Окончание материала. Начало опубликовано на сайте Крым.Реалии 25 марта 2015 года
7 июня более 5 тысяч узбекских сельских жителей на грузовиках, автобусах и тракторных прицепах отправились в Коканд. Там жили турки-месхетинцы, многие из них в предшествующие дни пытались выехать из города, но их задерживали и отправляли обратно выставленные на окраинах посты милиции. В Коканде толпа захватила кирпичный завод и здание ГОВД, но вскоре оно было отбито милицией. Из следственного изолятора были освобождены силой 68 заключенных. Местным властям удалось собрать на автобазе и в санатории всех оставшихся в городе турок, поэтому жертв среди них не было, но погромщики громили и жгли их дома, а также дома местных узбеков.
На следующий день в Коканде и окрестных населенных пунктах вновь вспыхнули беспорядки. Толпе удалось захватить железнодорожный вокзал Коканда, а на путях – состав с горючим. Из одной цистерны было слито топливо, его грозили поджечь и взорвать цистерны, если не будут освобождены задержанные и не будут выданы турки-месхетинцы, а также стрелявшие в толпу милиционеры. Солдатам внутренних войск удалось отбить вокзал. Большинство турок-месхетинцев было вывезено из города накануне, оставшихся 60 человек эвакуировали вертолетом.
Беспорядки в населенных пунктах Ферганской области продолжались до 11 июня. Спустя неделю из Ферганской области в шесть областей РСФСР авиацией было вывезено более 16 тысяч турок-месхетинцев. До конца 1989 года в Ферганской области сохранялся режим комендантского часа.
Все происходящее напоминало страшный сон...
Во время июньских событий погибло 103 человека, из них 52 турка-месхетинца, 36 узбеков, травмы и увечья получили более тысячи человек, были ранены 137 военнослужащих внутренних войск и 110 работников милиции, один из них скончался; сожжены и разграблены сотни жилых домов, десятки государственных объектов. Судами за участие в беспорядках было осуждено к 1991 году около 100 человек, двое – к смертной казни.
К сентябрю из Узбекистана выехало более 50 тысяч турок-месхетинцев, а к началу 1991 года Узбекистан покинуло более 90 тысяч. Они расселились в России, Азербайджане, Казахстане, Украине.
Покинули эти края и крымские татары, которые жили здесь долгие годы после депортации 1944 года…
Покинули эти края и крымские татары, которые жили здесь долгие годы после депортации 1944 года… Трагические события в Ферганской долине сыграли роль своеобразного катализатора процесса репатриации крымских татар. После четырехдневной демонстрации крымских татар – беженцев из Ферганской долины – перед зданием Крымского обкома в Симферополе в конце июня 1989 года с требованием обеспечить их жильем и работой в Крыму их вопрос был решен положительно.
Открытым остается и сегодня вопрос о причинах случившегося.
По мнению журналиста Макса Лурье, на месте турок-месхетинцев «мог быть кто угодно, потому что нападавшим было нужно просто продемонстрировать свою силу. Турки были идеальными «мальчиками для битья» – за ними не стояла держава, как за русскими, и на их месте мог оказаться любой другой народ, не имеющий прочных корней».
Историк-этнолог Александр Осипов описывает существующие версии.
1. «Эскалация хулиганских действий». По мнению некоторых должностных лиц, в первые дни после начала событий они развивались по следующей схеме: соперничество криминальных группировок в Кувасае привело к столкновениям 23-24 мая, их результатом стало нагнетание обстановки в области, слухи спровоцировали узбекскую молодежь на месть туркам, попытки сопротивления подогрели агрессивность нападавших.
2. Суть «экономической версии» сводится к следующему: недовольство узбекского населения своим экономическим положением на фоне более высоких доходов и более высоких стандартов жизни турок привело к погромам и беспорядкам.
Осипов полагает, что эта версия с точки зрения объективных данных несостоятельна. Турки были слабо представлены в сфере управления и в государственной системе распределения (в частности, в государственной торговле). Среди руководящего состава предприятий и учреждений города не было ни одного турка. В системе здравоохранения работало 132 врача, среди них не было ни одного турка. Однако, отмечает Осипов, стереотипы массового сознания не обязательно должны быть адекватным отражением эмпирической реальности, и мнение о «зажиточности» турок могло распространяться независимо от того, какой уровень доходов они имели в действительности. Он также отмечает, что массовое сознание должно было оценивать турок на фоне других, более многочисленных, мобильных и преуспевающих в материальном плане групп, таких как корейцы и крымские татары.
3. Криминальная версия. В эту категорию автор включает гипотезы, объясняющие события действиями криминальных структур, не преследующих политические цели. Во время событий генерал-майор Шаталин говорил о том, что беспорядки подстроены сильной и хорошо законспирированной преступной группировкой с целью организации широкомасштабных грабежей. Примерно о том же сообщал и бывший в то время начальником УКГБ по Ферганской области Лесков, добавляя, что перед июньской вспышкой был зафиксирован приезд в Ферганскую область ряда особо опасных преступников из РСФСР. Однако впоследствии оба к этой версии не возвращались.
4. Националистическая версия. Под этим заголовком автор группирует попытки объяснить причины событий обострением проблем «межнациональных отношений» как таковых, безотносительно к борьбе за власть. Ее содержание можно передать так: причиной вспышки насилия в Фергане явилось распространение в предшествующие месяцы в Узбекистане националистических идей. Представления о «чужаках» как причине многих, в том числе социальных и экономических, проблем Узбекистана и о «национальном государстве» как самостоятельной ценности, были освоены различными социальными слоями и значительно повысили потенциал агрессии в обществе. Малейший толчок (локальный конфликт на бытовой почве, обострение социального недовольства) мог вывести ситуацию из равновесия, что и произошло.
5. Политические версии. В эту группу можно свести объяснения Ферганских событий как результата «заговора», или целенаправленной акции, подготовленной и проведенной с определенными политическими целями. Различные трактовки подобного рода делятся на две категории: указывающие на «заговор» антиправительственного характера и, наоборот, приписывающие «авторство» властным структурам разных уровней.
Версия турецкого общества «Ватан» заключается в следующем: союзные и узбекистанские власти организовали, опираясь на спецслужбы, уголовные элементы, националистов-«неформалов», начальство местного уровня, резню и изгнание турок. При этом союзные власти преследовали цель перебросить в российское Нечерноземье дешевую рабочую силу, а руководители Узбекистана, проводя националистическую политику, стремились запугать неузбеков и подтолкнуть их к эмиграции. Из «Обращения к месхетинским туркам», принятого обществом «Ватан» в начале 1991 года: «Наш народ в Союзе нужен как раб для освоения новых земель. Если Сталин в 1944 году, отобрав у народа все, депортировал турок для освоения новых хлопковых и рисовых полей в Средней Азии и Казахстане, то нынешние руководители повторили ту же депортацию в кровавом варианте и переселили наш народ для освоения заброшенных земель Российской Федерации».
Как отмечает Александр Осипов, обстоятельства, предопределившие готовность населения к участию в беспорядках, остаются областью догадок. Одним из важнейших компонентов «перестройки» было то, что разные силы (власти Союза и республик, СМИ, наука, новые общественные движения) в очередной раз настоятельно рекомендовали советским людям осмысливать социальные проблемы как проблемы этнические. Трудности Узбекистана стали восприниматься как проблемы узбекского народа, привнесенные извне. Все вместе взятое формировало у больших групп узбекского населения комплекс жертвы и чувство этнической ущемленности. А само это время было периодом, когда в обществе формировалось ощущение депрессии, безнадежности, окруженности врагами, тотальной несправедливости и вместе с ними накапливались раздражение и агрессия. В такой обстановке случайно возникшие локальные столкновения, воспринятые общественным мнением как «межнациональные» могли создать канал, по которому устремилась агрессия.
Как бы то ни было, сегодня совершенно очевидно, что этот страшный урок истории для нынешнего Крыма, где «равенство и братство народов» существуют только на бумаге, где одна часть населения при посредничестве властей увековечивает память тирана, уничтожившего предков другой части крымского населения, – более чем актуален и нуждается в изучении и осмыслении.
Гульнара Бекирова, крымский историк, член Украинского ПЭН-клуба
