Новый Крым? Что стоит за слухами о возможном «аншлюсе» Беларуси

Если на Беларусь нападут, Россия ответит на это нападение так, как если бы агрессии подверглась она сама. Об этом заявил на днях новый посол России в Минске Михаил Бабич и добавил: "У нас сформированы все компоненты, которые необходимы как для обороны, так и для ответного удара". Между тем в российских СМИ целая группа аналитиков пророчит "скорое присоединение" западного соседа к России. Что за этим стоит?

Для начала – несколько свежих цитат. Владислав Иноземцев, доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества: "Следующий шаг Москвы, чтобы и дальше подогревать патриотический угар внутри России, мог бы состоять в оккупации теперь уже целой страны – предположительной части "русского мира", но также пока не входящей в западные альянсы. И кандидат на это сейчас только один – Белоруссия… Прежде всего, для этого есть какая-никакая основа: не очень действенное, но формально существующее Союзное государство, которое можно сделать "еще более союзным". Имеется также некое "моральное основание": Россия десятилетиями содержит белорусскую экономику, тратя на это до 7-8 млрд долларов в год. Присутствует и глубокое раздражение Кремля Минском – деньги "батька" регулярно берет, но никакие пожелания Москвы (от признания тех же Абхазии и Южной Осетии до размещения на своей территории российских баз) не находят отклика. Однако есть и главная причина: 2024-й год и поиск новой легитимности для "национального лидера".

Виталий Шкляров, политтехнолог: "В 2012-2013 годах, как и сейчас, власть зашла в тупик и столкнулась с существенным снижением поддержки со стороны населения. Тогда решение было найдено (или нашлось само) – Крым. Вариант с очередным "геополитическим" успехом остается, пожалуй, одной из немногих стратегий для Путина. Белоруссия, конечно же, гораздо ближе россиянам, чем Прибалтика. Эту страну, как может казаться стратегам Кремля, вряд ли станет активно защищать мировое сообщество, у которого давно и безнадежно испорчены отношения с президентом Лукашенко. Особенно если Лукашенко и весь белорусский народ добровольно, без "зеленых человечков", согласятся повысить уровень интеграции в рамках Союзного государства".

Алексей Рощин, социальный психолог: "Кажется, уже понятно, как Кремль собирается отыгрывать очки: вариант опять выбирается "несимметричный". На все провалы и неудачи они собираются ответить одним махом, через... присоединение Белоруссии! И – как бы убьют всех зайцев разом. Белоруссия в очередной раз подошла к банкротству со своей своеобразной экономической моделью, при этом продавать "батьке" уже нечего – все, что мог, он уже так или иначе продал или заложил. И одновременно заигрывания с Китаем и ЕС начали принимать уже и вовсе угрожающий для российских интересов характер. Вот и появилась идея – "батьку" убрать ("достал своими фокусами!"), а под это дело "интегрировать" Белоруссию вплоть уже до полного поглощения нашей "федерацией". По слухам, Лукашенко на этот счет выставили уже настоящий ультиматум".

Помимо перечисленных, в октябре публикации на тему возможного "аншлюса" Беларуси появились еще на нескольких российских медиа-ресурсах и в популярных Телеграм-каналах. На политическом уровне в последние недели удивил несколькими высказываниями президент Беларуси Александр Лукашенко. Во время визита Владимира Путина в Могилев он неожиданно назвал этот город "больше русским, чем белорусским". А несколько дней спустя, принимая нового посла России в Минске Михаила Бабича (которому, кстати, ранее отказали в агремане в Украине), Лукашенко вдруг прочел ему небольшую лекцию на тему о белорусской независимости и о том, что "говорить об инкорпорации, включении Беларуси в состав России просто смешно".

О том, чем обеспокоен Лукашенко и откуда взялись упорные слухи о готовящемся присоединении Беларуси к России, в интервью Радио Свобода размышляет белорусский политический аналитик Юрий Дракохруст.

– Чем обусловлена такая серия публикаций, одна за одной, в России по, скажем так, белорусскому вопросу? За этим что-то стоит, по вашему мнению?

– Думаю, что стоит. Но не думаю, что стоит конкретный план по инкорпорации Белоруссии – силой, или хитростью, или добротой. Со стороны российского руководства каких-то прямых пожеланий, требований или угроз в этом направлении мы не слышим. Но то, что так дружно в России такие разные люди начинают об этом говорить и писать, вряд ли случайно. Какой-то огонь или хотя бы огонек за этим дымом есть. По крайней мере, это некие кремлевские разговоры: а вот не попробовать ли, а не вариант ли это? О том, что нечто за этими слухами кроется, на мой взгляд, свидетельствует целая серия заявлений Александра Лукашенко. Так, пару месяцев назад, когда он приезжал в Гомель, то, отчитывая чиновников, сказал им: вы, братцы, смотрите, будете плохо работать, так мы можем в составе другой страны оказаться. Казалось бы, а с чего, что случилось? Или вот, принимая нового посла России, тоже вдруг почему-то его стал убеждать в том, что независимость Белоруссии – это святыня, что никто не должен на нее покушаться. Но вроде же никто не покушался. Посол уж точно не говорил, что он покушается.

– На всякий случай ему было сказано.

– На всякий случай, чтобы он был в курсе. Потом совсем недавнее заявление, что если на нас нападут, то "семь миллионов автоматов раздам", каждому взрослому белорусу. Скорее всего, такие странные заявления – это реакция на некие настроения, мысли, планы, которые где-то витают, в каких-то кремлевских кабинетах. Из этих кабинетов слухи доносятся до телеграм-каналов, обозревателей, которые на это реагируют и это транслируют. Возможно, даже по чьему-то совету это продвигают, тут точно сказать нельзя.

– Главный аргумент, который приводится в этих публикациях, – мол, "аншлюс" – хороший способ вновь поднять рейтинг Владимира Путина. Он сейчас не то чтобы низкий – многие демократические политики мечтали бы о рейтинге доверия в 48 процентов, – но по сравнению с тем, что было раньше, он низкий весьма. Вы согласны, что гипотетическое присоединение Беларуси – это такой Крым-2, возможность вновь подхлестнуть рейтинг?

– Я думаю, что все-таки нет. На каждый чих не наздравствуешься, каждый раз, когда рейтинг падает, захватывать новую страну – это довольно накладно даже для России. Правильно ли исходить из того, что Путин молится на этот рейтинг? Если бы он молился, то просто не стал бы проводить непопулярную пенсионную реформу. Ведь ситуация не такая, что если ее не проведем, то развалится Россия – это не так. Но Путин сознательно на это пошел, поэтому его отношение к рейтингу вряд ли такое – любой ценой. Что касается крымского феномена, то я посмотрел интересные цифры Левада-центра: после Крыма, это известно, рейтинг Путина подскочил. А вот, скажем, после начала сирийской войны он не шелохнулся. Да, он и так был очень высоким, но сирийская война ничего не добавила.

– Сирия далеко, а Беларусь близко, она для российского сознания "своя".

– Вот в этом-то, на мой взгляд, и фокус: она настолько своя, что даже ее присоединение вряд ли может зажечь русские сердца и создать ощущение, что Россия что-то получила, чего у нее вчера не было. Скорее может появиться другое ощущение: а их-то за что? Александр Лукашенко совершенно очевидно этого не хочет. Он достаточно опытный и хитрый политик, чтобы всячески этому препятствовать. К тому же если смотреть на это дело с российской стороны, то объединение с соседней 10-миллионной страной, всеми признанной, – это задача сложная. А что у России в последнее время происходит со сложными задачами, мы видим: от Солсбери до упавшей ракеты. Я слышал от некоторых российских политологов такую версию, что всерьез этот белорусский вариант никто в Кремле не обсуждает. Но в Кремле происходит некая "борьба башен", где уже думают о наследстве Путина, о 2024 годе. В их диалоге это такой пробный шар, сугубо гипотетическая комбинация, которую можно использовать как аргумент вот в этих внутренних разговорах. Мы видим, что в той же американской политике нынешняя русская карта не совсем про Россию – она про Америку. Так и эта белорусская карта не про Беларусь, а про Россию. Так люди из кремлевских башен друг с другом разбираются.

– Новый посол России в Минске Михаил Бабич сказал на днях, что Россия защитит Беларусь в случае внешней агрессии. Он же очень критически высказался по поводу возможной военной базы США в Польше, которую в шутку уже называют "Форт-Трамп". Даже если подходить сугубо скептически к каким-либо планам присоединения Беларуси, то тут мы имеем вполне конкретный сюжет с потенциальным расширением российского военного присутствия на белорусской территории. Заявление Бабича – это преддверие дипломатического наступления Москвы с целью "дожать" Минск по поводу постоянной российской базы в Беларуси?

– Я думаю, что это, конечно, намек на то, чего в России хотели бы. Что касается "Форт-Трампа", то там еще совершенно не известно, чем дело кончится. Ничего пока не утверждено. Но пока реально происходит передислокация собственно польских сил, они подтягиваются ближе к восточной границе, выводятся на так называемый Сувалкский коридор. В России это вызывает определенные опасения. Но я бы все-таки рассматривал это заявление посла скорее как намек, а не требование. Если вспомнить 2015 год, то Минск иногда не понимает намеки, которые делаются в России. А тогда речь, я напомню, шла не просто о намеках, Путин тогда подписал распоряжение о том, что авиабаза российская в Беларуси будет. Но – были такие планы и сплыли. Впрочем, формально говоря, господин посол стоял на гранитном фундаменте Договора о коллективной безопасности, там это черным по белому написано, что при нападении на одну страну ОДКБ все остальные должны ее защищать. Так что номинально Бабич не сказал ничего нового. Но фактически да, он намекнул. Если американская база в Польше появится, то Александру Лукашенко будет сложно делать вид, что он не понимает таких намеков.​

– А вот высказывание с другой стороны. Говорит помощник госсекретаря США Уэс Митчелл, отвечающий в Госдепартаменте за восточноевропейский регион: "Национальный суверенитет таких стран, как Украина, Грузия, даже Беларусь, – это заслон против российского неоимпериализма". Мы видим намеки, как вы их назвали, с российской стороны, и даже не намеки, а вполне конкретные заявления о системе приоритетов американской дипломатии. Что это сулит, на ваш взгляд, Беларуси в будущем? Участь поля очередной геополитической битвы?

– Беларусь как форпост против российского империализма, при том, что она входит во всевозможные союзы с этой самой Россией, – это, конечно, сильно сказано. На самом деле в США понимают, что Беларусь – это союзник России, очень близкая к ней страна. Но при этом для Соединенных Штатов независимость Беларуси, пусть лукашенковской, все-таки предпочтительнее, чем, условно говоря, российский триколор в Бресте, российская армия на польской границе. Поэтому это такая довольно сложная по исполнению политика. Некий индикатор того, насколько это важно или неважно для США, – это судьба американских санкций против Минска. Их ведь только частично сняли, но целиком нет, в отличие от европейских санкций. Если санкции снимут, тогда это будет знак того, что да, действительно начинается какая-то новая политика. Но я, честно говоря, думаю, что и с этой стороны будут скорее намеки, жесты, какие-то очень небольшие шаги. Ситуация с Беларусью – двусмысленная. Эта страна – союзник России, военный, политический, экономический. Особого желания вырваться из этой орбиты она не демонстрирует. Но демонстрирует желание выдерживать некий баланс, не хочет быть полным сателлитом Москвы. Минск ведет свою политику в регионе, в частности, в отношении Украины. Буквально через несколько дней в Гомеле пройдет форум регионов Беларуси и Украины – это тоже жест, это тоже демонстрация. Но на Западе понимают, что это не означает, что завтра Беларусь вырвется из всех своих союзов, пойдет в НАТО, в Евросоюз. Там понимают, что речь идет о поддержании баланса, и играют в эту игру, – говорит белорусский политический аналитик Юрий Дракохруст.