В Вашингтоне только что завершились переговоры президентов США и Турции Дональда Трампа и Реджепа Эрдогана, которые заранее многие называли хорошим шансом улучшить американо-турецкие отношения, ставшие в 2019 году крайне напряженными, особенно после начала турецкой военной операции на севере Сирии. За последние несколько лет Реджеп Эрдоган сумел поругаться, кажется, со всеми ведущими странами мира, и персонально со многими их лидерами, от Владимира Путина и Дональда Трампа до Ангелы Меркель и Си Цзиньпина – после чего вновь помирился. Насколько осознанно турецкий президент ведет свою внешнюю политику?
В Вашингтоне 13 ноября Реджеп Эрдоган лично вернул Дональду Трампу посланное им в Анкару в середине октября оскорбительное письмо, в котором президент США советовал Эрдогану "не быть дураком" и отказаться от военной операции "Источник мира" против сирийских курдов. Ранее турецкий президент несколько раз говорил, что сразу выбросил его в мусорную корзину, почти не читая.
Как рассказал Дональд Трамп в среду на пресс-конференции после переговоров с Эрдоганом, они обсудили, вместе с представителями Сената США, возможные варианты продолжения совместной программы производства для Анкары американских истребителей F-35, отметив, что для продолжения сотрудничества есть множество альтернатив. "По моим прогнозам, мы что-нибудь придумаем", – подчеркнул Трамп.
Американский президент также добавил, что на встрече поднималась и больная для обеих сторон тема покупки Турцией российских ЗРК С-400, после чего Вашингтон и исключил Анкару из программы производства F-35. Российско-турецкий контракт стоимостью 2,5 миллиарда долларов на поставку С-400 был заключен в сентябре 2017 года – согласно пока не отмененному плану, Турция до весны 2020 года готовится развернуть на своей территории два дивизиона С-400. По словам Трампа, "Вашингтон и Анкара готовы к дальнейшему обсуждению и этого вопроса". До того, как отношения между США и Турцией обострились, Реджеп Эрдоган говорил, что его страна хотела бы также приобрести не менее 100 новейших самолетов F-35, а возможно, и большое количество американских зенитных ракет Patriot.
Сенаторы не должны приукрашивать историю или пытаться ее переписатьЛиндси Грэм
После встречи с Эрдоганом председатель юридического комитета Сената США Линдси Грэм заявил, что заблокировал окончательное утверждение крайне болезненной для Турции резолюции, признающей геноцид армян в Османской империи. "Сенаторы не должны приукрашивать историю или пытаться ее переписать", – сказал Грэм.
Неделю назад Дональд Трамп, в преддверии переговоров в Вашингтоне, отправил Реджепу Эрдогану еще одно письмо, в котором подчеркнул, что США и Турция по-прежнему могли бы подписать торговое соглашение об увеличении до 100 миллиардов долларов взаимного товарооборота, который сейчас находится на отметке примерно в 20 миллиардов. В этой связи американская газета The Washigton Post опубликовала несколько дней назад аналитическую статью, привлекшую большое внимание, в которой утверждалось, что Дональд Трамп решил вместо жесткого тона на встрече с Реджепом Эрдоганом действовать как практичный и обаятельный бизнесмен, готовый предложить партнеру лучшую сделку – только чтобы тот отказался от вызывающего все большие тревоги в США военного сотрудничества с Россией.
За два дня до поездки в Вашингтон Турция начала депортировать на Запад захваченных в Сирии в плен граждан США и государств ЕС, которые, предположительно, являлись участниками террористической группировки "Исламское государство". Это решение Эрдогана, о котором он, впрочем, предупреждал неоднократно, вызвало в странах Евросоюза большой гнев.
МВД Турции 11 ноября сообщило о депортации гражданина США. 14 ноября были депортированы семь граждан Германии. Готовится депортация также 11 граждан Франции и бывших бойцов ИГ из Ирландии и Дании. Реджеп Эрдоган ранее объявил, что на севере Сирии в ходе недавней операции турецких войск были захвачены около 300 боевиков группировки с западными паспортами. Кроме того, более тысячи зарубежных джихадистов находятся в турецких тюрьмах. Эрдоган неоднократно критиковал европейские страны за неохоту, как он утверждал, заниматься судьбой их граждан, присоединившихся к ИГ и попавших в плен. При этом Дональд Трамп также призывал европейские страны принять участников ИГ, которые содержались ранее в лагерях в Сирии под охраной курдов – союзников США. В ходе турецкой операции против курдов на севере Сирии, как сообщается, нескольким сотням из них удалось бежать.
Несколько европейских государств, включая Великобританию, лишили гражданства некоторых своих граждан, присоединившихся к джихадистам в Сирии и Ираке. Турция утверждает, что намерена репатриировать и этих людей, но неясно, примут ли их страны их бывшего гражданства.
О поведении, заявлениях и решениях Реджепа Эрдогана во внешней политике и связанных с этим рисках, для него самого и для других государств, в интервью Радио Свобода рассуждает политолог-востоковед, старший преподаватель департамента политической науки Высшей школы экономики в Москве Леонид Исаев.
– Как эволюционировал Реджеп Эрдоган, как политик и как человек, за последние годы?
Поступки Эрдогана стали гораздо более смелыми, более рискованными – но при этом в каких-то случаях этот риск был, может быть, и оправдан
– Я не претендую на звание его летописца и не следил пристально за эволюцией его личной жизни, но по-моему, он заметно набрался уверенности за последние два десятилетия. Его поступки стали гораздо более смелыми, более рискованными – но при этом в каких-то случаях этот риск был, может быть, и оправдан. При всем этом он остался верен своим базовым принципам, остался верен самому себе. Сейчас, по степени своего влияния и по степени поддержки, это совсем другой человек, нежели в начале нулевых годов. На сегодняшний день это, все-таки, для многих турок безоговорочный лидер страны.
– Так можно ли сказать, что его стратегия поведения по внешней политике успешна? Он не боится ни с кем поссориться, ни с США, ни с Россией, ни с Евросоюзом – и, похоже, добивается поставленных целей. Или нет?
Турция, в общем-то, в Сирии проиграла. И стала заложником сирийского конфликта
– Мне кажется, что он все-таки боится – но при этом рискует. Успех его достаточно относителен. Если мы посмотрим на турецкую политику, к примеру, в отношении Египта после "арабской весны", то увидим, что это была провальная стратегия. Сейчас уровень отношений между Каиром и Анкарой упал до нуля. А ведь Египет – это ключевая страна для Ближнего Востока и Северной Африки. Если мы посмотрим на турецкую политику в отношении Сирии, то это тоже провал. Потому что Турция, в общем-то, в Сирии проиграла. И стала заложником сирийского конфликта, который высасывает из Анкары достаточно большие ресурсы.
Чисто экономические последствия для Турции от внешней политики Эрдогана очевидны – турецкая экономика переживает в последние годы не самые лучшие времена. Я бы эту его политику характеризовал как вечный риск, но, опять же, подчеркну: в определенных случаях вполне оправданный. Я не думаю, что Эрдоган не боится, скажем, что у него заметно ухудшатся отношения с Европейским союзом, или с США, или с Россией. Напротив, этого он очень опасается! То, что мы с вами наблюдали, например, в конце 2015-го – начале 2016 годов, когда в Сирии турецкими истребителями был сбит российский штурмовик, то, как отчаянно Анкара пыталась выйти из кризиса с Россией, – это, в общем, показатель того, насколько сильно Эрдоган этого ухудшения отношений не желал.
– После всех прошлых взлетов и падений во взаимных отношениях Москвы и Анкары, сегодня, с учетом новой турецкой военной операции против курдов в Сирии, появились ли какие-то новые опасности и угрозы?
– Их сложно прогнозировать, потому что подобного рода опасности могут возникать очень непредсказуемо, в самый неожиданный момент. Той же осенью 2015 года, когда Реджепа Эрдогана принимали как очень доброго друга в Москве, на открытии Соборной мечети, никто не мог предположить, что буквально через несколько недель произойдет то, что произошло. Ситуация в регионе вновь очень сложная, и интересы разных государств меняются там достаточно быстро. Сейчас мы не можем говорить о каких бы то ни было устойчивых альянсах на Ближнем Востоке. За последние 10 лет мы видели не раз, как одна страна с другой еще недавно была в очень хороших отношениях, а потом вдруг эти отношения резко похолодели. И наоборот.
Потепление между Брюсселем и Анкарой точно скажется на отношениях Москвы и Анкары
Если прагматически на все смотреть, пока ничто не предвещает каких-то серьезных проблем во взаимоотношениях Москвы и Турции. Но все меняется настолько стремительно, что исключать каких-то очередных падений, охлаждения не стоит. Мы должны одну вещь всегда иметь в виду, по крайней мере, пока мы говорим о современной путинской России и современной эрдогановской Турции: ключевой внешнеполитический партнер для обоих государств – это Европейский союз, это Запад. И они всегда испытывают на себе влияние со стороны Запада и зависят от уровня взаимоотношений между Москвой и условным Брюсселем, и Анкары с Брюсселем. То есть, потепление между Брюсселем и Анкарой точно скажется на отношениях Москвы и Анкары, и наоборот.
– Европейский союз сейчас очень недоволен Эрдоганом, особенно после решения начать высылать в европейские страны пленных европейцев, воевавших в рядах группировки "Исламское государство". Для Европы это насколько большая неприятность? И чем это грозит самой Турции?
– Конечно, это неприятность для любой страны. Но Анкару ведь тоже можно понять. Она уже давно несет на себе бремя, связанное с беженцами, которые появились в результате сирийского конфликта, и это бремя, связанное с возвращением экс-джихадистов из Сирии. В конце концов, Европейский союз сделал такую же неверную ставку в сирийском конфликте, как и Турция. И политика Европы в отношении Сирии тоже, в каком-то смысле, оказалась провальной. Почему Турция должна быть той страной, которая в одиночестве расхлебывает все эти последствия? Здесь, наверное, имеется какая-то логика со стороны Эрдогана.
Это же вопрос торга. Как и вопрос беженцев: "Дайте денег – и вы забудете на какое-то время про них!"
Но он ведь использует этот фактор для некоего шантажа, что важно. Это же вопрос торга. Как и вопрос беженцев: "Дайте денег – и вы забудете на какое-то время про них!" То же самое касается, в меньшей степени, конечно, и бывших боевиков-исламистов: "Либо вы с нами разделяете, в том или ином виде, ответственность за их дальнейшую судьбу, либо тогда решайте эту проблему самостоятельно". Вопрос очень деликатный. Все эти экс-джихадисты – серьезный дестабилизирующий потенциал для любого режима, особенно для турецкого. Поэтому опасения Эрдогана в этом деле абсолютно, как мне кажется, оправданны.
– Что касается США: Дональд Трамп, похоже, решил действовать с Эрдоганом не кнутом, а пряником, не угрозами или санкциями, а стимулировать, наоборот, будущую дружбу финансовыми подачками. Чтобы, как заметно, заставить отказаться его от военного сотрудничества с Россией и в целом улучшить отношения Вашингтона и Анкары. Верно ли ведет себя Трамп с политиком такого типа, как Эрдоган?
Трамп просто совмещает и кнут, и пряник. Как, кстати, и сам Эрдоган!
– Трамп просто совмещает и кнут, и пряник. Как, кстати, и сам Эрдоган! Это, как в исполнении Эрдогана, так и в исполнении Трампа, некая "bargain strategy", когда и один лидер, и другой пытаются условно проверить друг друга на прочность и очертить красные линии. Поэтому абсолютно нормально, что и Эрдоган пытается шантажировать Вашингтон, а потом идет на уступки, как мы это видели в случае с последней военной операцией и визитом Майка Пенса в Анкару. Но и Трамп пытается то шантажировать и угрожать Эрдогану, то его задобрить. Это показатель того, что оба лидера заинтересованы, как минимум, друг в друге и рвать отношения, конечно, не хотят, ищут пути их нормализации.
Нужно понимать, что во времена президентства Барака Обамы между Вашингтоном и Анкарой накопилось определенное количество принципиальных проблем. Скажем, та же самая курдская проблема. США делали ставку на курдов, и это была вполне осознанная политика Вашингтона в Сирии во времена Обамы. Но сейчас "курдский вопрос" с турецко-американской повестки фактически снят – и это открывает дополнительные возможности для улучшения отношения между Турцией и США. И Трамп это прекрасно понимает, и Эрдоган это прекрасно понимает, и отсюда вот такой нынешний обмен любезностями. И президент США делает достаточно оптимистичные заявления в отношении Турции, и Эрдоган говорит, что был бы рад, если бы товарооборот между странами аж за 100 миллиардов перевалил. Здесь оба этих лидера стоят друг друга.
– С учетом всего опыта последнего десятилетия, возможна ли ситуация, что мир, наконец, устанет от всех эскапад Эрдогана, от его поведения, и у Турции появятся действительно очень большие внешнеполитические проблемы, и она, как минимум, останется в полном одиночестве?
– Пока всего, что делает Эрдоган, недостаточно для того, чтобы мир от него устал – в том смысле, о котором вы говорите. Я с трудом себе могу представить ситуацию, при которой Турция останется в одиночестве, ввиду как ее геополитического, стратегического расположения, так и целой совокупности глобальных вопросов, которые так или иначе на Турции замыкаются. Это и проблемы беженцев из Азии и Африки, и движения исламистов, и все прочее.
Пока всего, что делает Эрдоган, недостаточно для того, чтобы мир от него устал
Поэтому с Анкарой в любом случае придется разговаривать. И, безусловно, учитывая характер Эрдогана, языком шантажа сделать это будет сложно. Все-таки, в его руках сосредоточено много рычагов воздействия, в том числе и на Европейский союз. Судите сами: от северокорейских Кимов, всех троих, уже тоже весь мир действительно устал – но они существуют и продолжают существовать. И того, что мир от них устал, недостаточно для того, чтобы они исчезли, и чтобы от них устал северокорейский народ, и чтобы этот жуткий режим прекратил свое существование. Реджеп Эрдоган – некая объективная реальность Ближнего Востока, с которой придется считаться, нравится она нам или нет.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: