Бывшие политузники Кремля, крымчане Олег Сенцов, Александр Кольченко и Владимир Балух уже год находятся на свободе. В сентябре 2019-го их передали Киеву в рамках «большого обмена» удерживаемыми. Тогда украинская сторона освободила более 30 человек, столько же отдала взамен Россия.

Как освобожденные провели первый год на свободе, какие цели ставят перед собой теперь, и что, по мнению Балуха, Кольченко и Сенцова, сегодня объединяет крымчан с жителями материковой Украины? Об этом читайте в цикле материалов Крым.Реалии «Год на свободе».

Третьим публикуется рассказ Владимира Балуха – активиста из Крыма. Также читайте рассказы режиссера Олега Сенцова и активиста Александра Кольченко.

Примечание: материал готовился до сообщений о нападении на Владимира Балуха. По данным Нацполиции Киева, бывшего политзаключенного избили в ночь с 7 на 8 сентября, дело о нападении на него квалифицируют как разбой. 8 сентября Балуха прооперировали и перевели в реанимацию. Депутат Верховной Рады Украины Ирина Геращенко сообщила, что у Балуха черепно-мозговая травма, активиста подключили к аппарату ИВЛ, его состояние остается тяжелым.

Об адаптации к свободе

Я до сих пор не могу сказать, что адаптировался после освобождения. Я не вернулся домой [в Крым – КР]. После прилета в Украину я маму видел всего несколько часов. Моему внуку скоро будет полтора года, а я его еще ни разу не видел и не держал на руках.

Конечно, теперь в интернете я могу найти что угодно, могу перемещаться по Киеву без Google Maps, немного поездил по Украине, по Европе. Ко мне вернулось ощущение жизни свободного человека, но я не могу в полной мере сказать, что привык к свободе. К заключению тоже приходилось адаптироваться. Самое сложное – период осознания того, что ты находишься в замкнутом пространстве, и здравый смысл, которым ты руководствовался всю жизнь, перестает существовать. Это началось с судебными процессами по совершенно бессмысленным и безосновательным обвинениям.

Мне постоянно транслировали с пренебрежительной уверенностью, что я – никто, и моя дальнейшая судьба – это четыре стены, в которых я уже находился. Первое время надеешься, что проснешься, но этого не происходит. Когда люди находятся за решеткой долго, это необратимо влияет на психику. В любом случае, оттуда выходишь другим человеком.

После освобождения я не чувствую усталости от повышенного внимания, потому что, когда есть хоть малейший «выхлоп» с твоих действий, ты не устаешь. Усталость возникает, когда ты бьешься, но не видишь результатов.

О том, что удивило после освобождения

Меня очень неприятно поразило отношение людей к войне. У нас шесть лет идут боевые действия, а некоторые украинцы продолжают занимать «позицию страуса» – прячут голову в песок. Они не хотят понять, что война, в первую очередь, идет за наши честь и достоинство.

Наиболее положительный момент после освобождения – общение с людьми из того круга, которые понимают, что война – каждый день. Которые осознают необходимость упереться ногами в землю и заставить ее вращаться по ритму нашего сердца. Когда я понимаю, что окружен такими людьми, меня часто накрывает ощущение счастья.

Об отношении к крымчанам

Я не могу осуждать людей в Крыму за их действия или бездействие – это их жизнь и их ответственность. Все, что происходит и будет происходить в Крыму – это зона ответственности не только страны-агрессора, это также зона ответственности каждого человека.

Важно то, насколько они [крымчане – КР] сами себя уважают, насколько имеют собственное видение чести, достоинства и ценности жизни.

Я стараюсь поддерживать тех жителей Крыма, которые понимают, что честь – это не та вещь, которой торгуют. Я много размышлял об этом в одиночных камерах один на один с Псалтырем, потому что ничего другого не было. До заключения я очень агрессивно относился к пророссийски настроенным крымчанам, но теперь избавился от ненависти.

О локальных процессах в Крыму

У меня очень несистематизированная информационная жизнь. Иногда даже Facebook не открываю, телевизор вообще не включаю. Поэтому временами осознаю, что даже не слышал о проблеме, которую все вокруг обсуждают.

Нужно понимать, что то, что сейчас делают российские власти Крыма – это не более чем элементы пропаганды. В этом нет никакой заботы о жителях полуострова. В основном это военное строительство для обеспечения российского Черноморского флота. Есть замечательная украинская пословица: «Что быстро делается, то криво родится». И ко всему, что создают российские власти Крыма, у меня большие вопросы.

Взять хотя бы Керчь – сколько бед они наделали при строительстве трассы «Таврида». Там же, где только ни копни, везде исторические артефакты. Для археологов это непаханое поле работы. Трасса же строилась варварскими средствами, разрывались исторические слои, находки растягивали «черные копатели».

О воде в Крыму

В последнее время тема воды в Крыму обсуждается особенно активно, и мне часто задают вопрос, как я к этому отношусь. Совершенно искренне знаю, что крымчане с «украинским сердцем», они не допускают и мысли, чтобы Украина возобновила подачу днепровской воды в Крым.

Уважительно относиться к каждой капле воды в Крыму – это вообще должно быть в крови. У нас в Северо-Западном Крыму были колодцы – и ценность той воды была понятна. Из колодцев за сутки можно было взять только ограниченное количество ресурсов. А чтобы пробурить новую скважину, нужно было пройти множество инстанций. Многие скважины были затампонированы – разведаны, что там есть вода, но пользоваться ею было запрещено из понимания баланса.

А когда пришли оккупанты – в 2015-м году я это видел собственными глазами – они начали пробивать скважины без всякого контроля. На днепровской воде в Крыму были налажены бизнесы. Когда Северо-Крымский канал перекрыли, воду выкачивали из скважин, подавали в канал, чтобы за несколько километров поливать поля.

Фактически подземные запасы опустошали и просто выпускали воду в воздух. В конце концов, так и не смогли поливать. Это давно заглохло, реки высохли, потому что пытались заменить днепровскую воду водой из рек. И такое отношение ко всему. История все расставит на места. Крым «пуповиной связан» с Украиной. Без Украины Крым зачахнет и никогда не расстроится, я в этом уверен. А Украина без ордена «Крым» на своей груди никогда не состоится как по-настоящему независимое и мощное государство.

О том, что объединяет жителей Крыма и материковой Украины

Крым исторически, географически, климатически – органическая составляющая материковой Украины. У нас с Крымом общий генный код, с крымскими людьми, с крымским духом. Как бы ни работала пропаганда, это не ломается. Она может из любого народа сделать «стадо», но разрушить чувство родства она никогда не сможет.

Если пропаганду выключить, жизнь сама возродится. Крым вернется в родную гавань, в Украину, пойдет вода, природа сделает свое дело и возродится экобаланс. Таким же образом возродятся родственные чувства – даже у тех, кто из-за пропаганды считает, что потерял эту связь.

Зимой 2013-го крымский фермер и общественный активист Владимир Балух поддержал Евромайдан в Киеве, вывесив на своем доме флаг Украины и табличку «Улица героев Небесной Сотни». После аннексии Крыма Балух отказался от российского гражданства.

В конце 2016 года его задержали сотрудники ФСБ России, утверждая, что нашли у него дома патроны и тротиловые шашки. Подконтрольный России крымский суд приговорил фермера к пяти годам лишения свободы – не только за хранение боеприпасов, но и за якобы «избиение начальника Раздольненского изолятора временного содержания». Балух вину не признал.

По словам правозащитников и адвокатов Балуха, активист стал жертвой репрессий из-за своей проукраинской позиции.