После введения военного положения: об изменениях в армии и обороне Украины

Шестого декабря украинцы отмечали День вооруженных сил Украины. После введения военного положения прошло более 10 дней. Президент Украины Петр Порошенко заявил, что это способствует наращиванию боевой способности украинской армии. Эксперты, в свою очередь, утверждают, что говорить о влиянии и пользе военного положения пока рано. Сделает ли введение военного положения в десяти украинских областях армию сильнее? Как ВСУ будут отражать «полномасштабную агрессию России», о возможности которой в последние дни говорят украинские политики и эксперты?

Об этом в эфире Радио Донбасс.Реалии рассуждали волонтер, заместитель председателя Совета военного резерва при Генштабе ВСУ Мирослав Гай и эксперт по вопросам безопасности Тарас Жовтенко.

‒ Президент Украины Петр Порошенко 6 декабря выступил на встрече с военными десантно-штурмовых войск на Житомирщине. Он сказал, что военное положение дает возможность наращивать боевую способность подразделений вооруженных сил, укреплять оборону Украины и др.

Господин Жовтенко, на ваш взгляд, можно ли говорить, что введение военного положения каким-то образом повысило боеготовность войск и благодаря чему?

Тарас Жовтенко: Еще немного рано говорить о том, можно ли измерить рост боеготовности и укрепления вообще готовности ВСУ к отражению возможной атаки, наземного вторжения с привязкой к военному положению. Все то, о чем говорил президент, можно было делать без военного положения. Есть такое понятие «военная организация государства», которое включает, в том числе, и то, как по территории страны расположены постоянные военные базы.

Наша проблема, так же как всех стран, бывших республик Советского Союза и стран так называемого Варшавского договора, заключалась в том, что у нас в большинстве все базы были сконцентрированы на западных рубежах для потенциальной атаки со стороны НАТО. Сегодня приоритеты должны быть изменены.

‒ Господин Гай, сейчас впервые были проведены учения резервистов войск территориальной обороны. Что это и как это усилит боеспособность?

Мирослав Гай: Территориальная оборона (ТО ‒ ред.) ‒ это резерв второй очереди. Это люди, которые хотели бы защищать свое государство, но они не являются профессиональными военными или участниками боевых действий, не закреплены за конкретными бригадами, но они хотели бы и могли, в случае угрозы, осуществлять оборону своей области. Сейчас из них формируют такие подразделения, руководящим составом в которых будут кадровые военные.

‒ Это в десяти областях?

Мирослав Гай: По всей Украине. Но сейчас сборы происходят, в первую очередь, в тех областях, где есть угрозы.

Их оружие будет находиться в военкомате. У них проходят обучения, которые длятся 10 дней, меньше, чем обучения резервистов. Такие подразделения ТО смогут помогать вооруженным силам и полиции, их можно привлекать для комендантского часа, если таковой имеется, или для охраны объектов критической инфраструктуры, для усиления охраны мостов. Потому что армия должна выполнять свою задачу, тем более, люди с ТО лучше знают свои области, как действовать в тех или иных условиях.

‒ О каком количестве людей идет речь?

Мирослав Гай: Не дам четкого количества привлеченных. Потому что Генштаб, поняв, что в военкоматы пришло очень много людей, желающих пройти сборы, позволил бригадам принимать всех, кто прошел ВВК (военно-врачебная комиссия ‒ ред.), кто, например, находится в оперативном резерве. Сейчас в оперативном резерве около 180 тысяч человек. А подразделения ТО только формируются.

‒ Сейчас, по сообщению Генштаба Украины, переброшены силы на линию соприкосновения, на российско-украинскую границу. 26 декабря завершится военное положение, и все домой? Чего ждать дальше?

Тарас Жовтенко: Однозначно все, и техника, и личный состав, который Россия аккумулирует на наших границах, никуда не денутся.

‒ Спикер главного управления разведки Минобороны Вадим Скибицкий сообщал: 500 российских боевых самолетов тактической авиации, 340 вертолетов армейской авиации, кроме двух так называемых армейских корпусов «Л/ДНР».

Тарас Жовтенко: Количественные параметры мы понимаем. Но мы так же должны понимать, что не все 100% из тех боевых единиц, находящихся на границе, заведутся и не все могут пойти в бой. Также надо четко понимать, что руководство под то, что делает с помощью собственных национальных вооруженных сил, подтягивает определенные политические цели. Военную угрозу со стороны России этим десяти областям мы должны сопоставлять с теми политическими плюсами и минусами, которые российское руководство сможет получить или не получить в результате того, что оно, например, решит пробивать наземный коридор в Крым.

Я отстаиваю позицию, что не в интересах российского руководства это делать, потому что политических рисков гораздо больше, чем реальных преимуществ.

Мирослав Гай: Если Россия будет прибегать к агрессии, это будет не только Азовское побережье. Потому что, если бы они такое сделали и пошли ва-банк, им бы «всадили» такие санкции, плюс, они бы получили сопротивление с украинской стороны. И если им уже что-то делать, это должна быть полномасштабная операция или продолжение такой гибридной войны.

Они не смогут получить Азовское побережье, с учетом того, что Генштаб Министерства обороны сейчас там окапывается, проводит укрепление побережья, минные заграждения, артиллерийские подразделения, развиваются бригады морской пехоты, создаются новые бригады. Это будет даже не Чечня. Чтобы им бороться с такими силами ради какой-то там суши, чтобы соединить с Крымом, это нужно проводить полномасштабную операцию по разным направлениям.

В принципе, они так и готовятся. Они строят базу на украинско-белорусской границе, провели рокадные дороги между Ростовом и Сочи, и понемногу выстраивают эшелоны наступательного характера. Будет это нападение или нет ‒ мы не знаем, но должны готовиться.

‒ Какой план дальше? Как себя будет вести Украина в этом случае?

Мирослав Гай: У нас сейчас маневренная оборона. Мы рассчитываем на то, что у нас будет достаточное количество резерва для того, чтобы мы оперативно смогли собрать людей, которые будут готовы дать первый отпор в случае такого нападения и дать возможность государству выиграть время для введения уже полноценного военного положения и проведения мобилизации.

Ибо военное положение, которое сейчас введено, не имеет ограничения прав, не имеет комендантского часа. Фактически, это «возможное» военное положение, которое дает оперативную скорость командованию и президенту сделать те или иные действия в случае угрозы. Это будет объявлено в случае чего. Все разведки мира, все спутники смотрят на границу с Украиной. Такие действия, как широкомасштабная агрессия скрыть невозможно.

‒ В стратегическом плане на что может рассчитывать украинская армия в случае подобного наступления со стороны России? Если, например, Россия захочет захватить Киев?

Мирослав Гай: Одно дело захватить, а другое ‒ удержать. Почему они не двигались на Днепр, Одессу, Харьков? Они не были готовы. Зашли бы они подразделениями, а по ним стреляют из каждого окна. Мы сейчас противодействуем их пропаганде, устанавливаем свои радиовышки, проводим информационные кампании, проводим мероприятия, чтобы повысить прочность нации.

Тарас Жовтенко: Стратегическая цель одна ‒ удержание территории, недопущение продвижение врага. Очень правильная позиция руководства Вооруженных сил ‒ мы переходим от позиционной обороны к маневренной. Когда тактика действий подразделений предполагает не стационарное удержание позиций, а противодействие врагу на марше, не привязанное к конкретным опорным пунктам. Это залог того, что по крайней мере на уровне оперативном и тактическом россияне получат достаточно достойный ответ.

‒ Где еще есть слабые места украинской армии? Где еще предстоит проделать большой объем работы?

Тарас Жовтенко: То, что ВСУ постепенно переходят на стандарты НАТО, это и есть широченное поле для деятельности и реформирования. Можно говорить о многих вещах: от стандартов чисто технических и до стратегических вопросов, например, гражданского контроля.

Если говорить о вопросах обороноспособности, это проблема логистики, но они актуальны не только для украинской армии. Вопрос командной структуры, вопрос оперативности снимаются по ходу получения украинскими подразделениями реального боевого опыта. И этот спектр проблем хоть и сам по себе острый, но его острота снимается тем, что эти проблемы решаются на практике с низов.