Корабли НАТО в Черном море показывают России, что она не является доминирующей силой ‒ командующий ВМС Украины

Прошло более пяти лет после вынужденного выхода Военно-морских сил Украины из Крыма, когда Россия аннексировала украинский полуостров, а затем начала поддерживать боевиков на Донбассе, где продолжаются боевые действия. Как изменился флот и морская пехота с 2014 года, рассказал Радіо Свобода командующий Военно-морскими силами Украины Игорь Воронченко. В интервью адмирал, в частности, анонсировал долгожданное прибытие в Одессу американских катеров типа «Айленд» и прокомментировал заявления о демилитаризации участков фронта на Мариупольском направлении.

‒ Если сравнить Военно-морские силы Украины по состоянию на май 2019 года и по состоянию на март 2014-го, какие главные изменения произошли?

‒ Во-первых, это уже не те ВМСУ, которые вышли избитыми из оккупированного Крыма. Тогда мы имели только два пункта дислокации на материковой части, а сейчас имеем разветвленную систему и инфраструктуру пунктов постоянной дислокации, базирования и всех компонентов. К сожалению, не все мы получили за пять лет, чего бы нам хотелось, но уже есть четкая управленческая вертикаль и есть потенциал. Мы повысили потенциал и морского компонента, и очень далеко ушли в формировании командования морской пехоты. Сейчас это ‒ две бригады и артиллерия. Также подняли уровень морской авиации.

На воду были спущены малые бронированные катера, сейчас идут испытания десантно-штурмовых катеров. Еще два катера находятся на заводе в Киеве, в ближайшее время будут передислоцированы в Одессу.

Я должен подтвердить, что программа кораблестроения действует. С помощью партнеров мы создали стратегию развития ВМСУ до 2035 года, она четко разделена на этапы, расставлены приоритеты и есть матрица, на которую накладывается ресурсное обеспечение. Главное, что есть люди, в частности 2742 военнослужащих, вышедших из Крыма. Они составили «костяк» ВМСУ, я благодарю их за преданность присяге, преданность нашему народу. Благодаря им ВМСУ возрождаются.

‒ Какие боевые задачи флот мог выполнять тогда и какие может выполнять сейчас?

‒ Я благодарю командующего, вице-адмирала Сергея Гайдука, в свое время взвалившего на себя это бремя и сумевшего быстро наладить процесс при перемещении и мероприятиях подготовки. Именно поэтому уже в сентябре 2014 года первая ротно-тактическая группа морской пехоты выполняла задачи на востоке Украины.

БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ:

Хомчак о Керченском кризисе: «Это открытая военная агрессия»

Корабельным составом мы выполняли ограниченные задачи, а сейчас у них уже широкий спектр возможных задач. Это, в частности, и сдерживание агрессора на море силами корабельно-тактических групп. Также сегодня уже не ротно-тактическая группа, а оперативно-тактические группировки морской пехоты выполняют задания на востоке Украины. Морская авиация также «поднялась на крыло» ‒ они выполняют задания по освещению надводной обстановки и транспортировке.

‒ Что можно назвать главными достижениями ВМСУ за эти пять лет?

‒ Благодаря «скелету», о котором я говорил, мы нарастили свой кадровый потенциал, заново сформировали систему военного образования. Военно-морские силы возродились из пепла, который пережили в марте 2014-го. Мы наладили действенную подготовку всего персонала, расширили инфраструктуру ‒ каждая воинская часть имеет пункт постоянной дислокации. Мы также ввели систему базирования и оптимизации размещения нескольких военных частей и увеличили корабельный состав. Это ‒ в частности, катерные группы и средний разведывательный корабль. Не удалось продолжить программу строительства корвета.

• Михайло Штекель

125 військових та рятувальників тренувалися проводити водолазні спуски як із аквалангом, так і з системою подачі повітря з берега

Мы начали утилизировать корабли, которые морально и физически устарели, которые «тянут» ресурс. И этот ресурс мы будем использовать для строительства новых типов катеров и кораблей. Уже есть программа по переводу всей морской пехоты на унифицированные бронированные автомобили. Я уверен, что мы докажем необходимость перевода всех батальонов морской пехоты на один тип бронированной техники. База будет однотипная, а направлений будет много ‒ и артиллерия, и связь, и разведка.

По авиации есть сейчас наработки ‒ мы поднимаем то, что можем поставить на крыло. Но также рассматривается второй вариант ‒ мы предвидим помощь наших партнеров. Сейчас прорабатывается вариант перевода морской авиации на другие виды летательных аппаратов.

Что касается системы управления. Среди всех видов Вооруженных сил мы идем впереди, это отмечал, в частности, начальник Генерального штаба. Сейчас работаем над системой управления ‒ разграничением функций генерации сил и оперативного управления, как это делается в странах НАТО. Мы хотим оптимизировать эту систему, чтобы не тратить лишние ресурсы и время.

БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ:

«Силы для отражения нападения есть»

‒ Какую помощь от НАТО ожидают сегодня ВМС в Черном и Азовском морях?

‒ Основная помощь, я считаю, ‒ это частые заходы кораблей альянса в Черное море. Это показывает России, что она не является доминирующей силой в Черноморском регионе. Сотрудничество с альянсом возрастает ‒ недавно вернулись пять офицеров, обучавшихся в западных учебных заведениях. Четыре оперативно-тактического уровня и один оперативно-стратегического уровня. Эти специалисты будут реформировать Вооруженные силы непосредственно в командованиях и подразделениях.

Есть план Украина-НАТО, в котором есть «черноморский пакет», в каждом пункте которого присутствуют Военно-морские силы. Прежде всего это ‒ как можно более быстрое создание системы освещения надводной обстановки; это обеспечение совместимости передачи информации между всеми пользователями в Черноморском регионе ‒ Румынией, Болгарией и Турцией. Также это ‒ участие в операциях НАТО, в частности «Морской страж», и международных учениях. В частности, уже третий год подряд мы будем проводить двусторонние учения с Румынией.

‒ Поговорим о Мариупольском направлении. Весной звучала критика решений о создании военно-морских баз вблизи города на Азовском море, сейчас заговорили о демилитаризации определенных участков. Что вы можете сказать по этому поводу, как прокомментируете такие возможности?

‒ Было принято решение на уровне министерства о создании пунктов базирования, или маневренных пунктов базирования, на Азовском море. Мы должны там держать корабельный состав, а без базирования и обеспечения корабельно-катерной группировки и речи не может быть, чтобы там выполнять задание. В настоящее время пребывание катеров и кораблей ФСБ и Черноморского флота России на Азове нас заставляет действовать адекватно. Это наше море и наши люди в Приазовье. Мы должны обеспечить пассажирские перевозки и хозяйственную деятельность, и только созданием там баз мы можем выполнить эти задачи.

Относительно демилитаризации соответствующего района ко мне приказов не поступало. Как командующий ВМСУ могу сказать следующее. Действительно, если брать весь фронт, это узкий и ближайший к границе с Россией участок. Видимо, есть смысл провести демилитаризацию, показать пример. Но, на мой взгляд, в этом случае там должны быть привлечены международные организации по безопасности ООН или ОБСЕ, для удержания этого участка. Если первый километр российско-украинской границы будет закрыт, если даже одна дорога Ростов-Харьков будет перекрыта ‒ это уже будет положительно. Если граница будет под контролем ОБСЕ, которое будет смотреть, чтобы не заходили новые транспортные средства с вооружением, с боеприпасами, с материально-техническими средствами ‒ это уже будет «плюс». И, конечно, самое главное в решении конфликта на востоке ‒ это вывод российских войск. Они там есть, хотя Россия и не может сейчас объявлять свои потери личного состава и техники. Причем новой техники. У нас все эти факты задокументированы, и они пригодятся в международном суде, когда Украина будет требовать компенсации за то, что сделали как в Крыму, так и на Донбассе.

‒ 24 моряка ‒ до сих пор в российском плену. Что у вас как у командующего есть из последних новостей об их состоянии?

‒ Больно об этом говорить. Мы не ожидали, что Россия пойдет на такой шаг ‒ обстрел наших катеров, фактически акт открытой агрессии в Керченском проливе. Мы сделали все зависящее от нас ‒ представили информацию в международных судах, помогаем родным и близким. Мы будем делать все возможное, чтобы они вернулись к нам как можно быстрее. На прошлой неделе я был в Брюсселе на заседании комиссии Украина-НАТО и поднимал там вопрос об оказании помощи и оценке действий России относительно невыполнения ею решения Международного трибунала. Я нашел взаимопонимание практически со всеми партнерами, Украину поддержали ведущие страны альянса.

БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ:

Украинские моряки: в ожидании возвращения

У меня к ним был один вопрос: «Что вы будете делать?». Есть много способов заставить Россию выполнить решение трибунала ‒ перекрыть проливы, не позволять заход в порты, а не обеспечивать их при перемещении корабельных групп из Балтийского моря в Средиземное. Это на рассмотрение стран альянса. И, я думаю, они примут коллективное решение относительно невыполнения решения международного органа безопасности.

‒ Какие новости по катерам типа «Айленд», которые Соединенные Штаты передавали Украине для принятия на вооружение несколько лет назад? По последней информации, корабли прошли испытания в Соединенных Штатах.

‒ Я недавно проводил инструктаж двух будущих экипажей этих катеров. Они отбывают в Соединенные Штаты и до середины сентября будут осваивать эти катера. Экипажи будут англоязычные, будут действовать фактически по стандартам НАТО и будут оперативно совместимы. Сами катера ожидаем здесь на базе до конца сентября. Есть также перспективы более широкого оказания помощи в этом направлении. Пока озвучивать не могу, они на уровне согласования, но «зеленый свет» нам включили.

‒ В учениях «Си Бриз» в этом году участвует грузинский катер типа «Айленд». Ваши впечатления и мысли о нем?

​‒ Я на этих кораблях был в Соединенных Штатах раньше, а сейчас общался с грузинскими партнерами об этих катерах. Мы обсуждали их применение, их возможности и характеристики. Грузинские моряки в полном объеме удовлетворены этими катерами. Есть маневр для дополнительного оснащения этих катеров соответствующим оборудованием, и у нас уже есть различные варианты для установки туда как нашего оружия, так и соответствующих дополнительных установок иностранного производства, и таким образом «Айленды» будут многофункциональными. Но как патрульные катера они себя зарекомендовали очень хорошо. Аналогичные катера сейчас выполняют задачи в Персидском заливе и на побережье США. Они показали хорошую мореходность и экономность. Сейчас один выход фрегата «Гетман Сагайдачный» будет перекрываться десятью выходами этого «патрульщика».

‒ Какие цели на следующий год и на последующие пять лет?

‒ Все мероприятия изложены в нашей стратегии. У нас есть уже некоторые планы относительно корректировки катерных групп. Мы увидели «плюсы» и «минусы» и должны кое-что изменить для поднятия боевого потенциала, поступающего на вооружение. У нас есть видение и тесное взаимодействие с нашими партнерами. Результаты переговоров с ними были закреплены в постановлении Сената Соединенных Штатов о предоставлении вооружения Украине, и одно из приоритетных направлений там ‒ это береговое противокорабельное вооружение. Я не могу озвучивать весь перечень, но я уверен, что если мы его получим, наш потенциал Военно-морских сил будет поднят в разы.