокруг и во всем, потому мы так и живем. У меня спрашивают, зачем мне этот геморрой? А почему дети должны погибать из-за нашего равнодушия?!

– Раньше вы участвовали в политических акциях?

– Я принимала участие в митингах оппозиции, пикетах, чаще всего проводимых КПРФ, но в основном как рядовой участник, никогда не была организатором. Другое дело, что прежде я лично никак не задевала власть и чиновников. Проявляла активность в интернете, писала комментарии. Я никогда не поддерживала Путина, начиная с 2000 года. Но такие задевающие власть действия начались со 2 августа. До того меня на пикетах не трогали, а прессовать стали из-за выхода ролика про руководство без масок. Стали выписывать протоколы за все подряд – причем не рядовой инспектор, а начальник отдела по исполнению административного законодательства по Барнаулу майор полиции Селютин. Дошло до того, что после акции "Покормим голубей" объявили план "Перехват", чтобы меня задержать, и поместили на два дня в КПЗ с 22 по 24 августа. Это было абсолютно противозаконно, у меня 11-летний ребенок, но всем на это было плевать. И у меня словно некая внутренняя психологическая пружина распрямилась, это еще больше меня настроило сопротивляться. Именно в КПЗ, кстати, я познакомилась с той девушкой, женой сироты, который ждал квартиру почти 10 лет.

– Как вы думаете, почему в частных разговорах люди ругают власть и единороссов, но на выборах та же "Единая Россия" побеждает с большим перевесом?

– Я несколько раз была наблюдателем на выборах, в том числе на последних довыборах в сентябре. И могу сказать, что большинство голосов на недавно прошедших довыборах в Заксобрание Алтайского края по 26-му округу действительно получил единоросс. Причем явка была маленькой, и поскольку были наблюдатели от оппозиции, партия власти просто не смогла накрутить явку путем фальсификаций в свою пользу. Но люди, настроенные оппозиционно, просто на участки не пришли, и провластный кандидат победил. Если бы на выборы пришло больше людей – этого не случилось бы. Люди просто боятся выйти из зоны комфорта, боятся, как бы не получилось еще хуже, если выберут кого-то из оппозиции.

– Многие критикуют Путина за внутреннюю политику, зато хвалят за внешнюю...

– На мой взгляд, у нас абсолютно провальная внешняя политика. По большому счету, Россия стала страной-изгоем. Страну не хотят видеть на крупных значимых форумах. Мы в дерьме и не признаем это почему-то. Представьте, живут два соседа: у одного ухоженный дом, чисто, уютно, а у другого – гадюшник, постоянные пьянки, драки. Вот наше положение чем-то напоминает жилище второго соседа. А сама ситуация чем-то сравнимая с положением алкоголика – пока он не признает, что является алкоголиком, из трясины не выберется.

– Вы участвовали в акциях в поддержку хабаровских протестов. Что вы думаете об этих событиях?

– Там к власти два года назад пришел губернатор, который показал, что можно работать иначе, чем прежде. Он повернулся лицом к людям, наладил с ними контакт. И они это почувствовали, что возможен иной стиль работы, словно вышли из анабиоза. А когда этого губернатора убрали и поставили наподобие того, что был до него, – народ возмутился. Если бы в России на короткий период вдруг у власти оказался нормальный руководитель – сделал бы налоговые послабления, ввел прогрессивную шкалу налогообложения, убрал бы поборы в интересах своих дружков (типа "Платона" и тому подобные), – люди бы уже не захотели возвращения к нынешним порядкам и активно отстаивали бы свои права на достойную жизнь.

– Вы упомянули только экономический аспект. То есть права и свободы россиян, по-вашему, мало интересуют?

– Людям пофиг, проснувшихся процента два. Остальным это не надо, у них есть холодильник, фастфуды, кинотеатры. Я же с такими людьми общаюсь. А зачем? Они могут в салон красоты сходить, сумку купить, за границу слетать, им большего не надо. А что, у нас хорошо. 25 кредитов? Ну, мы же платим. Полная ограниченность сознания. Круг интересов ограничен зомбоящиком, живут, как в анабиозе. Конституцию не читали и не хотят. Моя хата с краю. Лишь бы не было войны, глотку же не режут. Сегодня прожили, и слава Богу. Им ничего не интересно! Что должно произойти, чтобы проснулись, – не знаю. Но уверена, скоро что-то их разбудит. 4–5 лет – это потолок.

– Как вы думаете, почему в Хабаровске у протеста нет лидера, единого центра?

– Таким лидером, на мой взгляд, вполне мог быть тот же Ростислав Смоленский (Ростислав Буряк, водитель Фургаломобиля. – Прим. С.Р.), но идет жесткий прессинг всех, кто мог бы возглавить движение. У нас в России почему до сих пор нет реальных лидеров оппозиции – их теми или иными способами убирают с дороги. Началось все с погибшего нелепой смертью генерала Лебедя. Потом были еще фигуры, одним из последних был Немцов, которого убили... Кого-то убили, кого-то посадили... Грудинин мог стать мощной фигурой, но его затравили, начали атаковать совхоз.

– Что же делать тем, кого не устраивает сегодняшняя жизнь?

– Нужно понимать, что каждый творец своей судьбы. Меньше слушать, что вещают из "зомбоящика", меньше думать о шкурных интересах, больше думать о будущем, о детях – где они будут трудиться, где они будут учиться, лечиться. Не жить одним днем, как живет сейчас большинство людей.

– У вас нет опасений, что на вас попытаются воздействовать через детей?

– Есть, конечно. Поэтому приставы с полицией 14 октября и спрашивали свидетельства о рождении детей. Но у меня дети обучаются в школе, занимаются спортом, ходят в музыкальную школу. Они накормлены, одеты, обуты, развиты. Дочка – кандидат в мастера спорта по художественной гимнастике. У плохой мамы дети живут полноценной жизнью?

– Как родственники, близкие, знакомые относятся к вашей политической активности?

– Спрашивают, не боюсь ли я. Как не бояться? И я отвечала: "Да, боюсь, но об этом нужно говорить". Если мы все будем молчать, то у наших детей останется два пути: либо эмигрировать отсюда, либо стать рабами. Молчание приводит к рабству.

– Где вы сейчас работаете?

– Пока нигде. До этого работала в торговле. Сейчас меня боятся брать на работу в свете последних событий, но я думаю начать работать на себя в сфере услуг, скажем так.

– Вы будете обращаться по поводу угроз в полицию?

– Я как раз собиралась ехать с адвокатом по этому поводу и в полицию, и в прокуратуру в прошлую пятницу. Но меня приставы у подъезда остановили и увезли к себе – тот телефон, который они у меня забрали 14 октября во время описи, их, видимо, не устроил – не нашли они нужную информацию. И изъяли у меня еще один – старый кнопочный, там тоже ничего интересного нет. Я понимала, что они не имеют права меня задерживать, но сопротивляться было бесполезно, их там было пять мужиков. Две машины. Посадили меня на заднее сиденье, сами сели по бокам, как будто я от них убегу. У меня сейчас 55 кг при росте 170. Смешно! Они меня обыскали без понятых, продержали у себя четыре часа, в полицию я не успела. Поеду на этой неделе.

– Вы намерены продолжать свою гражданскую активность после всех этих событий?

– Продолжать, конечно, буду. У меня такой характер: чем больше меня трогают, тем больше мне хочется в этом направлении действовать. Другое дело, что мои шаги станут более обдуманными. Буду поддерживать протестные настроения и акции, но больше внимания намерена уделять пострадавшим от репрессий. Причем я это делаю уже сейчас. Через соцсети я попросила неравнодушных граждан помочь собрать средства на выплату штрафов, которых у меня в общей сложности на 70 тысяч рублей. Так образовался своеобразный фонд, потому что денег прислали больше, чем требуется. И я сообщила, что буду помогать другим пострадавшим, о которых станет известно. И некоторым из таких людей я уже помогла. Все деньги, что поступят, будут переданы нуждающимся в поддержке.