«В путинских спецслужбах бардак». Наблюдения экс-разведчика

Журналист Сергей Канев, который вынужден был покинуть Россию из-за опасений за свою безопасность, опубликовал статью, в которой рассказал о прошедшем в Министерстве обороны РФ секретном совещании по следам громких провалов военной разведки в США, Англии, Голландии и Черногории. Среди прочих нелестных оценок звучали "дремучая некомпетентность", "беспредельное разгильдяйство", "дебилы" и "еще бы буденовки надели". "Судя по всему, скоро в Главном управлении Генштаба РФ (ранее ГРУ) предстоит большая зачистка и некоторых генералов попросят на выход", – делает вывод Канев.

В последние годы российская разведка терпит один провал за другим. 4 года назад в открытом доступе появился список 79 ее сотрудников, работающих под прикрытием в разных странах. Комические проколы горе-шпионов, которые хранят квитанции от таксистов, везших их от штаб-квартиры ГУ до московского аэропорта, и выкладывают свои служебные фотографии на сайты знакомств, удивляют профессионалов, а безрассудная попытка отравить Сергея Скрипаля стала предметом международного расследования и навлекла на Россию новые санкции.

Эти и другие неудачи ГРУ в самом ведомстве связывают не только с некомпетентностью руководства, но и с безжалостной конкуренцией со стороны ФСБ, организующей утечки конфиденциальной информации.

Минувшим летом появилась публикация ЦУР, в которой объяснялась подоплека конфликта спецслужб: "Несмотря на то что несколько лет назад ГРУ очень значительной частью растворилось в ФСБ, на Лубянке считают, что этого недостаточно. ФСБ не дают покоя зарубежные активы ГРУ, которые и по сей день представляют собой подпольные бизнес-империи".

Собеседник Радио Свобода, бывший разведчик-нелегал Сергей Жирнов, с 1987 по 1991 год служил в кадровом составе Службы нелегальной разведки (управление "С") ПГУ КГБ СССР. С 1991 по 1992 год – в ее преемнице – Службе внешней разведки (СВР) России. С 2001 года он живет во Франции и находится в оппозиции к путинскому режиму.

– Сергей Олегович, вы работали в Службе внешней разведки, отношения которой с ГРУ всегда были неприязненными. Как в вашей среде было принято говорить о ГРУ? Это было открытое соперничество, неприязнь, зависть?

– Особого повседневного отношения к ГРУ у нас не было, потому что мы занимались своими делами. Служба внешней разведки КГБ занималась политической разведкой. Но с ГРУ мы все равно были конкурентами. Если рассматривать документы советской эпохи, первая главная задача внешней разведки КГБ формулировалась ЦК КПСС следующим образом: упреждение начала ядерной войны. Мы жили под страхом того, что американцы на нас могут напасть. Поэтому у ПГУ стояла задача обнаруживать военные секреты, влезать в зарубежные военные организации и так далее. То есть с ГРУ мы были, конечно, конкурентами. Но эта конкуренция была латентная, в коридорах и курилках ПГУ не обсуждали ГРУ каждый день. В свое время я написал статью по поводу "Аквариума", в которой разбирал ошибки Суворова (Резуна). В отличной книге, которая мне очень нравится, он сделал много исторических ошибок. В этой статье я показал, что ГРУ в течение 35 лет руководилось сотрудниками КГБ. Во главе ГРУ в эпоху Хрущева и в эпоху Брежнева стоял либо бывший председатель КГБ, либо бывший первый заместитель председателя КГБ. Так что в принципе тут был взаимный контроль. ЦК КПСС ставил над гэрэушниками кагэбэшника, чтобы их контролировать. За рубежом у ГРУ и у КГБ были собственные резидентуры, тут мы были конкурентами в поле при добыче секретов. Все-таки за ГРУ существовал приоритет в военной области. А когда КГБ выходил на очень важные секреты, на уровне партийном и государственном существовал некий арбитраж, важные операции передавались ГРУ.

– В числе тех важных операций в конце 80-х – начале 90-х годов, когда вы служили, не было отравления перебежчиков и политических убийств, как сейчас?

– Они были всегда, но их было меньше. Олег Калугин рассказывает о том, что перебежчиков пытались выкрадывать. Когда он был в США, ему предлагали встретиться с кем-то из перебежчиков и отравить его прямо в кабинете во время встречи. В принципе, такая практика была, но при Андропове это свелось практически на нет. Андропов в шпионских операциях придерживался некой этики. Когда удавалось выявить шпиона в своей среде, его меняли на провального шпиона за рубежом, существовала джентльменская система соглашений между шпионскими организациями во всем мире. Потому что Андропов понимал, что если в эту колею попасть, то начнется всеобщая война всех против всех и никто не выиграет. Все-таки шпионство в понимании Андропова – это была политика, а не мокрые дела. Мокрые дела – это все-таки сталинский период, когда он выяснял отношения даже не столько со шпионами и с перебежчиками, сколько с собственными политическими конкурентами, вроде Троцкого.

– Сейчас журналисты узнают подробности секретных совещаний в ГРУ, где распекают виновных в последних провалах, причем доходит уже до прямых цитат из высказываний генералов. Многие считают, что это утечки, которые исходят из ФСБ, недовольной возвышением ГРУ и желающей эту службу развалить.

– Это здравая мысль. Шпионские дела секретные, у нас нет данных ни о бюджете, ни о количестве сотрудников, и когда появляются такие прямые утечки, тут, безусловно, присутствуют соперничающие службы. Причем нужно сказать, что ситуация изменилась коренным образом по отношению к советскому времени. В советское время существовало некое взаимопонимание о всеобщей секретности. Спецслужбы между собой конкурировали, но они друг друга не выдавали таким образом. Считается, что Путин навел порядок, на самом деле никакого порядка нет. В государстве путинском бардак. Считается, что спецслужбы более серьезные организации, там должно быть все более серьезно, но это наивное мнение. Потому что если в государстве бардак, то такой же бардак во всех спецслужбах. Принципиальное отличие нынешней ситуации в том, что советская система была закрытой и не было доступа к закрытым данным. Сейчас существует интернет, и, прогуглив ГРУ, СВР, ФСБ, вы найдете миллион документов, которые доказывают, что никаких секретов в нынешних спецслужбах вообще нет. Я 20 лет назад написал статью "Дом, который построил Штирлиц", в которой показал, что в открытых документах в интернете через мэрию Москвы можно найти все адреса зданий, которые построены Службой внешней разведки, и все адреса зданий, которые принадлежат ГРУ. Вы сейчас можете узнать данные автомобилей, зарегистрированных на эти адреса. Бардак этот существовал и при КГБ, но тогда чуть-чуть больше было порядка. Кстати, когда я пришел на работу в Службу внешней разведки, я считал, что у нас зашифровка принадлежности к спецслужбам совершенно замечательная. На самом деле практика оказалась очень разочаровавшей. В нынешней ситуации все на два порядка ухудшилось. Ухудшилась подготовка людей, ухудшилось образование. Сейчас все продается. У нас огромное количество баз данных: МВД, налоговая инспекция, пенсионный фонд, ГИБДД, все это существует в абсолютно открытом доступе. Чиновники этих государственных ведомств сливают своим приятелям базы данных, и они продаются на Митинском рынке, за тысячу рублей вы можете купить все эти компакт-диски. В путинском государстве полный бардак, а с другой стороны, анализ, который можно сделать по поводу Солсбери и разоблачений ГРУ в этом году, – это то, что они на самом деле обнаглели. То есть, с одной стороны, в огромной степени упал профессиональный уровень, с другой стороны – они считают, что способны делать что угодно и где угодно за рубежом. Вот это приводит к подобным результатам.

– Это их ощущение безнаказанности, боюсь, связано с тем, что многие спецоперации подобного толка, о которых мы не имеем понятия, им действительно сходили с рук. Очевидно, что отравление Скрипаля было отнюдь не первым, есть много других загадочных смертей и покушений на жизнь.

– Да, совершенно верно. Скажем так, чувство безнаказанности наполовину обоснованно, потому что они исходят из того, что у спецслужб Запада главная проблема – это исламский терроризм. Конечно, на него затрачены огромные ресурсы, внимание министерств внутренних дел, военных организаций, спецслужб, контрразведок. Поэтому на путинскую разведку ресурсов остается меньше, и они, естественно, этим пользуются. С другой стороны, санкции принимаются, ну и что? 150 человек существуют в каких-то списках, они и до этого не ездили и не будут ездить, им это все пофигу.

– ГРУ из организации, которая подверглась серьезной реформе 10 лет назад и была обескровлена, превратилась в "важнейшее оружие Путина в борьбе с Западом", и произошло это на фоне украинских событий. Вы тоже заметили это возвышение ГРУ?

– Еще раньше у ГРУ появилась новая штаб-квартира, которую Путин очень красиво открыл. Было видно, что денег на ГРУ стало тратиться больше, Путин этому придавал гораздо большее значение. Причем это было тогда еще, когда министром обороны был Сергей Иванов. Конечно, возвышение ГРУ продолжилось после начала зарубежных операций. Это Грузия, Украина, Сирия. Такие операции ведет военное ведомство, поэтому военной разведке уделяется больше финансовых и людских ресурсов.

– Ну и, разумеется, это вызывает недовольство и раздражение в ФСБ и СВР, которые всячески пытаются мстить конкурентам.

– Конечно. Поэтому все соперничающие организации, когда у них есть возможность незаметно или даже заметно слить информацию, очень рады это сделать. Это делается не только против ГРУ. Возьмите, например, в апреле этого года новость: у полковника СВР своровали машину. Тут же МВД и ФСБ сливают данные на эту машину, на адрес этого полковника, то, что было своровано у него в портфеле, служебные документы, печати. Конечно, сейчас существует огромная конкуренция между спецслужбами, все сливают компромат друг на друга, совершенно не ограничивая себя этическими и профессиональными рамками.

– Вы говорите, что все можно купить на Митинском рынке, но надо отдать должное расследователям из Bellingcat и журналистам, которые разоблачили Чепигу с Мишкиным.

– Да, безусловно. Базы данных можно купить на Митинском рынке. Но в этих базах найти те крупицы информации, которые приведут вас к конкретным лицам, проанализировать, свести их вместе – это огромная работа. Секреты спецслужб доступны, но чтобы их проанализировать, нужно затратить огромное количество ресурсов, нужно иметь журналистов, которые понимают, что они ищут. Была проведена огромная работа, нашли деревни, где родились эти люди, нашли их родственников, бабушек, соседей. Точно такую же работу они могут провести по СВР. В тех же базах данных вы можете найти адреса детских садов, школ, домов, в которых проживают сотрудники СВР, вы можете пройти на юго-западе и на юге Москвы рядом с домами сотрудников СВР, послать корреспондента, переснимать всех людей, которые там ходят, и номера машин. Вот вам, пожалуйста, вся СВР у вас в кармане.​

– Даже была история, когда задержали американца, который стоял перед "Аквариумом" и просто снимал всех, кто входит в здание и выходит из него.

– Тогда не было таких технических средств, как сейчас. Можно поставить просто мини-камеру, она будет писать всех людей, входящих и выходящих из штаб-квартир шпионских организаций. Может бабушка какая-нибудь пройти мимо забора напротив штаб-квартиры ГРУ или СВР, поставить камеру, и ее никто не заподозрит.

– Мы знаем очень многое, но все-таки далеко не все. Если бы у вас была возможность задать вопросы британскому следствию по делу в Солсбери, о чем бы вы спросили в первую очередь?

– Сергей Скрипаль и Юлия Скрипаль вышли из больницы, и никакой информации больше нет, они не дают интервью, мы ничего не знаем. Понятно, что с ними работает английское следствие. Меня бы интересовали свидетельские показания Скрипалей прежде всего. Все, что можно найти про гэрэушников, мы уже нашли сами, а свидетельские показания Скрипалей были бы интересны. Я сам нахожусь во Франции под таким же дамокловым мечом. В этом году вокруг меня тоже несколько человек крутилось. У меня есть квартира на маленькой горнолыжной станции во Франции, куда россияне не приезжают, их интересуют крупные станции, типа Куршевеля. Вокруг меня за 17 лет моего присутствия во Франции было тихо, но в последние два года появляются какие-то странные люди. В этом году, в феврале, в соседней квартире появился некий русскоязычный человек из Женевы. Когда я его пробил по базам данных, оказалось, что это банкир из Швейцарии. Представляете, человек, который получает тысяч 15 в месяц, вдруг приехал в занюханную квартирку и пробыл там неделю. Я для себя этот факт прямо отнес к такой же операции, что и операция против Скрипалей, только операции морального давления. Он, безусловно, приехал не травить меня, но показать, что спецслужбы России могут найти не только Скрипаля и не только в Великобритании.

– Возможно, вы заметили, что самые известные перебежчики, такие как Виктор Суворов или Олег Гордиевский, после отравления Скрипаля либо вообще молчат, либо дают очень осторожные комментарии. Вполне возможно, что это рекомендации британских спецслужб, которые их опекают. Но, наверное, нельзя исключить, что они просто напуганы.

– Я бы не сказал, что напуганы. Суворов, даже когда он ездил по миру и подписывал свои книжки, делал это с большими оговорками. Все мы, бывшие сотрудники спецслужб, к своей безопасности относимся профессионально, но и к опасностям относимся профессионально. Подобно людям, которые каждый день работают со змеями, мы понимаем опасность и знаем, какие меры безопасности принимать.