Война на Донбассе: Россия уже нервничает?

Москва снова выступила категорически против получения Украиной контроля над границей в ОРДЛО до выполнения политических пунктов «Минска». Представитель России на переговорах в Минске Борис Грызлов заявил: «Любые попытки Киева изменить Минские договоренности, в том числе в части очередности выполнения мер, могут привести к непоправимым последствиям». По его словам, Россия «продолжит проводить курс на приоритетность решения политических вопросов».

Возможно ли масштабное наступление против украинских войск на Донбассе? Когда Москва подступится к вопросу возвращения границы Украине? Ослабнут ли позиции России на Донбассе в связи с пандемией и экономическим кризисом?

Об этом в эфире Радио Донбас.Реалии мы говорили с политологом Олегом Саакяном.

– Вы согласны с точкой зрения экспертов, что Россия нервничает, она не удовлетворена украинской позицией в Минске при президенте Зеленском?

Олег Саакян: Конечно же, она нервничает. Впервые за все эти годы были вывернуты и показаны всему миру российские паспорта присутствующих с российской стороны граждан с оккупированных территорий Луганской и Донецкой областей в Минском процессе.

Также сейчас была принята годовая программа по сотрудничеству, дальнейшей имплементации ряда необходимых изменений для сближения со стандартами НАТО, например.

Также мы слышали заявления господина Резникова, в частности возможные инициативы по отношению актуализации Крыма. То есть, по всем параметрам на сегодняшний день говорить о пророссийскости Зеленского и его команды уж точно не приходится.

Но с другой стороны ещё есть факторы, которые сейчас Россиею триггерят. Первый – что из Зеленского пророссийский политик не удался. Второй – что в России внутри очень серьезные проблемы: коронавирус, экономический кризис.

Причём уже российские экономисты бьют в набат, что он будет очень затяжной, поскольку 30% ВВП сейчас Россия уже потеряла и ещё может потерять. Это уже не говоря о том, что ситуация в Чечне может дестабилизироваться вследствие непонятной ситуации с критическим состоянием здоровья Кадырова: в соответствии с этим возможна рознь кланов. А Путин сидит в своём бункере, нет уверенности, что он сможет минимизировать эти конфликты. А система без него неспособна, они уже давно просто откупаются от Чечни и точно не действуют проактивно.

Третий момент – что не удалось расшатать Украину. Многие российские аналитики думали, что по окончанию зимы в Украине пойдёт падение рейтинга действующей власти, и российская картинка с фашиствующими молодчиками, националистами, широкими протестами и руиной в Украине станет реальностью. А получилось всё с точностью наоборот: рейтинги у власти сохранились, Зеленский мигрирует, находясь в центристской позиции, более артикулирован в проукраинскую позицию. И, наоборот, уровень напряжения в обществе не растет на этом поприще, тем более, что коронавирус украинское общество сплотил, если посмотреть на социологию.

Соответственно для России вся ситуация усложняется. В усложнённой ситуации Россия ничто иное, кроме как агрессировать, не умеет – поэтому и агрессирует на дипломатическом и военном полях. Мы видели активизации военные, приведение в боевую готовность первого и второго армейских корпусов части Донецкой и Луганской областей – агонизируют режимы и борются как могут, создавая ощущения осажденной крепости среди своей, прежде всего, элиты, даже не среди населения. Российской пропаганде просто некуда дальше наращивать градус ненависти.

– Вы утверждаете, что в связи с экономическим кризисом, вследствие пандемии и других проблем на Северном Кавказе позиции России на Донбассе ослабнут?

Олег Саакян: Они ослабевают, но агрессия России за это возрастает. А соответственно опасность наоборот пропорционально растёт.

– Может быть, тогда маленькая, пусть не очень маленькая, но победоносная война? Заявления Пасечника, что нужно отодвинуть линию фронта – это блеф, желание выслужится перед Москвой или, на самом деле, подготовка возможного масштабного наступления против украинских войск на Донбассе?

Олег Саакян: Думаю, что это не подготовка масштабного наступления. Это – нагнетание страхов для международной общественности, поскольку европейские страны действительно не хотели бы активизации боевых действий. Это может иметь достаточно серьёзные последствия для общеевропейской безопасности, поэтому для них главное, чтобы ситуация не выходила из-под контроля. Это более апеллирование к страхам этих европейских дипломатов.

Так же это держание в тонусе собственного населения: мы можем, если вдруг – мы пойдем. Хотя следует напомнить, что где-то год назад, когда была информация о возможной активизации боевых действий, половина оккупационного руководства из Горловки быстро вывезла свои семьи. Они прекрасно понимали, что при любой активизации Горловка может сразу попасть в кольцо. Соответственно там чётко оценивают собственные военные боевые возможности и понимают, что если даже Россия будет вмешивается, то это будет ограниченное вмешательство.

Российская политическая и экономическая системы на сегодняшний день не вытянет войны. В российском обществе нет консенсуса относительно продолжения боевых действий. Мы видим, что доверие к власти падает. Она понимает, что украинская армия находится в другом состоянии и лучшего способа, как сплотить украинцев, просто не существует. Тогда ещё больше возрастет антироссийскость и резистивность, способность к обороне и защите украинского общества как такового от различных влияний, в том числе и гибридных.

Подобная победоносная маленькая война просто не будет победоносной, потому что может захлебнуться под тяжестью самих боевых действий. Всё-таки блицкриг даже тогда не удался. А в сегодняшнем состоянии России такая война точно не удастся. Тем более, что будет сразу же усиление санкций и это может просто сложить российскую экономику.

– Россия последовательна в том, что границу Украина может получить только после того, как будут политические урегулирование, выборы, особый статус. По тексту Минских соглашений, подписанных в феврале 2015 года Порошенко, именно такая очерёдность. Хотя режим тишины до сих пор не установлен. Вы согласны, что сначала политические вопросы, а потом – контроль над границей?

Олег Саакян: Абсолютно верно. Первой идёт безопасность, а до этого – целый ряд вещей, которые не регламентированы вместе. «Минские соглашения» – это такой очень шаткий скелет, некая рыба, возможно, договоренностей и плана действий. Там каждый пункт, даже прописанный, требует под собой детализации механизма, способов контроля за ними, возможных наказаний в случае невыполнения, определенные санкции. Этого ничего нет, уже не говоря о том, что там куча белых пятен.

За это время Россия в одностороннем порядке очень серьезно меняла контекст, в котором существуют «Минские соглашения». Например, была введена рублёвая зона на оккупированной территории, была так называемая национализация предприятий (попросту кража их у собственника), введение российской образовательной программы с определенными региональными особенностями так называемых «ЛДНР»: их история местной, героизацией таких убийц как Моторола, Гиви. Это – изменение в структуре экономической территории: разграбление предприятий, вывоз их в Россию, оборонного сектора. А которые не могли вывезти, просто распилили на металлолом.

То есть очень много того, что Россия сделала в одностороннем порядке за эти более пяти лет, не имело своего отражения в «Минских соглашениях». Соответственно на сегодняшний день стоит вопрос ещё того, как же теперь вернуть это?

России надо, чтобы мы вернулись в ситуацию, когда мы можем прекратить огонь и подойти вообще к политическому решению. И тогда действительно, к сожалению, в «Минских соглашениях» контроль за границей стоит после того, как будут проведены выборы. Но там не сказано, что механизм о взятии границы вырабатывается после выборов, он точно должен быть до этого. Соответственно определённые компоненты по гарантии, по взятию границ тоже могут быть до этого и соответственно могут быть механизмы взятия этой границы третьей стороной до выборов, чтобы были гарантии взятия их под контроль после выборов. То есть, возможны разные модальности.

В любом случае этот вопрос не регламентирован, на него нет ответа, он просто очерчен как определенный вопрос. Россия, когда отбрасывает безопасность, которая прописана перед политическим урегулированием, фактически сама нарушает логику последовательности Минских договоренностей, апеллируя только к тому что в конце указано друг за дружкой, забывая как минимум о прекращении огня и разведения войск.

А сейчас на площадке ООН Россия заявляет, что пока не будут сняты санкции, на прекращение боевых действий рассчитывать не приходится. Извините, а где в «Минских соглашениях» записаны санкции? То есть, фактически Россия крутит договорённостями, как цыган солнцем, и потом пытается апеллировать к оторванным из контекста частям, которые между собой действительно завязаны в «Минских соглашениях». И тут надо сказать, что украинская дипломатия очевидно пропустила этот момент.

– Вы имеете в виду экс-президента Порошенко?

Олег Саакян: Конечно же, господина Порошенко, который этим процессом занимался. И внешняя политика была в руках президента, фактически он занимался и подписывал – они упустили этот момент. Я думаю, что несознательно, но история расставит всё по своим местам.

Я думаю, что тут есть проблема внутреннего политического элитарного консенсуса относительно «Минских соглашений». Власти сегодняшней нужно очень серьёзно поработать, чтобы в украинском обществе был снят целый ряд страхов относительно «Минских соглашений», но при этом было пояснено для чего он вообще может быть использован. Потому что мир найти в «Минских соглашениях» точно не удастся, для этого в лучшем случае есть «нормандский формат», который тоже требует целого ряда костылей, чтобы он хотя бы смотрел в нужном направлении. Но демонизация «Минских соглашений» за эти годы была произведена безумнейшая.

Россия достаточно сильна, чтобы навязывать свою позицию, но недостаточно сильна, чтобы иметь возможность её реализовать. А Украина недостаточно сильна, чтобы могла проигнорировать Россию и навязывать своё, но и недостаточно слаба на огорчение России, чтобы сдастся.

Россия ввязывалась в Грузию, Молдову, там ситуация для неё была более простой, потому что этим странам намного легче смирится с собственной позицией, когда они являются затиснутыми в геополитических тисках. А для Украины – страны с большими амбициями, но с малыми возможностями – у нас есть оправданная претензия быть субъектом международной политики. Но при этом у нас не хватает сил и возможностей: вопрос про господина Ахметова и других, как минимум. Потому что страны неуспешны не из-за отсутствия ресурсов, а из-за отсутствия качественного управления.​