Ферганская трагедия

Как случается, что ненависть – буквально в одночасье – способна разрушить привычное мироустройство, дружбу и братство? А может быть, хаос назревает не так уж скоро – просто когда он побеждает порядок, его результаты становятся зримы и ощутимы каждому, и его уже просто нельзя не заметить…

События эти произошли 26 лет назад, но памятны они едва ли не всеми, кто их пережил. До сих пор нет однозначных ответов на вопрос о причинах случившегося, однако все говорят о них как о чем-то ужасном и катастрофическом…

С 16 по 18 мая 1989 года в городе Кувасай, что на востоке Ферганской области Узбекистана, произошли драки между узбекской и турецкой молодежью. Турки-месхетинцы, как и крымские татары, были народом, депортированным из мест их исконного проживания.

В ноябре 1944 года более ста тысяч турок-месхетинцев на основании Постановления Государственного Комитета Обороны были выселены из Грузии, из родной Месхетии, – «в связи с тем, что значительная часть населения была связана с жителями приграничных районов Турции родственными отношениями и проявляла эмиграционные настроения», по обвинению «в пособничестве врагам, занятиях контрабандой и служению для турецких разведывательных органов источником вербовки шпионских элементов и насаждения бандитских групп».

Размещены они были в сельской местности на положении спецпереселенцев. В то время как большинство депортированных народов в 1956 году были возвращены домой, турки-месхетинцы, как и крымские татары, освобождались из-под административного надзора без права вернуться на родину. Значительная часть их осталась жить в Средней Азии и Казахстане.

Как это нередко бывает в сложных, многофигурных конфликтах – сегодня уже мало кто помнит повод, а над причинами исследователи раздумывают и поныне. Говорят, началось все с обычной ссоры на базаре – якобы турок нагрубил продавщице-узбечке, опрокинул клубнику, за нее заступились, началась драка.

Позже исследователи вспомнили, что маю 1989 года предшествовали митинги в Ташкенте в декабре 1988 года – они прошли под лозунгами «Русские, уезжайте в свою Россию, а крымские татары – в Крым». Как отмечает Георгий Иванов, в феврале 1989 года в Ташкенте были отмечены случаи нападения узбекских экстремистов на славян. «По Андижану распространялись листовки на узбекском языке со словами «Если вы являетесь истинными сынами узбекского народа, ни в чем не уступайте русским… В Узбекистане им нет места».

За событиями 16-18 мая 1989 последовали другие – возбуждение не спало, среди узбекской молодежи шли разговоры о том, что турок надо «проучить».

23 мая драки в Кувасае переросли в крупные столкновения, которые продолжались два дня. С каждой стороны участвовало по несколько сот человек. Толпа пыталась прорваться в кварталы, населенные турками и другими национальными меньшинствами, и учинить там погром. Власти то уговаривали толпу, то разгоняли ее силой. После прибытия дополнительных сил милиции (около 300 человек) из других районов и областей беспорядки прекратились. Пострадали 58 человек, из них 32 были госпитализированы, в том числе 2 милиционера. На следующий день скончался один из избитых в драке, этнический таджик.

После этих событий по Ферганской области стали распространяться слухи – один другого фантастичнее и ужаснее – о «бесчинствах» турок-месхетинцев, об их «издевательствах» над узбеками, о том, что турки насилуют узбечек, что они вырезали и разорвали на части детей в узбекском детском саду и т.п.

Утром 3 июня в Ташлаке толпа узбекской молодежи устремилась на улицы, где жили турки-месхетинцы. Начались поджоги домов и избиение их хозяев. Затем толпа двинулась в поселок Комсомольский, где им безуспешно пыталось противостоять подразделение внутренних войск. Дома турок-месхетинцев в Комсомольском также были разгромлены и сожжены. Часть погромщиков вернулась в Ташлак, где продолжила нападения на турок; произошли первые убийства. Бежавшие от погромщиков турки-месхетинцы собирались под охраной милиции в райкоме КПСС. К вечеру толпа численностью 300-400 человек учинила погромы и поджоги домов турок-месхетинцев в Маргилане, произошли также нападения на турок-месхетинцев в Фергане.

В ночь с 3 на 4 июня в Фергану стали прибывать подразделения внутренних войск. С утра 4 июня нападения на турок-месхетинцев и поджоги возобновились в Фергане, Маргилане и Ташлаке, погромы начались в других населенных пунктах, где жили турки-месхетинцы. Был принят Указ Президиума Верховного Совета Узбекской ССР о введении 4 июня комендантского часа в ряде районов Ферганской области.

Вспоминает крымский татарин Эскендер Асанов – ему тогда было 9 лет. В его детскую память врезался день 4 июня: «Помню блокпосты, военные патрули по городу и завязанные платки на воротах. 4 июня к нам в гости приехали родственники, и мальчик во дворе поранил руку, родители повезли его в скорую, чтобы зашить рану – а там уже было множество раненых».

Толпа узбеков требовала освобождения задержанных и выдачи им турок-месхетинцев для расправы. Нападению и погрому подверглись здания Ташлакского районного комитета КПСС и Ташлакского РОВД. Милиции удалось очистить помещение РОВД от погромщиков, но толпа в течение четырех часов держала здание в осаде. Получили ранения пятнадцать сотрудников милиции, один из них скончался.

Во второй половине дня 4 июня толпа ворвалась в Маргиланский горком, но турок-месхетинцев оттуда уже успели эвакуировать. В Фергане с утра в центре города собирались возбужденные толпы молодых людей, вооруженных палками и арматурой, которые били машины и киоски, толпа окружила здание обкома КПСС, пыталась прорвать оцепление, бросала камни. Небольшой группе удалось проникнуть в здание. Толпа в 200-300 человек поджигала дома турок-месхетинцев около аэропорта. К вечеру в городе и в близлежащих кишлаках начались погромы турок-месхетинцев.

Вспоминает очевидец событий Наталья Офицерова: «10 часов утра. В институте сдаем экзамен по экономике, в группе не хватает трех девочек из поселка Водстрой. Мы начинаем переживать, так как поползли слухи, что вроде кто-то видел, что горят дома в поселке и небо черное, что убивали ночью людей… Но не верится. Еду домой после экзамена, рассказываю дома, что вроде как жгли дома в Водстрое и Кувасае, но мама говорит – болтовня, такого не может быть и собирается в командировку в Ташкент…

По дороге в аэропорт стало видно, как садятся огромные самолеты. Открылся люк, оттуда выехали БТРы. Это было действительно страшно, положение усугублялось неизвестностью – по телевизору тишина, телефон отключен. Просто вакуум, потому что все живут в разных районах города и никто ничего не знает. Только слухи. Со стороны Кувасая черный дым, город перекрыт. Не верится, что такое может быть в Советском Союзе. Все были в шоке».

На улицах установили блокпосты. Люди возили солдатам воду, готовили еду и отвозили на ближайший блокпост. И верили, что их защитят. В воспоминаниях многих остались эти сожженные дома с черными глазницами окон и переживания за соседей, за близких…

«В институте собирают всех студентов, показывают по телевизору, как толпа несет на руках убитого парня – узбека, окружает облисполком и как жгут дома… Мертвые люди на улицах, сожженные мужчины, женщины, дети... Все плачут. Выясняется, что в поселке Горный сожгли дома турок и нескольких семей крымских татар. Не было ненависти ни к кому, просто шок, и все равно мы были вместе – и Саида, и Муаззам, и Оля, и Алла, Селим и Марина. Не делились по нациям... И верили, что все разрешится и будет как раньше – мир и дружба. Но видимо, что-то изменилось. Все стали продавать дома, и уезжать – кто в Крым, кто в Россию… То была первая волна», – заключает очевидец.

Несмотря на введение комендантского часа, на следующий день погромы в Фергане продолжились. К исходу дня внутренним войскам и милиции удалось их прекратить. Как оказалось, – ненадолго…

Окончание материала читайте здесь

Гульнара Бекирова, крымский историк, член Украинского ПЭН-клуба