Правительство Российской Федерации выделит более триллиона рублей на развитие пенитенциарной системы, в частности, на строительство и модернизацию колоний. Как бы ни пытались власти модернизировать ФСИН, одно на российской зоне оставалось неизменным – пронизывающая все арестантское сообщество иерархическая кастовая система.
Сибирь.Реалии выясняли, помогут ли сломать эту систему нынешние планы российского правительства по строительству так называемых гибридных колоний, как война против Украины стирает границы между криминальными "кастами" и каково придется за решеткой тем, кого отправят туда по новому закону об ЛГБТ-экстремизме.
Отдельно от общей массы
Евгения (имя изменено по соображениям безопасности – ред.) задержали с небольшим количеством наркотиков в ходе одной из облав в новосибирском гей-клубе в 2021 году. В этот момент он был "в образе": парик, макияж, элементы женской одежды. Полицейских во время рейда сопровождала съемочная группа местной телекомпании, и Евгений стал гвоздем телесюжета.
"Друзья и родные за мое здоровье очень боялись. Потому что все видели, как меня задерживали в образе, и стало известно, что в тюрьме меня ждали в определенных камерах, чтобы, видимо, там поглумиться", – рассказывает Евгений.
Его партнер задействовал все свои связи, не пожалел денег – и в итоге администрация СИЗО определила задержанного в "красную" (не живущую по преступным "понятиям" – ред.) камеру, обитатели которой не обижали вновь прибывшего, позволив ему спокойно досидеть до суда и отправиться по этапу в колонию. Впрочем, то, что отныне и до конца срока он – пария, Евгению разъяснили в первый же день за решёткой.
"Тюрьма делится на касты. Есть высшая каста – воры, есть каста, которая приближена к ним, – это блатные. И есть все остальные – это фраера, у которых свои масти идут: мужики, которые могут быть правильные и неправильные, черти, шныри, козлы, и последняя самая низшая – те, кому убирать туалеты, чистить "запретку" (запретная зона – территория между огораживающими пенитенциарное учреждение заборами – ред.), кого тра*ают и все остальное, – вот это и есть обиженные, – рассказывает отсидевший 9 лет в исправительных учреждениях Республики Коми Сергей (имя изменено по соображениям безопасности – ред.).
Эта особая категория арестантов есть во всех российских колониях.
"Слово "опущенные" про них сейчас уже практически не говорят. Чаще можно услышать "обиженные". Сотрудники ФСИН между собой называют этих ребят "заключенными с социально пониженным статусом". Ну а у самих этих ребят в ходу слово "отделенный", – рассказывает сотрудница правозащитного "Мемориала", бывшая член Общественной наблюдательной комиссии Москвы и экс-аналитик столичного УФСИН Анна Каретникова. – Сам термин "отделенный" очень многое говорит о том, как эти люди проводят время в состоянии своего статуса, в отделенном состоянии от общей массы подследственных и осужденных".
Голубые бирки
В переполненных камерах СИЗО такие подследственные и осужденные нередко живут под нарами или на полу рядом с "дальняком" (туалетным отсеком – ред.).
"Отделенных" никогда не пустят за "дубок" (обеденный стол – ред.), а есть они будут из своей отдельной посуды. В лагерных столовых для них предусмотрены отдельные столы, за который "порядочный арестант" ни за что не сядет из-за угрозы "зашквариться".
"Вот ты заходишь в столовую, и, по идее, ты можешь сесть хоть за какой стол. Но нет, это не так. На раздаточной ты не можешь подойти туда, где получают пайки мужики и "вязаные" (сотрудничающие с администрацией – ред.). Ты только к отдельной раздатке можешь подойти, где вообще должна оставаться только грязная посуда. Оттуда тебе выдают еду, если ты обиженный. Ты садишься за столы определенного цвета. А цвета различаются между собой, чтобы мужик не мог за него случайно сесть, – рассказывает Евгений. – Всю хорошую робу отдают мужикам и "вязаным". Тебе же дают ужасного качества убитую робу. Различаются цветом бирки, на которых пишутся фамилия-имя и вешается фотография. Чтобы никто не мог тебя перепутать и нечаянно поздороваться – у мужиков он белый, а у нас либо серый, либо чуть-чуть голубой".
Мыться обиженные могут только под своей отдельной лейкой. Воспользоваться общими принадлежностями нельзя – это чревато расправой.
"Жизнь отделенных состоит по большей части из запретов и ограничений, – рассказывает Шихмагомед (имя изменено по соображениям безопасности – ред.), досиживающий срок в одной из колоний Саратовской области. – Мы всегда последние в очередях в санчасть, в столовую, в магазин, в туалет и сидим на задних местах в "телевизионке", либо в лагерном клубе. Нам нельзя спать в дневное время, потому что мы должны стоять "на атасе", пока в неположенное время отдыхают другие. Нам нельзя играть в шахматы, шашки и нарды, нельзя играть на гитаре, нельзя даже подавать голос без разрешения или смотреть в глаза "путевым" (порядочным арестантам – ред. ). Встретив на пути мужика, я должен уступить ему дорогу, а сам двигаться по стеночке. И не дай бог мне случайно дотронуться до путевого".
В иных камерах и секциях лагерных бараков (в основном там, где сидят "политические" или Свидетели Иеговы, которым нет дела до криминальных "понятий") отдельный статус обиженных проявляется лишь в том, что человек из этой касты не может есть за одним столом со всеми, пользоваться одной посудой и делить еду и сигареты. Нередко многое зависит от личности самого человека – насколько он сумел выстроить отношения с окружающими и готов отстаивать свои интересы.
"Многое в отношении к человеку решают его деньги и связи, – утверждает Шихмагомед. – Иногда о человеке известно что-то, что должно было бы обеспечить ему дорогу в обиженные, но он остается в общей массе. В целом же отношение может сильно различаться. В первом отряде, куда я попал, не было принято такое негативное отношение к статусным, какое было в других, где их могли унижать без причин. А самое плохое отношение к статусным было в отрядах у "второходов" (ранее судимых – ред.).
Попасть в касту обиженных можно не только за однополые отношения. В одном положении с ЛГБТ-людьми может оказаться строго гетеросексуальный человек и даже закоренелый гомофоб.
"В этой среде табуировано отправление естественных потребностей и части тела, которые за этот процесс отвечают. И почему-то так сложилось, что части тела, которые отвечают за размножение, тоже считаются чем-то настолько постыдным, что блокируются некоторые сексуальные проявления, которые котируются в качестве извращений, – объясняет Анна Каретникова. – Поэтому тебя могут перевести в разряд этих самых отделенных, и даже обязаны перевести не только за якобы "отклоняющуюся" сексуальную ориентацию, но и, например, за оральный секс с женщиной. Причем иногда намеренно переводят человека в этот разряд, выводя на такую тему разговора, цепляясь за слова и подводя его к признанию в том, что он, как это у них называется, "нырял в пилотку". И жертвой этого развода может стать кто угодно".
"У меня был подопечный – десантник, которого отправили к отделенным, потому что его с самого начала, как он заехал, развели на разговор о сексе с женщиной. А он не знал, что если ты когда-нибудь делал кунилингус и говоришь об этом или пишешь в письме на волю, которое кто-то приметит, то тебя сразу отправляют к опущенным. Потому что это вообще нельзя, просто харам, – делится примером из практики глава фонда "Русь Сидящая" Ольга Романова. – Это то, что я люблю рассказывать на всяких правозащитных конференциях и заседаниях ООН, например. Когда ты рассказываешь про такие вещи, они сразу – "что, простите???". И дружно падают в обморок".
У людей в статусе отделенных есть и своя внутренняя кастовая система.
"Когда я пришел уже из СИЗО в лагерь, мне задали вопрос: "У тебя какой стакан?" Я удивился, говорю: "У меня не стакан, у меня кружка". Оказалось, что там иерархия определяется "по стакану". Грубо говоря, первый стакан – это обычный мужик, натурал. И он не хотел мыть туалеты по указке вязаных либо говорить правду – и его менты обоссали. Во втором стакане те, кто покурил одну сигарету с обиженным, или еще каким образом зафоршмачился. А геи относятся к третьему стакану – и вот таких могут и, грубо говоря, [изнасиловать]", – рассказывает Евгений.
Большинство людей, которым по негласным тюремным правилам положено попасть в категорию отделенных, либо признаются в этом сами сразу при попадании в камеру, либо очень быстро выводятся на чистую воду другими сидельцами.
Крепостная экономика
Правозащитники утверждают, что кастовое иерархическое разделение заключенных негласно поддерживается ФСИН, потому что пенитенциарной системе выгодно наличие людей с социально пониженным статусом: на "отделенных" возложена обязанность по чистке канализации, ремонту и уборке санузлов и жилых помещений в лагерных бараках, им же отведена в обязанность уборка территории колонии и расчистка запретных зон.
"Заинтересованность самой ФСИН и государства в ее лице в существовании этой категории заключенных достаточно высока, хотя бы потому, что можно не заключать контракт с клининговыми фирмами, – объясняет Анна Каретникова. – Потому что, ну, вот так уж устроено это тюремное общество, что убирать туалеты никто другой из зэков не будет – можно на них кричать, можно их бить, но они все равно не будут. И более того, скорее всего, они попробуют восстать, потому что это уже совсем беспредел – заставлять порядочного арестанта убирать за всеми. И если заканчиваются в какой-нибудь колонии вот эти вот люди отделенные, и возникает проблема уборки, то бывают нередки случаи (мне про них рассказывали сами сотрудники), когда начальник колонии связывается с другой колонией или с управлением ФСИН и договаривается о том, чтобы ему прислали десяточек вот таких ребят. Или же – чаще это бывает в красных зонах, в черных реже – значит надо кого-то "опустить", если тебе не присылают никого. Это проще, чем переломить систему. Легче либо внутри колонии кого-то "отделить" от массы через оперов, либо где-то кого-то выменять, чтобы они таким образом обеспечили рабочую силу на этом участке".
По мнению бывших сидельцев, кастовая иерархическая система существует по той же причине, по которой в армии, несмотря на все реформы последних десятилетий, продолжает процветать дедовщина.
Кастовое расслоение (в одном случае на "салаг", "черпаков", "дедов", "дембелей", а в другом – на "блатных", "мужиков", "чертей" и "обиженных") выгодно администрации по принципу "разделяй и властвуй". Когда люди выстраиваются в четкую иерархическую пирамиду, каждый верхний этаж давит на предыдущий, а нижние этажи поддерживают незыблемость всей конструкции.
"В свое же время была "сучья война" (борьба между группировками заключенных, происходившая в СССР в 19460-1956 годах – ред.), попытка государства изменить тюремную систему, подчинить ее своей власти. Но, видимо, большие люди посмотрели и подумали – да хрен с ними, пусть живут, как жили. Так легче контролировать. Когда в организованной (да и неорганизованной) преступности есть иерархия, кастовая система – зачем начальству разговаривать со всеми, когда они могут вызвать главного и с ним одним всеё решить?" – рассуждает Сергей.
"Война очень изменила уголовные понятия"
По словам руководителя правозащитного фонда "Русь Сидящая" Ольги Романовой, за последнее время границы между кастами в российской тюремной системе всё же дали трещину.
"Речь не о гуманизации пенитенциарной системы, а о некоем размывании криминальных понятий. Отношение к "угловым", отделенным – это последняя скрепа, на который держалась и держится русская тюрьма. Но, судя по всему, она тоже шатается очень сильно именно из-за войны [с Украиной], потому что все заключенные – и воры в законе, и отделенные, они сейчас в одном окопе, – рассказывает Романова. – Война очень сильно изменила не только российскую пенитенциарную систему, но и уголовные понятия. Пока иерархическая система формально все еще существует: есть разделение на стремяг, на шерсть, на козлов, на мужиков, на обиженных и так далее. Но, по большому счету, разницы между ними уже нет – и это происходит и у украинских заключенных, и у наших. У наших заключенных это раньше началось. Если вначале [Евгений] Пригожин формировал отдельные отряды из отделенных, то теперь такие отряды не формируются, теперь (под эгидой Минобороны) они воюют все вместе".
Отношение к отделенным в зэковской среде, констатирует правозащитница, как и прежде, плохое. Но все-таки что-то изменилось и к лучшему. Не в последнюю очередь благодаря тому, что ЛГБТ-сообщество в предшествующие новым гонениям десятилетия стало более открытым.
"Яркий тому пример – это Азат Мифтахов (политический заключенный, математик рассказал, что с 2019 года принадлежит к касте обиженных. Это случилось после того, как сотрудники ФСБ распространили среди других заключенных интимные фото Мифтахова, чтобы оказать на него давление – ред.). Претензии к нему у зэков были не из-за того, что он бисексуал, а из-за того, что он об этом не сказал. Если бы он сразу "объявился", то было бы все с ним по-другому, – утверждает Ольга Романова. – Вообще, к геям в тюрьме стали относиться как к погоде – это, конечно, не очень хорошо, это плохая погода, и ты должен автоматически идти в отделенные, ну, вот так получилось".
Еще одним фактором, разламывающим кастовую систему, стала практика массовых изнасилований заключенных в пенитенциарных учреждениях, факты которых все чаще становятся достоянием общественности. Но используемые сотрудниками ФСИН и подчиненными им активистами-"разработчиками" в качестве устрашения методы "опускания" в касту обиженных имеют неожиданные результаты.
"Хотя по всем прежним понятиям это автоматически относит людей к касте отделеных, в последнее время у нас не было зафиксировано ни одного случая, чтобы изнасилованного переводили в эту касту, потому что это считается по ментовскому беспределу, – свидетельствует Ольга Романова. – Когда идут массовые изнасилования шваброй (только в Ангарской колонии 300 человек таких было), то как их всех считать "опущенными"? Ведь сколько раз уже были указиловки, в том числе от воров, от авторитетных людей, что по ментовскому беспределу не считается. Так что всему этому способствовали массовые пытки и война – насилие стало искореняться другим насилием".
При всем этом если отделенный пожалуется на издевательства со стороны сокамерников или сотрудников ФСИН, то шансы добиться справедливости у него ничтожно малы.
"Жаловаться – это примерно то же самое, как господин Путин говорит: если вам что-то не нравится, идите в суд. Вот есть администрация, есть прокуратура по надзору. Да упаси тебя бог пожаловаться прокурору по надзору! – объясняет Сергей. – Тебя сама же администрация запрессует так, что жить не захочешь. Прокурор по надзору – он же и бухает с этим же начальником СИЗО, они вместе на охоту ездят. Жалуйся. Кому жаловаться-то? Вот есть ютьюбы, правозащитники. Что-то где-то пролазит, проскакивает, потом скандалы. Но это исключение из правил. Показывают 5-10 диких случаев, которые всплыли. А у нас сотни этих лагерей, некоторые из них вообще глухие без всякой связи. И никто никогда ничего не узнает, что там на самом деле происходит".
Держать язык за зубами отделённого заставляет и страх того, что о его судьбе узнают родственники, соседи, друзья, а то и неограниченный круг людей – в случае, если инцидент приобретёт общественный резонанс. А это в пронизанном насквозь гомофобией российском обществе воспринимается как позор.
"В европейских тюрьмах такого явления, как кастовая система, не существует во многом потому, что общество в целом нормально относится к ЛГБТ, – констатирует Ольга Романова. – Например, в Германии заключенные трахаются друг с другом по обоюдному согласию и никому до этого нет никакого дела. То есть договориться встретиться в душе тюрьмы – это абсолютно нормальное явление, и кто там кому чего как – это никого не относит ни в какую касту. В конце концов, здесь и свидания с посторонними не запрещены, тут не требуют свидетельства о браке, и если к мужчине приходит мужчина".
В России тюремная система просто отражает политическую, в которой все так же пронизано криминальными "понятиями", отмечают правозащитники.
"Ну, и государство у нас любит доминировать, хочет доминировать в том числе и в постели, хочет указывать, кому с кем и как спать, – говорит Ольга Романова. – А вообще, спайка криминала с властью в России – снизу доверху. И эта блатная гомофобия в какой-то мере стала государственной идеологией. Например, когда Пригожин со своими криками "Шойгу-Герасимов!" крыл их матом, это же был обряд опускания, он их опустил. И Путин это прекрасно понял. Но опустить может только пахан. А Пригожин взял на себя не свою функцию, не свою роль, поскольку это были не его люди".
"У системы нет цели посадить каждого ЛГБТ-человека"
В конце марта Росфинмониторинг внес в список террористов и экстремистов арт-директора и администратора оренбургского ночного клуба Pose Диану Камильянову и Александра Климова. Ранее в том же месяце суд в Оренбурге отправил их под арест по делу о создании отделения экстремистской организации – несуществующего "международного общественного объединения ЛГБТ", запрещенного судебным решением российских властей в конце прошлого года.
"Последствия признания так называемого ЛГБТ-движения экстремистским сообществом, безусловно, приведут к тому, что людей будут преследовать и отправлять в тюрьму только за то, что они являются теми, кто они есть. Это уже происходит. Насколько массовой будет такая практика, говорить сложно, – рассуждает сопредседатель Омского гражданского объединения, гражданский и ЛГБТ-активист Николай Родькин. – Конечно, у системы нет цели посадить всех и каждого ЛГБТ-человека. Эта цель недостижима, так как чисто статистически невозможно посадить, по некоторым оценкам, до 10% населения страны. Чтобы представить себе количество возможных жертв, можно ориентироваться на число людей, лишённых свободы за участие в деятельности других "экстремистских организаций", таких как штабы Навального или Свидетели Иеговы. Вероятнее всего, план арестов в отношении ЛГБТ-людей не будет сильно отличаться".
При этом Родькин не уверен, что все представители ЛГБТ сообщества, остающиеся сейчас в России, до конца отдают себе отчет в возросших рисках.
"Положение дел в российских тюрьмах – достаточно закрытая информация. Большинство людей в России не понимают, что любая российская тюрьма – это настоящий концлагерь и пыточный конвейер. Люди не всегда понимают, что их ожидает в тюрьме, не до конца осознают свои риски. А это может привести к неправильным действиям", – говорит Родькин.
"Станет только хуже"
За два года войны количество заключенных в российских колония уменьшилось на рекордные 56 тыс. человек. Способствовала тому вербовка в ЧВК "Вагнер", а позже в отряды Минобороны "Шторм" для участия в боевых действиях. Сегодня в российских колониях и СИЗО содержится, по разным оценкам, от 400 до 500 тысяч человек.
В ближайшее время государство намерено вложить больше триллиона рублей в строительство колоний и тюрем нового типа с одновременной модернизацией или закрытием старых.
Согласно проекту реформы, в системе ФСИН будут созданы УОТы – учреждениях объединенного, "гибридного" типа. Это будут исправительные колонии, в которых создадут участки для разных видов содержания под стражей: общего и строгого режима, участки-тюрьмы и следственные изоляторы. Они будут изолированы друг от друга, но существовать на одной территории. Еще в УОТах планируется разместить помещения для членов общественных наблюдательных комиссий, прокуроров и адвокатов. Размеры этих гибридных колоний, согласно проекту, будут разными – от нескольких сотен до нескольких тысяч заключенных. Но в этих планах модернизации, по мнению правозащитников, не просматривается намерений сломать кастовую тюремную систему.
"Отдельные помещения для ОНК и прокуратуры – это очень хорошо, потому что от них сейчас пользы никакой, кроме вреда. Я бы их тоже охотно в камеру посадила и заперла бы там, особенно прокуроров, чтобы не шастали и не вредили, – шутит Анна Каретникова. – Ну, а если серьезно, то станет только хуже, поскольку традиция "отделения" в колониях куда более сильная и укоренившаяся. Если в СИЗО, согласно воровским "прогонам", арестанты иногда выжидают и никого не отделяют до прибытия в колонию, то тут получается, что зона сама приезжает в СИЗО.
А я не думаю, что колонии, которые объединят с СИЗО, начнут жить по сизошным правилам. С 99% вероятностью будет все с точностью до наоборот. Для того чтобы преодолеть субкультурные традиции, нужна политическая воля и глобальная реформа всей системы исполнения наказаний. Потому что в колониях и тюрьмах буквально все этим [кастовым сознанием] заражены, это как бы втравилось в их плоть и кровь. И это надо будет из них как-то вытравливать, постаравшись не причинить особого вреда, собственно, тем лицам, которых мы таким образом хотим защитить – тех, кто стоит на нижней ступеньке иерархической лестницы.
Искоренить эту систему, я думаю, можно – хотя бы, потому что нужно. Но тут императив должен возникнуть – что сделать это надо. Через ломку всей системы "понятий", через кровь, боль и бунты. С этим нужно будет воевать, когда к тому будет хоть какая-то государственная воля", – говорит Анна Каретникова.
Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d32ma0ydj15jee.cloudfront.net/ следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.
