Российский правитель Владимир Путин сразу после инаугурации, то есть своего переназначения, издал указ об «Основах государственной политики Российской Федерации в области исторического просвещения». Крымчанин, обозреватель Крым.Реалии и эксперт Института будущего Сергей Громенко написал об этом основательную статью, которую можно прочитать в интернет-издании «Локальна історія».

В статье говорится, что указ Владимира Путина направлен на дальнейшее «закручивание гаек», на переход от авторитаризма к тоталитаризму и работает на дальнейшую изоляцию России от Запада.

Но статья о российской исторической политике завершается украинским пассажем: «Что же касается Украины, то, может, и наши власть предержащие когда-нибудь осознают, что история имеет значение, и начнут вкладывать больше денег в науку в Украине и популяризацию нашей истории на Западе. Иначе российское видение прошлого так и будет властвовать в мире».

Больше об особенностях современной политики исторической памяти Сергей Громенко рассказал в интервью проекту Радіо Свобода «Историческая свобода».

– Есть ситуация, когда россияне отравились токсической версией собственной истории – и на исторической почве начали масштабную войну. Так как здесь действовать украинским властям? Такими же методами или другими?

– Начнём с того, что любой выбор крайне редко бывает с двух вариантов. Перед нами, скорее, целая палитра или спектр возможных ответов.

Приведу два примера. Первый – самый очевидный. К примеру, россияне чистят зубы. Очень важно, чтобы в нашем движении «Прочь от Москвы!» мы не дошли до того, что перестанем чистить зубы, чтобы не было, как у русских. Русские чистят зубы – мы тоже, несмотря на то, что будем схожи в этом на них.

Теперь другой пример.

В России есть Черноморский флот, по крайней мере, до недавнего времени был мощный флот на Черном море. У Украины военно-морские силы едва дышали, а сейчас их фактически нет. Но посмотрим на ситуацию в Черном море. Украина, не имеющая конвенционного флота, загнала российский Черноморский флот на отдаленные базы, восстановила «зерновой коридор» и, кажется, недавно вышла на довоенные, до войны, объемы. Это означает, что не обязательно иметь такие же крейсеры и подлодки для того, чтобы эффективно противостоять России. Надо действовать ассиметрично!

Между этими двумя примерами – о чистке зубов и Черном море – где-то должен находиться украинский ответ.

Первое, что нам следует понимать – война ведется в исторической плоскости. Это кажется банальностью, но эта банальность в 2019 году до украинской власти не доходила.

«Какая разница, – заявлял наш президент, – как называется улица, если она заасфальтирована и хорошо освещена». Это все на нашей памяти!

В 2022 году стало ясно, что есть значение, как называется улица.

– Помню, в детстве мог пройти с улицы Ленина на улицу Кирова, перейти на Куйбышева, затем Орджоникидзе... И так пройти через город по улицам, названным в честь и в ознаменование. Но это не спасло СССР.

– Да. Это был универсальный маркер империи. Безусловно, это не спасло СССР. Но это продолжало отравлять мозги украинцев в последующие 25 лет. У нас в 1998 году Компартия имела самую большую фракцию в Верховной Раде, а кандидат от коммунистов Петр Симоненко, обвиняемый сейчас в государственной измене, был одним из двух кандидатов во втором туре президентских выборов в 1999 году!

То есть СССР улицы не спасли, но мозги отравляли.

– Тогда Петра Симоненко тянули как удобного оппонента, у которого Леонид Кучма гарантированно побеждал во втором туре.

– Галочки в бюллетенях за Компартию тоже ставили украинцы, которых Кучма «тащил за уши» в кабинки?

– Все-таки тогда предвыборную реальность сформировали.

– Если бы Компартия не пользовалась спросом, тянули бы другого удобного кандидата. В конце концов, разочаровавшийся в КПУ электорат потом шел голосовать за Партию регионов, за ОПЗЖ.

– Итак, если говорить о симметричном ответе, то Путин закручивает «исторические гайки» и ведет Россию от авторитаризма к тоталитаризму. Разве это путь для нас?

– Нет. Это не путь.

– Тогда какой асимметричный мог бы быть путь?

– Здесь есть большое поле для ответов в каждом конкретном случае. К примеру, разберем этот указ Путина.

С одной стороны, есть то, против чего мы выступаем и понимаем, что это путь в никуда: единственный учебник истории. Это плохо не потому, что он как-то криво написан. Он действительно криво написан, но не это главное, а то, что монополия учебников – путь в никуда. Если не будет конкуренции между авторами учебников, то учебник очень быстро выродится.

Учителя имеют право на выбор. Скажем, в США выбор учебника – ответственность школьного совета штата. Поэтому учебники в Калифорнии и в Техасе отличаются в оценке американского прошлого. Но, по крайней мере, есть выбор: в какую школу, в каком штате, по какой программе ходить. В Украине сейчас нормальная конкуренция школьных учебников. Я считаю, что это идеально.

С другой стороны, в указе Путина говорится, что по его представлению вопросы исторического просвещения могут выноситься на обсуждение Совбеза и Госсовета Российской Федерации.

И здесь вопрос: а почему в Украине нельзя применить такой же механизм? Разве для Украины не так важна ее история, как для России? Возможно, даже важнее. А когда в последний раз украинские власти собирались для того, чтобы поговорить об украинской истории?

При предыдущем президенте был создан Совет по национальному единству. Такой консультативный орган, где большинство составляли историки. Она собиралась не часто, большой пользы от нее было. Но, по крайней мере, хоть какое-то направление было очерчено.

При нынешнем президенте эта проблема эта стоит остро. Нынешние украинские чиновники украинской истории не знают и совершают ошибки, которых могли бы избежать.

– Представим, новый секретарь СНБО, президент и чиновники собираются. Какую повестку дня на историческое обсуждение вы бы предложили им?

Кстати, Владимир Зеленский в фильме "Слуга народа" сыграл учителя именно истории, а не учителя физики или трудовика.

– Потому что сценаристы прекрасно понимали: в Украине нет запроса на украинскую физику, украинскую математику или украинскую биологию, есть запрос на украинскую историю. И что с того изменилось?

– И вот, собирается заседание СНБО. Какую повестку дня вы им предложите?

– Сразу на голос не могу сформировать повестку дня хотя бы из пяти пунктов, но могу сказать о двух важнейших вещах.

Пункт первый – закон о деколонизации Украины.

Декоммунизация фактически началась с низвержения Ленина во время Революции достоинства. Затем потребовалась полная перезагрузка властей, чтобы наконец в 2015 году приняли так называемые «законы чистого четверга» – пакет декоммунизационных законов, сделавших Украину одной из самых свободных стран с точки зрения исторических исследований. В Украине открыли архивы, Украина дает столько знаний о советском прошлом, сколько ни одна другая страна Восточной Европы.

Помню, сколько было вони – подчеркиваю, что это была именно вонь – в Украине и на Западе от некоторых так называемых «авторитетов», которые говорили, что все, завтра в Украине начнут сажать историков, которые не любят Бандеру.

Прошло почти 10 лет – ни одного украинского историка не посадили за то, что он не любит Бандеру. В России же посадки историков совершаются десятками!

Теперь мы вступаем в период деколонизации.

– Но уже в прошлом году закон приняли и вступили.

– Законы о декоммунизации реализовывались. Не все идеально, но они системно реализовывались. Зато с законом о деколонизации этого, к сожалению, не происходит. Из того, что было сделано не до конца, вот только, например, 9 мая. Только в этом году, в 2024, не отмечали 9 мая как день победы над нацизмом. Слишком поздно был принят закон о том, что все переносится на 8 мая. Потребовались полномасштабное вторжение и большая война, чтобы мы осознали эти вещи.

Декоммунизации сопротивлялись местные органы самоуправления по переименованиям. Я тогда работал в Украинском институте национальной памяти и отлично это помню. Даже там, где, казалось бы, сопротивления не будет, оно все равно было. Сейчас закон о деколонизации сталкивается с тем же. Несмотря на полномасштабную войну, местные власти и громады сопротивляются переименованию: просят исключения, дают нелепые предложения, иногда просто саботируют. Казалось бы, государство 10 лет назад уже проходило через это. Почему нельзя было сделать правильные выводы и нажать сейчас, чтобы этот процесс шел быстрее?

Еще в рамках деколонизации требуется переработка музеев. Недопустимо, чтобы в Украине были музеи в честь россиян и российского видения истории! И здесь речь идет не только о «многострадальном» Булгакове, но и о краеведческих музеях в южных и восточных областях.

Пункт второй, мне кажется, еще более важный. На днях известный российский писатель Борис Акунин – враг путинского режима, «иноагент» и «террорист» – провел в Лондоне презентацию десятого тома своей книги «История российского государства». И не где-нибудь в Лондоне, а в Королевском географическом обществе. Выше просто некуда! При том, что он не профессиональный историк, а просто очень популярный писатель в России.

У меня нет вопросов к Акунину или Географическому обществу. Есть вопросы к украинскому государству. Сколько украинских авторов с начала полномасштабного вторжения представили свои книги на таких высоких площадках? Мне кажется, что ноль!

Сколько на «Амазоне» продается переводов украинского нон-фикшн (сейчас не берем художественную литературу, здесь мы Толстого никогда не перегоним) и сколько российского? Если разница в десять раз, то я буду счастлив. Потому что, кажется, разница будет ближе к сотне раз.

Для того чтобы переломить этот тренд, своих усилий обществу не хватает. Нужна государственная программа, чтобы хотя бы 10 книг в год за государственные средства переводили на английский язык и издавали! Мы верили, что в 2022 году американцы и британцы бросятся скупать права на украинские книги, переводить, издавать их на Западе.

В конце 2023 года стало очевидно, что эти мечты не сбылись. Издатели на Западе – прежде всего издатели, они считают деньги. Они думают, что эти книги не будут востребованы, поэтому их не покупают и не переводят. Это должна делать Украина! Либо Украина, либо никто.

– Это делает, скажем, Сергей Плохий – украинский историк, работающий в Америке, пишет и издает книги об украинской истории.

– Сергей Плохий – гражданин США. Это американский историк. Его издают американские издатели, рассчитывая на свое и его понимание американского рынка.

Я говорю о тех историках, которые сейчас остаются в Украине. Наши книги недостаточно просто перевести. К примеру, я не владею английским языком настолько, чтобы самостоятельно перевести свою книгу. Но даже это не проблема. Если не выдать ее в США, то никто там не будет читать.

Единственный способ – это издавать наши книги на английском языке. Пусть просто приучатся американские потребители контента читать книги из Украины. Тогда читающие журналисты и блогеры будут формировать общественное мнение. И тогда, может быть, дойдет и до сенаторов.

– Мало издать книгу – нужно еще как-то заинтересовать читателей.

– Я говорю о том, что нам нужно для базы. Если нет переведенных книг, то нет, что издавать и пропагандировать. У нас нет программы переводов. О необходимости новой культурной стратегии я говорю уже 10 лет, только когда Крым у нас «отжали». Российские версии истории очень распространены на Западе, а украинские – нет. И здесь нужно что-то украинскому государству делать.

Был период, когда мы кое-что сделали. Одна из моих книг, посвященная как раз российской мифологии Крыма, была переведена на английский язык за счет тогдашнего Министерства информационной политики. Как бы кто ни смеялся над «МинСтецем» – это лучшее, что было в Украине с информационной политикой за все годы ее независимости. Итак, моя книга была переведена на английский язык, свободно и бесплатно распространялась. И я знаю, по меньшей мере, трех историков в Чехии, Германии и Британии, которые в своих работах на нее ссылались.

Вот и маленький кирпичик, которого положить надо миллион, чтобы перебить российский вал. Поэтому нужно, чтобы украинские власти, собравшись на СНБО, приняли соответствующее решение. Потому что перевести и издать 10 книг – это деньги. Деньги кто-то должен распределять, кто-то должен этим заниматься. Но если нет политической воли, если "какая разница, как называется улица", тогда ничего не будет.

– Вы – историк, то есть специалист по прошлому. Но заодно также эксперт Института будущего. Такой оксюморон.

– Один американский сенатор или конгрессмен сказал, что он не знает никакого другого способа судить о будущем, кроме как в прошлом.

– То есть можете не только о прошлом сказать, но и о будущем.

Когда в 2022 году началась большая война, то в России часто выступал такой противный персонаж, как Игорь Гиркин-Стрелков. Сначала ему позволяли немного «бухтеть». Однажды он критиковал политику на оккупированных территориях. Мол, мы им толкаем прошлое, говорим, что теперь вместе будем праздновать «День победы» – а украинцы взамен больше озабочены перспективами будущего.

Так что, если говорить об асимметричном ответе, возможно, украинская власть должна больше о будущем беспокоиться, а не о прошлом?

– Я совершенно не противопоставляю прошлое будущему. Приоритетом вполне может быть и будущее. В идеале, в нормальной стране, речь идет больше, чем о прошлом. Также мы знаем такие страны, в которых чем проблемнее настоящее, тем больше говорят о прошлом. К примеру, возьмем наших соседей. Есть Польша со своими внутренними «тараканами» в политике, где о прошлом часто говорят. А есть Россия, в которой настолько все плохо сейчас, что там из прошлого просто не вылезают.

Конечно, Украине нужно больше думать о будущем, а не о прошлом. Но не думать о прошлом у нас просто не получится, потому что этим прошлым нам выкручивают руки. И сейчас это тоже самое, что сказать: мы не будем стрелять. Мол, это делает нашу позицию более нравственной и дает нам духовное превосходство над врагом. Но если враг приходит с автоматом, а у нас только нравственность, то автомат в конце концов победит нравственность. Не столько наша духовность спасает нас от россиян, сколько наше оружие.

То же с историей. Можно сказать, что мы знаем историю лучше, потому что в Украине происходит конкуренция идей, Украина постепенно продвигается в понимании своей истории, истории Восточной Европы. В России – нет. Напротив, в России все обстоит к худшему. Но этого мало.

Добро не торжествует над злом просто потому, что оно добро. И не сражаться с россиянами за наше прошлое – значит безнаказанно отдать им кусок нашей идентичности и позволить заявлять всяческую чепуху, словно мы с ними «один народ». В 2021 году это казалось бредом. Мы просто смеялись над Путиным. А в 2022 году выяснилось, что это не перестало быть бредом, но стало смертельно опасным бредом. И мы не можем позволить себе во второй раз вот так прошляпить наше прошлое. Потому что на Западе наша поддержка не бесконечна, а на Глобальном Юге и Востоке мы до сих пор остаемся в плену российских представлений, что Украина – это "часть России", а нынешняя украинская власть – это "марионетки Запада". Пока мы не вступим в эту игру, поддержки на Востоке и Юге нам действительно не видать.

Украинская история сейчас движется в направлении, когда разные исторические школы предлагают разные подходы. В результате, через 10-15 лет, когда будет новый круг переписывания школьных учебников, у нас будут лучшие учебники, чем те, которые есть сейчас. А те, которые появились после 2014 года, на три головы выше тех, которые были до этого. Потому что тогда руководил Дмитрий Табачник, и в учебниках, соответственно, была «Великая отечественная война» и тому подобное. Верю, что через 10-15 лет новые учебники будут еще лучше, и так оно понемногу нормализуется.

В конце концов, посмотрим на США. Казалось бы, у них проблемы с историей давно преодолены, они ориентируются на будущее. Пришел 2020 год – и стало ясно, что проблемы с историей догоняют даже самые развитые, богатые общества. Поэтому нам нечего стесняться, что в Украине постоянно «срачи» из-за истории.

– Это когда там памятники генералам Конфедерации сносили?

– Это только вершина айсберга! Как человек, постоянно занимающийся исторической политикой в разных странах мира, могу сказать, что мы и десятой части не наблюдали того, что там происходит.

– Именно на исторической почве?

– Именно на исторической почве. Кстати, это продолжает происходить сейчас.

Следовательно, нужно в каждой стране смотреть на то, что они сделали, как это у них получилось, потом что-то приспосабливать к Украине. А надеяться, что сделаем точно так же, как у них, и у нас будет идеально – точно не стоит.

СПРАВКА: Российское полномасштабное военное вторжение в Украину продолжается с утра 24 февраля 2022 года. Российские войска наносят авиаудары по ключевым объектам военной и гражданской инфраструктуры, разрушая аэродромы, воинские части, нефтебазы, заправки, церкви, школы и больницы. Обстрелы жилых районов ведутся с использованием артиллерии, реактивных систем залпового огня и баллистических ракет.

Ряд западных стран, включая США и страны ЕС, ужесточил санкции в отношении России и осудили российские военные действия в Украине.

Россия отрицает, что ведет против Украины захватническую войну на ее территории и называет это «специальной операцией», которая имеет целью «демилитаризацию и денацификацию».

30 сентября 2022 года после проведения на оккупированных украинских территориях фиктивных референдумов о вхождении в состав России Москва объявила об аннексии Донецкой, Запорожской, Луганской и Херсонской областей Украины.

** ** ** ** **

Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d333ygfjn4i3ge.cloudfront.net/следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.