Украина с 2014 года проводит много реформ. Это реформа государственного управления, децентрализация, налоговая реформа, реформа просвещения, медицины. Но остановились ли реформы в Украине после 24 февраля 2022 года, когда российская армия начала новое широкомасштабное вторжение в Украину? О том, продолжаются ли в Украине реформы и как война влияет на эти процессы, рассказал в интервью для проекта Радіо Свобода «Новости Приазовья» Вадим Денисенко, исполнительный директор Украинского института будущего, ныне являющийся советником министра внутренних дел Украины.
– Продолжаются ли в Украине реформы?
– Безусловно, в этот момент какие-либо реформы проводить невозможно или почти невозможно. Но ключевой момент, который мы должны вынести с этой войны – если мы говорим о реформировании страны, – то первое, с чего нужно начинать – нужно начинать с управленческой реформы. Нам много говорили о том, что нужно бороться с коррупцией, нужно делать какие-нибудь другие вещи. На самом деле, ключевая и главная проблема Украины заложена в Конституции Украины. И я объясню даже почему? Потому что мы – единственная страна в мире – а вообще в мире около 200 стран – да, мы единственная страна, где премьер-министр имеет право делать только одну вещь – открывать и закрывать заседание Кабинета министров. Поэтому, по существу, в нашей Конституции, кроме всего прочего, и была заложена «мина замедленного действия» в виде обязательных революций раз там на условных 10 лет. Поэтому когда мы говорим о том, что нужно менять и что нужно делать, нам нужно начинать, прежде всего, с изменения управленческой модели в стране. Это первый момент.
Вернуться к экономической модели, которая была до 24 февраля 2022 года, уже даже теоретически невозможно
Второй момент. Много дискуссий было о Революции достоинства 2014 года, о 2019 годе – что было на самом деле – я имею в виду выборы Владимира Зеленского – я считаю, что там было продолжение революции 2014 года. Но у нас произошло и другое. Проблема заключалась в том, что примерно в 2014-2015 годах иссякла советская экономика. То есть остатки советской экономики, на которых во многом и выживали эти 30 лет – они фактически иссякли. И сегодня на самом деле мы должны четко понимать, что вернуться к экономической модели, которая была до 24 февраля 2022 года, уже даже теоретически невозможно. И нам нужно делать этот огромный скачок из экономики середины XX века в экономику XXI века. Это две ключевые вещи, которые нам обязательно нужно будет делать после войны.
– Возможно ли реформирование не после, а во время войны?
– Во время войны мы должны были создать военный Кабинет министров. К сожалению, мы его не создали. Это та вещь, о которой я действительно сожалею. Сегодня государство должно сосредоточиться всего на четырех вещах. Первое – это все, что нужно для армии и безопасности. Второе – это продовольственная безопасность. Третье – это проблема экспорта. Мы должны ясно понимать, что у нас на сегодняшний момент – даже если бы завтра произошло чудо и остановилась война – мы потеряли море, морской экспорт фактически минимум на 6, а реально на 9-12 месяцев.
Потому что подходы к украинским портам заминированы, ни одна страховая компания не застрахует корабль, который будет идти в Одессу или порт «Южный». Фактически у нас был экспорт – 80 миллиардов (долларов – ред.). На сегодняшний день мы можем говорить, что будет очень хорошо, если в этом году мы выйдем на 30-35 миллиардов экспорта. То есть фактически более чем в два раза потеряли экспорт. Уже сейчас это четко понятно. И нам нужно менять всю логистику экспорта, создавать «сухие порты» на западной границе и т.д.
И четвертое – чем должно заниматься государство – это переселенцы и перемещение предприятий.
Это четыре ключевых вещи. Все остальное на самом деле не столь важно, как бы там больно ни было для культуры или каких-либо других вещей, но это не столь важно, как сохранение вообще государственного механизма. Это четыре вещи, на которых нужно, чтобы государство сосредоточилось.
Ну и пятое – это, безусловно, работа финансового сектора.
– Кстати, о финансовом секторе и о работе предприятий. Сразу после нового российского вторжения было принято несколько решений, которыми, в частности, вводится упрощенная система налогообложения для большого количества предприятий, а также несколько других решений. Как вы оцениваете эти решения? Будут ли они влиять на украинскую экономику?
– Я их оцениваю очень положительно. Я считаю, что это было правильно сделано. Малые предприятия дают возможность для самообеспечения определенного количества людей, но они не вытягивают бюджет. Мы должны это понимать. И когда я говорю об изменении системы управления и во время, и уже после войны – мы должны понимать, что сейчас государство должно было бы заняться этими четырьмя или пятью направлениями, о которых я только что говорил. И министры, по сути, должны перейти на ручной макроменеджмент. А вот то, что было предложено правительством, то, что проголосовала Верховная Рада, – это прекрасные вещи, это нужные вещи. Но это – «вишенка на тортике».
Если война будет затягиваться, нам будет сложно двигаться вперед без изменения системы управления
С моей точки зрения, если война будет затягиваться, нам будет сложно двигаться вперед без изменения системы управления. Еще раз повторю, «ручной» макроменеджмент – это ключевая история во всех подобных ситуациях, проходивших те или иные государства. Не надо ходить далеко, стоит просто почитать, что делала условно Британия в период Второй мировой войны, за основу взять эту модель и двигаться вперед. Но параллельно чиновник должен понимать, что если он ради сохранения государства, ради определенных вещей ошибается или даже в некоторых моментах нарушает закон, завтра антикоррупционное бюро не будет возбуждать против него уголовное производство.
Я приведу простой пример. Мы 45 дней говорим о бронежилете. Причина, почему мы об этом говорим, кроме всего прочего, потому что там есть целый ряд факторов. Но есть один ключевой фактор – чиновник понимает, что он может купить его (бронежилет – ред.) условно за 500 долларов, за 520 или 480. А для нас сейчас важна даже не цена. Мы готовы больше заплатить, но главное – чтобы они были. Как только он покупает за 520, сразу к нему приходит соответствующий следователь и говорит: «А теперь мы будем с тобой разбираться следующие 10 лет». И чиновник боится принимать эти «ручные» очень важные решения. И это действительно один из огромных вызовов для всего чиновничьего аппарата. Потому что чиновнику всегда, во все эпохи, ему лучше не сделать ничего, чем хоть немного рискнуть. А сейчас пришло время реактивных решений.
Война: последствия обстрела в спальном районе Киева (фотогалерея)
– Вы сказали, что Украина уже по состоянию на сегодняшний день потеряла значительные денежные поступления от экспорта. Но война – это дорогая вещь. Откуда Украина будет брать деньги для того, чтобы защищать себя, для того чтобы покупать оружие – поскольку, наверное, не все оружие поставляется бесплатно. Где на все это брать деньги?
– Здесь мы не придумываем велосипед. На самом деле, мы должны понимать, что ответ на этот вопрос нужно искать в аналогах мировых, и понимать, как другие страны выходили из этой ситуации. Мы в Институте будущего, в частности, проанализировали опыт недавних войн. Это прежде всего Ирак, Сирия, Босния и Герцеговина и Йемен. Все четыре случая отрицательны по одной простой причине. Потому что был открыт импорт и фактически была уничтожена внутренняя промышленность. Поэтому если говорить широкими мазками о том, что нужно делать, первое, что нужно делать – максимально сохранить производство, где это только возможно. И помогать этому производству, в том числе через госзакупки. То есть, если мы говорим о госзакупках, то госзакупки должны быть максимально благоприятными для внутреннего товаропроизводителя. Это пункт номер один. И мы должны понимать, что мы не можем запустить сюда импорт, даже более дешевый, но который будет убивать наши рабочие места.
Пункт номер два – это экспорт. Мы должны на самом деле наконец-то поменять систему экспорта. Потому что хотим мы того или не хотим, но мы должны менять логистику, и без экспорта государство не протянет, не будет ни поступлений в бюджет, ни рабочих мест.
Третий очень важный момент – это, безусловно, дотации. Хотим мы этого или не хотим, но мы уже являемся дотационной страной, и мы будем страной, которая потребует дотаций несколько лет. И нам действительно уже сейчас нужно думать, на что эти дотации пойдут – не только на «поддержание штанов». Мы должны понять, как мы поступим так, чтобы эти деньги помогли заработать нашей экономике.
Нужно думать о создании соответствующего государственного банка, в котором будут аккумулироваться так называемые «плохие» кредиты
И последний очень важный момент – это, безусловно, поддержка финансовой системы, потому что нам нельзя допустить того преступного «банкопада», который сделала руководитель Национального банка Гонтарева в 2014-15 годах, когда было уничтожено 20 плохих банков и 80 хороших. (В то время, когда Валерия Гонтерева возглавляла НБУ, с рынка «ушли» более 80 банков: если в январе 2014 года в Украине работали 180 банков, то на 1 февраля 2017 года их количество сократилось до 93. Критики этой политики назвали этот процесс «банкопадом». Однако в самом НБУ этот процесс называют «большим банковским очищением» – ред.). Мы не имеем права допустить этого сейчас и нужно сделать выводы из того, что было. В частности, уже сейчас нужно думать о создании учреждения, соответствующего государственного банка, в котором будут аккумулироваться так называемые «плохие» кредиты. И так далее, и так далее, и так далее. Целый ряд вещей, которые уже сейчас нужно будет делать.
Война: как выглядит Мариуполь после обстрелов и авиабомбардировок российской армии (фотогалерея)
– Вы говорили о необходимости жесткого администрирования. Во время войны происходит централизация управления. Но в последние годы в Украине произошла децентрализация. Укрепилась ли децентрализация Украины и можно ли говорить, что в отдельных случаях именно децентрализация стала помощью в улучшении обороноспособности страны?
– Децентрализация была финансовой. То есть то, что регионы получили возможность тратить деньги, которые у них есть, безусловно, резко усилило регионы. Она позволила создать прочные экономики на местах. Но кроме всего прочего, она позволила расслабиться очень многим руководителям на местах. Почему расслабиться? Потому что ты можешь ничего не делать, но на тебя все равно деньги будут сыпаться. И очевидно, что из простейшего мы должны понимать то, что на годы нужно забыть все эти истории, когда мэр города считал, что самое лучшее вложение – это поменять тротуарную плитку и обязательно поставить фонтанчик, возле которого он будет пиариться. То есть, очевидно, все же нам нужно менять вообще не просто приоритетность, а, возможно, даже в приказном порядке менять те вещи, на которые в обязательно должно идти финансирование. Сначала нужно поменять трубы и электросети, а уж потом думать о том, как построить фонтанчик.
– Во многих случаях на юге Украины, в частности на Херсонщине, люди собирались на многочисленные митинги для того, чтобы освободить своих мэров, глав территориальных общин и некоторые эксперты связывают это с успешным опытом децентрализации, когда люди почувствовали, что они избирали эту власть. на местах и они выходили в ее защиту.
– То, как себя повело большинство мэров городов, действительно говорит нам о том, что мы превратились в политическую украинскую нацию. То есть стали политической нацией. И я думаю, что люди выходили не только и не столько ради мэров, сколько ради государства. Потому что все они выходили с плакатами «Мелитополь – это Украина», «Новая Каховка – это Украина», «Херсон – это Украина». И этому в таком случае, как себя повели мэры во многих городах, это вызывает огромное уважение.
Геническ: местные жители протестуют против агрессии России (фотогалерея)
– И еще вопрос относительно реформ, которые не связаны с войной, но они будут иметь влияние на настоящее и будущее. Это медицинская и образовательная реформы. По вашему мнению, что нужно здесь делать, чтобы эти системы продолжали работать даже в условиях военного времени?
Мы должны тоже понять, что после войны будет совсем другое расклад по профессиям, которые потребуются обществу
– Я считаю, что с медицинской реформой сейчас не нужно вообще ничего делать. То есть, пока идут боевые действия, ключевая задача медицины в этот момент – это обеспечить бесперебойное лечение людей. Это ключевая задача, которая стоит перед министерством. И моя личная точка зрения, что сейчас точно не пора продолжать реформирование или долго думать о том, как укрупнить больницы или разукрупнить больницы. Что касается образования, мне кажется, если мы говорим о среднем образовании и о высшем образовании, то очевидно, что, несмотря на 2 года ковида, в большинстве случаев мы оказались не готовы к онлайн-образованию. То есть здесь нужно совершенствоваться. И параллельно мы должны тоже понять, что после войны будет совсем другое расклад по профессиям, которые потребуются обществу. И очевидно, что то, что было при Советском Союзе – когда человек в школе мог получить навыки той или иной профессии – очевидно, все-таки вводить. Мы и до войны понимали, что нам не нужно такое количество экономистов и юристов, а сейчас мы четко понимаем, что строительство и восстановление, и плюс новейшая экономика, которую мы должны начать строить, они будут нуждаться в совсем других кадрах и совсем других знаний.
– А кто будет нужен после окончания войны?
Все, что связано с ИТ-технологиями, технологиями XXI века, будет кратно нужно после боевых действий. И, безусловно, все, что связано с ВПК
– Если говорить о рабочих профессиях, то это, прежде всего, все строительные профессии – от электриков до газоэлектросварщиков. Это первый очень важный момент. Если говорить о высшем образовании – это все возможные инженерные кадры, которые будут заниматься инженерией на самом деле всех разных отраслей, начиная от строительства дорог и мостов. Просто, чтобы мы понимали, что, несмотря на «Большое строительство» и большие деньги, которые вкладывались в строительство дорог на протяжении последних лет, в этом году, если я правильно помню, выпустится не более 10 инженеров, являющихся проектировщиками мостов, которых учили этому. А с другой стороны, мы должны понимать, что все, что связано с ИТ-технологиями, технологиями XXI века, будет кратно нужно после боевых действий. И, безусловно, все, что связано с ВПК (военно-промышленным комплексом – ред.).
– Может ли эта война дать толчок развитию украинского Военно-промышленного комплекса, чтобы эта отрасль стала более экспортно-ориентированной?
Если мы сможем изменить работу системы государственного аппарата, мы сможем победить
– По моему глубокому убеждению, должно так стать. То есть просто нужно сейчас поставить перед собой этот приоритет и понимать, что мы – страна, понимающая, как воевать, мы – воевавшая страна, и в принципе мы можем делать в целом ряде отраслей достаточно серьезные прорывы. Это показали и разработки нашего вооружения. Поэтому на самом деле, при правильном планировании и правильном управленческом подходе государства, мы это сможем сделать. Но еще раз просто хочу подчеркнуть ключевую вещь – выигрывают не те нации, у которых больше ресурсов. Выигрывают те нации, которые лучше организованы. То есть наша главная проблема, с которой мы столкнемся после войны, как ни странно это бы сейчас звучало, – это не проблема уничтоженной инфраструктуры и это даже не проблема безденежья. Это правильная организация работы государственного аппарата. Если мы сможем изменить работу системы государственного аппарата, мы сможем победить. И здесь будет огромным злом для нас, если снова придут люди, мало что понимающие в управленческой системе, и они снова будут рассказывать, что главная проблема – это коррупция. Коррупция – это всего 20% управленческой системы. 80% – это организация. И вот если мы не сможем выстроить организацию – это может быть самым худшим, что может с нами произойти.
Смертоносные «отходы» войны в Украине: как их утилизируют (фотогалерея)
Объемы ВВП Украины сократятся на около 45% в 2022 году. Об этом идет речь в прогнозе Всемирного банка от 10 апреля.
Министерство финансов прогнозирует рост дефицита государственного бюджета Украины с 2,7 млрд долларов в марте до 5-7 млрд долларов в апреле и мае. Об этом заявил министр финансов Сергей Марченко в интервью Financial Times.
По данным министра финансов, более 7 тысяч жилых домов разрушены или повреждены; около 30% украинских предприятий остановились, 45% работают частично; потребление электроэнергии упало на 35%, резко сократилась торговля.
Доступ к сайту Крым.Реалии заблокирован Роскомнадзором. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d1u81bkvgmehlr.cloudfront.net/. Также следите за основными событиями в Telegram, Instagram и Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: