«Суд не знает, как из этого лепить приговор». Ялтинское «дело Хизб ут-Тахрир» вернули на доработку

Северо-Кавказский окружной военный суд​ в российском Ростове-на-Дону вернул в прокуратуру ялтинское «дело Хизб ут-Тахрир» вопреки возражениям обеих сторон процесса. Заслушав доказательства обвинения, коллегия посчитала, что одному из фигурантов дела –​ Инверу Бекирову –​ необходимо «ужесточить статью». По мнению защиты, таким образом обвинение получило шанс укрепить свои позиции новыми экспертизами, допросами свидетелей и фигурантов дела.​ После этого процесс начнется заново – по прогнозам адвокатов, не ранее 2019 года.

21 августа Северо-Кавказский окружной военный суд в Ростове-на-Дону на очередном заседании по ялтинскому «делу Хизб ут-Тахрир» принял неожиданное решение – остановить процесс и вернуть материалы дела прокуратуре на доработку. Коллегия пришла к выводу, что подсудимый Инвер Бекиров должен проходить по более тяжкой статье. Изначально его действия квалифицировали как «участие в террористической организации» (ч. 2 ст. 205.5 Уголовного кодекса России), однако на последнем заседании судьи попросили переквалифицировать их в «организацию террористической группировки» (ч.1 ст. 205.5 Уголовного кодекса России).

При этом в деле уже есть один «организатор» – Муслим Алиев. Кроме того, все фигуранты дела обвиняются в подготовке к насильственному захвату власти (ст. 278 Уголовного кодекса России).

• Алина Смутко

Уже год семья Алиевых живет без кормильца – все это время Муслим Алиев находится в СИЗО

Стоит отметить, что коллегия самостоятельно инициировала внезапный поворот в деле. При этом все участники процесса, в том числе и прокурор, высказались против такого решения. Адвокат фигуранта дела Эмир-Усеина Куку Алексей Ладин охарактеризовал сложившуюся ситуацию как «юридический нонсенс».

«По согласованному мнению защиты, суд взял на себя не свойственные ему функции гособвинения и своим определением фактически заставляет прокуратуру изменить квалификацию на более тяжкую», – разъяснил Ладин.

Свое решение коллегия объяснила тем, что Бекиров якобы «совершал действия организационного характера»: созывал и проводил в сторожке Краснокаменской средней школы «заседания партийной ячейки террористической организации, направленные на изучение и распространение ее идеологии», «поддерживал внутреннюю дисциплину, отношения подчиненности и распределения ролей» между «членами ячейки». Более того, по мнению судей, Бекиров якобы принимал «особо активную роль в совершении преступления» и «вовлек в деятельность террористической организации» других фигурантов дела: Рефата Алимова и Арсена Джеппарова.

По теме: «Террористы» без терактов: за что судят «ялтинскую шестерку» мусульман

Российские судьи аргументируют свои выводы обстоятельствами, указанными в обвинительном заключении по делу, заключении комплексной лингвистико-религиоведческой судебной экспертизы и показаниях двух свидетелей обвинения: личность одного из них была засекречена, а второй, Александр Компанейцев, является оперативным сотрудником ФСБ России. К слову, Компанейцев фигурирует во многих политически мотивированных уголовных делах в отношении украинских и крымскотатарских активистов на полуострове.

«Судьи пытаются залатать дыры»

Рассмотрение ялтинского «дела Хизб ут-Тахрир» по существу началось в феврале. За полгода суд заслушал свидетелей обвинения (в основном сотрудников ФСБ и засекреченных лиц), эксперта, давшего заключение по комплексной лингвистико-религиоведческой экспертизе, а также изучил протоколы допросов тех, кого прокуратура не сумела доставить на заседание, и просмотрел тайную видеосъемку наблюдения за фигурантами дела.

По мнению адвокатов фигурантов дела, показания свидетелей обвинения и результаты экспертизы не выдерживают никакой критики. Так, представители российских спецслужб путались в показаниях, а оперативный сотрудник ФСБ Компанейцев, уходя от вопросов защиты, часто ссылался на гостайну. Следователь ФСБ Сергей Махнев не смог четко объяснить суду происхождение стенограмм записей «тайных встреч» фигурантов дела, в отношении которых проводилась экспертиза. При этом сами подсудимые не единожды заявляли о давлении со стороны сотрудников спецслужб, в частности того же Компанейцева.

По теме: «Приговор будет до конца лета»: как продвигается дело «ялтинской шестерки»

Некоторые свидетели на заседаниях давали совсем другие показания, чем на допросе у следователя: более мягкие, иногда оправдательные, характеризуя фигурантов дела положительно. При этом российский прокурор в таких случаях настаивал на оглашении протокола изначального допроса.

Показательной была и реакция управления ФСБ России по Крыму на желание одного из свидетелей обвинения «рассекретиться» прямо в ходе судебного процесса. Кроме того, Шамиль Ильясов, завхоз Краснокаменской средней школы, в которой Бекиров работал сторожем, рассказал, что изначально свидетельствовал не добровольно. Мужчина заявил, что Алимов и Джеппаров никогда не состояли в «Хизб ут-Тахрир», а Бекиров не высказывал планов о захвате власти, и никого к участию в партии подсудимые не склоняли.

После этого заседания в суд обратился глава крымского управления ФСБ России Виктор Палагин с ходатайством приобщить к материалам дела записку, которая якобы доказывает, что подсудимые намеревались запугивать свидетелей обвинения. По версии российской спецслужбы, ее обнаружили в камере Бекирова в СИЗО Симферополя в октябре 2017 года, рассекретили в феврале 2018 года и только спустя полгода передали суду. Несмотря на возражения защиты, коллегия приобщила документ к материалам дела.

«Сама записка – несвоевременна. Уже не говоря о том, что представил ее орган, который не является стороной по делу. С таким подходом завтра слесарь из ЖЭКа придет что-то приобщать. В деле есть прокурор – он и должен представлять доказательства со стороны обвинения», – прокомментировал тогда ситуацию адвокат Сергей Легостов. Именно его подзащитному, Муслиму Алиеву, приписали авторство этой записки. К слову, в ней автор просит передать свидетелю, что давать лживые показания – грех.

Вопросов к качеству экспертизы записей разговоров фигурантов дела у защиты оказалось не меньше, чем к показаниям свидетелей. Подсудимые и их адвокаты обратили внимание коллегии на то, что некоторые фразы, отмеченные экспертами, вырваны из контекста или вообще трактованы не верно.

В ходе допроса руководителя экспертного учреждения Елены Хазимуллиной защита выяснила, что следователь Махнев грубо нарушил нормы российского уголовно-процессуального права. В частности, он не предупредил эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения (впрочем, через несколько заседаний Хазимуллина «вспомнила», что ее все-таки уведомляли об этом по телефону), а стенограммы записи разговоров подсудимых прислал на ее личную почту.

«В нормальной стране при нормальных обстоятельствах это сразу же стало бы основанием для исключения экспертизы из доказательств по делу. Однако не в нашем случае. Суд на протяжении всего процесса пытается выводить свидетелей на показания, нужные для обвинительного приговора. Навскидку могу сказать лишь то, что в деле действительно много пробелов, и судьи не знают, как из этого всего лепить приговор. Своим последним решением они пытаются залатать дыры. У прокурора и следствия появилась возможность заново допросить свидетелей, экспертов, добавить какие-то документы в материалы дела», – считает адвокат Алимова Эдем Семедляев.

Все время, нужное обвинению на «доработку» дела, ялтинцы проведут в СИЗО. На последнем заседании суд продлил им срок содержания в следственном изоляторе до 28 ноября, посчитав, что обстоятельств и оснований для изменения меры пресечения нет.

Кроме того, такое решение коллегия обосновывает показаниями секретного свидетеля обвинения под псевдонимом «Ибрагимов». Он заявил, что «лица, близкие к подсудимым, высказывали угрозы» в сторону свидетелей, если те дадут уличающие показания.

Адвокаты прогнозируют, что дело вернется в суд не ранее 2019 года.