Этап сноса памятников Украина прошла первой. Украинцы задали новый мировой тренд?

В то время, как в Украине уже лишились былой остроты дебаты о том, какие памятники должны стоять на украинских улицах, если те будут заасфальтированы и хорошо освещены, в мире, наоборот, споры о памятниках и снесении их с пьедесталов только набирают силу. Дебаты об истории идут и в зрелых демократических странах. Стала ли Украина и здесь тренд-сеттером ‒ тем, кто задает тенденцию, ‒ или события в Украине и в мире являются проявлениями разных процессов? Об этом Радіо Свобода пообщалось с известными историками ‒ Ярославом Грицаком из Львова и Александром Мотылем из Нью-Йорка.​

Протесты против расовой нетерпимости, начавшись в США, теперь распространяются и в Европе. Чуть ли не ежедневно в международных новостях приходят сообщения о том, что разъяренная толпа снесла памятник тому или иному работорговцу, колонизатору или участнику гражданской войны на стороне рабовладельческих штатов.

10 июня протестующие снесли статую Джефферсона Дэвиса, президента Конфедерации эпохи гражданской войны в Ричмонде, столице Вирджинии, и пытались утопить ее в озере.

Такая же участь постигла в английском Бристоле и памятник британскому купцу, меценату и работорговцу Эдварду Колстону.

А в Брюсселе местной власти пришлось снять поврежденный демонстрантами памятник королю Леопольду II, нажившему недобрую славу в колониальной борьбе за африканские земли.

Для украинцев это звучит, как пройденный этап ‒ после стихийного «сноса памятников Ленину в Украине» во время Революции Достоинства в процессе декоммунизации в Украине за два последующих года было демонтировано более 1300 памятников Ленину и более 1000 памятников другим деятелям тоталитарной эпохи. Переименованы более чем 50 тысяч названий городов, поселков, районов, улиц. Тогда группа из почти 70 иностранных и украинских ученых, экспертов и преподавателей заявила, что «сложные и спорные проблемы следует решать путем дебатов», призвала не политизировать историю и предупреждала о том, что это будет иметь плохое влияние на имидж и репутацию Украины в Европе и Северной Америке.

Сейчас политизация истории на полном пару происходит на том же Западе, который утверждал, что историю нужно уважать, и показывал в сторону Лондона, где стоят памятники и королю Карлу I, и лидеру английской буржуазной революции Оливеру Кромвелю, давшему приказ о казни этого монарха.

Что не так с уважением к истории?

Являются ли события в Украине и мире частью того же процесса преодоления колониального наследия – или они другие? По мнению львовского историка Ярослава Грицака, несмотря на внешнее сходство, каждый процесс в своем контексте, так как ни в Америке, ни в Англии не было коммунизма, к тому же эти страны не были жертвой колониальной политики, какой была Украина. Но, если говорить об общем мировом процессе, то профессор Грицак считает, что происходит общемировой процесс эмансипации в широком смысле.

«Люди хотят освободиться от патриархального наследия ‒ рабства, колонизации, угнетения различных групп населения, женщин ‒ всем этим жертвам мы ставим памятники и сбрасываем памятники тем, кто был в этом виноват», ‒ объясняет Ярослав Грицак.

По его мнению, люди обращаются именно к истории, потому что она играет роль якоря, который может спасти от штормов настоящего и неуверенности в будущем: «А так как история ‒ это то, на что мы должны опереться, она должна быть такой, как нам нужно, ‒ для этого ее хочется вычистить от неудобных моментов».

Нью-йоркский профессор Александр Мотыль считает, что причина того, что дискуссии об истории, ранее остававшиеся в книгах, фильмах или на научных конференциях, теперь вылились на улицу, заключаются в том, что общества на Западе стали очень политизированы и поляризованы.

«Раньше вопросы о том, следует ли показывать фильм «Унесенные ветром», где показаны рабовладельческие отношения, давать детям читать «Приключения Гекльберри Финна» Марка Твена, обсуждались в газетах, а теперь экономические, социальные проблемы, усиленные пандемией, вынесли их на улицу», ‒ объясняет профессор Мотыль.

И здесь, отмечает историк, против западного демократического общества играет то, что до сих пор считалось его самым большим преимуществом ‒ разнообразие, мультикультурность ‒ существование групп людей с разными взглядами на прошлое и будущее, в конце концов разделенное различными ценностями.

«Это многие осознавали, но не было удобно говорить об этом вслух. Мультикультурность ‒ не всегда благо, в некоторых обстоятельствах она может работать против единства и солидарности общества. С другой стороны, она является фактом нашей жизни и нужно много работать над тем, чтобы она усиливала общество, а не ослабляла его», ‒ объясняет Александр Мотыль.

Еще одна вещь, которую осознают много людей в Америке, а тем более те, кто наблюдает за ситуацией из-за рубежа, это то, что нет монолитного блока белых и черных, как в Украине нет монолитного блока Востока против Запада.

«Белые ‒ это выходцы из Англии, Ирландии, Германии, Италии, Восточной Европы, и все они между собой разные. Не все из них являются привилегированными. Например, украинцы не имели тех привилегий, которые имели ирландцы, а те не имели привилегий, которые имели англичане. Так же и чернокожие разные: выходцы из Африки не имеют общей культуры и моделей поведения с выходцами из стран Карибского моря. Подобная ситуация и в Украине ‒ это миф, что украинцы на Востоке одни, а на Западе ‒ другие. Среди людей на Западе было много приспешников Януковича, а среди людей на Востоке было много украинских патриотов», ‒ говорит Александр Мотыль.

«На Западе существовало много предубеждений относительно Восточной Европы и Украины в частности, по поводу развития демократии и общественных институтов, но выяснилось, что украинцы могут еще показать пример того, как договариваться. Украинцы показали, что дискуссии об истории никуда не исчезают. После Майдана дискуссии о Бандере и истории никуда не исчезли, ибо они являются частью жизни любой многокультурной демократической страны. Если есть люди разного происхождения, разной религии, языка, то между ними будет и несогласие относительно этих вопросов, относительно памятников и названий улиц», ‒ говорит Александр Мотыль.

Украина ‒ тренд-сеттер?

Значит ли это, что Украина снова, как говорит историк Тимоти Снайдер, тренд-сеттер, страна, указывающая на направления развития, которым вскоре пойдет остальной мир, что она, по его словам, является «гипертипичной»?

Александр Мотыль говорит, что да: «Я уже давно замечал, что украинцы считают себя каким-то совсем особенными, но на самом деле, все проблемы, которые обсуждают украинцы ‒ и о демократии, и об идентичности, и об экономике, ‒ есть и в других странах. Их обсуждают и в Германии, и в Венгрии, и в Англии. Говорили, что украинцы как-то особенно склонны к популизму. А разве люди в Англии, Италии, или Америке показали себя какими-то очень устойчивыми к популистам?»

А вот профессор Ярослав Грицак с этим не соглашается. По его мнению, Украина теряет роль первопроходца.

«Мы такими были после Майдана, в первые годы войны. Но политический выбор, который был сделан потом, превращает Украину в малозначимую бедную страну, и это не оскорбление, а констатация факта. Сможет ли она вернуть себе роль тренд-сеттера? Вполне возможно, мы уже видели много неожиданных поворотов нашей истории, но на этом этапе мы можем только мечтать о проблемах, аналогичных западным, у нас нет ни их уровня жизни, ни их уровня безопасности. Нам необходимо провести радикальные реформы, которые США и Европа осуществили очень давно. Если в Англии, или Америке сейчас ставят вопрос о независимости судов, то для них это новый вопрос, его не было много десятков лет. А у нас он еще и не начал решаться. А это ‒ ключевой вопрос для развития страны», ‒ объясняет Ярослав Грицак.

Пьедесталы пустыми не остаются

По мнению Ярослава Грицака, памятники имеют значение. «Мы без памятников не можем, как не можем без мифов. Не верьте никому, кто скажет, что мы сможем жить без памятников. Вопрос в том, кому и за что мы их ставим. Потому что это отражает ценности общества. Ранее это были памятники святым. Затем ставили памятники тому, кого считали государственным деятелем, героем, или великим поэтом. Никто из них, конечно, святым не был, но их образы означали то, что ценит данное общество», ‒ говорит профессор Грицак.

Когда толпа в Бристоле сбросил в реку памятник Эдварду Колстону, английском купцу, члену парламента, благодетелю, дававшему щедрые пожертвования родному городу, то на его место предложили поставить памятник другому жителю Бристоля ‒ современному диджею с Ямайки Ронни Сайзу.

Значит ли это, если бы такое предложение прошло, что для ценностей современных жителей Бристоля важнее диджей, а не государственный деятель, утверждавший могущество Британии? Чернокожий выходец из того района Карибского моря, где получил свое состояние Колстон ценой эксплуатации рабов, скажет больше о прошлом и планах на будущее, чем магнат?

Профессор Александр Мотыль говорит, что если общество останется многокультурным и демократическим, вопрос новых памятников также станет предметом для дискуссий. Возможно, говорит он, в течение определенного времени не будут ставить никакие памятники, будет своего рода мораторий. Но потом ‒ все равно встанет вопрос, кто достоин памятника, потому что ни один человек не является идеальным.

«Сейчас сносят памятники людям, связанным с колониализмом и рабством. Но пройдет время и можно предположить, что в демократическом обществе, где каждый имеет право голоса, кто-то вспомнит, что и Мартин Лютер Кинг не был святым, что он изменял жене, хоть и был священником. Для политизированных людей это не проблема, а для религиозных может оказаться очень важным», ‒ говорит Александр Мотыль.

Споров не избежать, считает Александр Мотыль. «Но консенсус должен быть о базовых вещах, по меньшей мере о существовании самого государства. Одновременно должен быть консенсус относительно общей интерпретации нашей истории. Это не значит, что кого-то надо героизировать, но это также не должно означать, что их нужно вычеркнуть из истории ‒ разные фигуры имеют право на существование в дискурсе, в исторических текстах», ‒ объясняет профессор Мотыль.

Напряжение, которое есть сейчас, показывает, что общество не готово обсуждать, и в этом он видит угрозу для демократии.

«Сегодняшний дискурс не признает нюансов ‒ все или белое, или черное, он готов ради чего-то нового разбить все предыдущее и не видит границ и контекста. А контекст является чрезвычайно важным. Потому как поведение человека в 18-м веке не отвечает и не может отвечать требованиям 21-го века. Требования эти меняются со временем, с приходом новых групп со своей повесткой дня. В демократическом обществе это динамичный и бесконечный процесс. Нужно осознать, что это является частью нашей жизни», ‒ говорит профессор Александр Мотыль.

• Радіо Свобода

У США й деінде у світі зносять пам’ятники суперечливим діячам, які були рабовласниками чи представниками рабовласницького Півдня, посеред протестів через смерть Джорджа Флойда