14 июня в Подмосковье был торжественно открыт главный храм Вооруженных сил. Новосибирский священник отец Иоанн раскритиковал его в соцсетях. "Это еще один пример того, как православие превращается в банальное язычество, со своими капищами, небесными покровителями, иконами родов войск, храмами по профессиональной принадлежности", – написал он в фейсбуке.
Через неделю митрополит запретил священника в служении на два месяца "в связи с несоответствием званию клирика РПЦ" и "до выяснения всех обстоятельств недостойного поведения". Отец Иоанн в ответ на это заявил, что пост удалять не будет. Он отметил, что, хотя сам происходит из семьи военнослужащего, его "пафосом военным не соблазнить". В интервью Сибирь.Реалиям священник отдельно заметил, что в храме в Кубинке "сошлось много ненормального", и сказал: "Ну выгонят меня – пойду в мир, буду жить и работать".
– Отец Иоанн, как вы узнали о запрете служить?
– Я был в отпуске. Мне позвонил ректор семинарии и попросил написать объяснительную на имя митрополита. Я был в дороге и быстро сделать это не смог. Дожидаться они не стали и выдали запрет. Возможно, решили, что я "встал в позу".
– Но затем вы написали объяснительную, я видел текст в вашем фейсбуке. Ее прочли?
– Единственное, что я знаю: ее передали митрополиту. Никакой больше реакции не было. Молчок.
– Храмов в стране строится много, почему именно этот вы решили осудить, да еще публично?
– Я специально не отслеживаю, что где строится, но этот храм вызвал общественный резонанс, его по телевизору показывают – вот и отреагировал. Я не против храма среагировал, я противник симфонии между церковью и государством, на такие примеры я реагирую всегда и обсуждаю это в соцсети, я считаю, это личное пространство. Обсуждаю с друзьями, обмениваюсь мнениями. Это нормально вполне.
– Вы даже не удалили со своей страницы запись, за которую вас наказали…
– А что ее удалять – только ленивый не написал про это. Информация же все равно останется. И я не вижу в этом ничего неправильного. Если что-то не нравится, то нужно обсуждать, давайте поймем, что происходит? Ну выгонят меня – пойду в мир, буду жить и работать. Я не так давно рукоположился, в 2011 году, поэтому знаю, что не пропаду.
– Почему вы назвали храм "языческим капищем некой новой имперско-милитаристской религии"?
– Как я уже сказал, это пример сращивания церкви и государства. Смотрите, Вооруженные силы – кто там служит? Атеисты, буддисты, мусульмане. В Великую Отечественную войну воевали и мусульмане, и буддисты, и атеисты, и коммунисты. Давайте еще статую Будды в этом храме поставим, поскольку буддисты тоже внесли вклад в победу? Это же абсурд.
Вооруженные силы – это бюджетная организация. На строительство храма тратят миллиарды, там участвовало правительство Москвы, как пишут… А вот мусульмане скажут: мы хотим главную мечеть Вооруженных сил. И мы тоже будем все на нее собирать? Или на дацан буддийский? Когда государство пытается вокруг религии, вокруг какого-то культа выстроить какую-то скрепу, это может далеко завести… Не нужно сюда христианство тянуть. Церковь и государство – они разной природы.
– Далеко зашло "сращивание" церкви и государства в нашей стране?
– Вопрос сложный. Я считаю, что это сращивание наверху. Внизу церковь не нужна никому – там нищета уже. А Москва и Питер – да. Судя по этому новому храму, процесс уже далеко зашел. Чрезмерно.
– Вы в своем блоге приводите цитату патриарха Кирилла о том, что революция сильно ударила по церкви, "потому что отождествлялась с властью, воспринималась как ее инструмент". Вы считаете, церкви снова грозит эта опасность?
– Это моя принципиальная позиция. Мы наступаем на те же грабли: в церкви восстанавливаем синодальную систему. И это не я придумал. Проходили соборы после революции, там принимались хорошие решения. Некая выборность духовенства вводилась, роль мирян в церкви подчеркивалась.
А сейчас миряне в церкви никто, и мы повторяем систему, которую создал Петр Первый, когда он устранил патриаршество и создал Синод. Ему не нужен был сильный, влиятельный противовес его власти. Может быть, формально сейчас точной копии нет, но по духу – да: в рот власти заглядываем все сверху донизу.
– Вы считаете, церкви нужен другой путь?
– Да, церкви нужно более евангельский путь выбирать, более демократичный. Надо сказать, что у нас православная церковь по устройству более демократичная, чем католическая. У нас сообщество независимых церквей, во главе – патриарх-управленец. У них папа римский – непогрешимый, а у нас нет учения о примате человека над Церковью.
– Присутствие в храме нехристианской символики как-то регламентируется церковными канонами? И насколько с христианской традицией сочетается такой формат "Главный храм Вооруженных сил"?
– Жесткого канона, конечно, нет. И в истории церкви всякое бывало. Многие государства – Китай, Япония – все пытались использовать религиозный фактор в политике, чтобы народ усмирить. Все строили такие храмы, и у нас на Руси, и в Византии такие прецеденты были. Другое дело, что это ненормальная тенденция. Если что-то было в древности, это не значит, что это было хорошо. Нет. Это тенденция абсолютно плохая, ненужная.
Ну давайте храм космонавтов построим отдельный, или блогеров, или парикмахеров… Вот, приводят в пример Морской собор в Кронштадте. Да, есть. А потом морячки, которых туда строем водили, резали своих офицеров и храмы рушили. Вот такое "воцерковление" произошло. И что, нам такое сейчас тоже нужно? Когда людей силой загоняют в храмы, у них только ненависть возникает, и все.
– Критикуя военный храм, вы писали, что церковь должна строиться там, где есть община...
– В идеале храм христианский – это стены, построенные вокруг евхаристии: община собирается в Тело Христово вокруг Чаши. Вот смысл храма. Никакое воздаяние почестей кому бы то ни было, молитвы какие-то особенные, формы обрядовые – это все второстепенные вещи. Для того чтобы совершать таинства, из храма удалялись все нехристиане, оставались лишь верующие.
Поэтому зачем строить храм там, где людей нет? Давайте в тайге построим – вдруг потом там кто-то появится. Что за логика странная? Этот храм военный – это уже что-то вызывающее. Много в нем сошлось такого ненормального.
– Почему вы написали, что такой храм способствует превращению православия в язычество?
– Потому что напоминает поклонение императору Рима и то, какое место занимали в тех храмах статуи самого императора. Здесь тоже делали мозаику с современными руководителями страны, и часть ее вроде осталась – с полководцами знаменитыми. А они в Великую Отечественную все были атеисты. Жуков – это был атеист, его воспоминания почитаешь – это не воспоминания военачальника о войне, а панегирик советской власти. И чего этих атеистов налепили там?
Раньше хоть армия православная была, а эта же атеистическая была. Победа – понятно. Я сам патриот, и память надо чтить о ней, но христианство смешивать не нужно. Мне иконописцы знакомые пишут: "Что там такое понарисовали?" Они в шоке!
– На днях был военный парад – на сей раз его провели на полтора месяца позднее обычного. Как вы относитесь к парадам?
– Я сам из семьи военнослужащего, меня пафосом военным не соблазнить. Я скептически отношусь к таким вещам из советской эпохи. Но если людям парады нравятся, то почему бы и нет? Я за разнообразие, за диалог. Рот друг другу затыкать и становиться в позу не надо. Надо обсуждать и общаться. Просто в нашей церкви сложилась известная такая система: "Я начальник, ты дурак". И чтобы все молчали – послушание превыше всего. И рот затыкать на первой секунде тому, кто только посмел его открыть. Это не по-христиански.
– Вы как человек из военной семьи видите в церкви нечто общее с армейскими порядками?
– Абсолютно все один в один. Есть священники, которые любят и общаться по-армейски. Ему сразу говоришь: "Слушай, отец, ты же Евангелие читал когда-нибудь?" В церкви кто хочет быть больше, тот будет всем слугой. Царство любви, оно не мирское царство – в церкви мы должны стараться жить против принципов мирских. В миру кесарю – кесарево. А в церкви нужно быть братьями.
– Вы приводили мнения православных, которых возмущает этот новый "военный" храм. Таких много?
– Очень много. Я не успеваю всем отвечать – какой-то вал идет. У меня голова уже квадратная. Священники, миряне, просто люди неравнодушные, ищущие. На "Правмире" читал статьи – там священники, иконописцы говорят все верно. Есть те, кто не согласен со мной, но я их банить стараюсь, потому что у меня нет ни времени, ни сил с ними дискутировать.
– Вы долгое время жили не в России. Сколько лет и откуда вы приехали?
– Я родился в России, жил здесь до 13 лет. Потом в Украине закончил школу, а в вузе учился опять в России. С начала 90-х я жил в Украине, а сюда вернулся в 2018 году.
Я вижу в России излишний, конечно, акцент на восхвалении советской действительности. Не совсем он адекватный. В советское время было всякое – и хорошее, и плохое. А сейчас подается так, как будто все было идеально. Проблема в том, что власти ищут скрепу, чтобы объединить народ в единое целое. Но есть вещи, которые нельзя смешать в принципе. Вода с маслом подсолнечным не смешивается, они сами собой отделяются. Церковь – она не от мира сего. Когда она смешивается с государством – получаем трагедию 1917 года. Вот в чем ошибка.
– Что вы имеете в виду, когда говорите, что "огромное количество священников в нашей Церкви являются банальными жрецами языческого культа, так как забыли о том, что написано в Евангелии"?
– У меня в Украине был случай, когда благочинный сказал мне, что нужно ходить к жителям, крестить, венчать, освящать. Я написал докладную, что я для неверующих людей не буду совершать какие-то действия, потому что это профанация веры христианской. Вот и Христос говорил: "Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас" (Мф. 7:6). Человека нужно воцерковить: "Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет" (Мк. 16:16).
Вера – необходимое условие для членства в церкви, для принятия таинств, обрядов. Иначе профанация получается – приходим к неверующим людям и крестим бездумно, венчаем. Ксению Собчак повенчали – вот вам язычество. Если человек неверующий, то он совершает обряд с каким-то своим смыслом. И это – язычество. Я преподаю в семинарии, в новейших документах патриархии пишут: нужны проповеднические беседы, надо воцерковлять, нельзя крестить человека, который по своим мотивам крестится, а не исповедуя истинную веру. Но никто же не следует этим документам.
– Как вы думаете, все перечисленное вами влияет на отношение прихожан к РПЦ? Есть ли разочарованные?
– Конечно, многие жалуются. Приходы малочисленные, в основном одни пожилые прихожане, а людям образованным, молодежи это неинтересно, не нужно – мы ничего не проповедуем. Вызвано это формализмом и клерикализмом, как будто мы отдельная каста, а миряне – так, существуют для сбора денег.
Основная моя претензия: нет общин, нет христианской жизни в любви, в согласии, в братстве. По принципу: никого не называйте отцом, учителем не называйте – вы все братья, по-братски живите. А у нас – иерархия, как в армии. Нельзя обратиться через голову непосредственного начальника. Много условностей и формальностей, общин христианских очень мало. Нет проповеди, нет открытости, на мирян сверху вниз смотрим. Ошибки свои не признаем никогда. Это священник Алексей Уминский сказал: "Церковь у нас торжествующая, но не кающаяся".
Полный текст интервью можно прочитать на сайте Сибирь.Реалии
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: