Специально для Крым.Реалии, рубрика «Мнение»
Это неправда, что история не имеет сослагательного наклонения. В реальности, да, не имеет. Но разве сказки Соловьева и Карамзина, небылицы про «монголо-татарское иго», про князя Александра Невского, про фальшивый Тмутараканский камень, другие подделки «летописей» – разве это не сослагательное наклонение, в которое мы почему-то давно верим, как в реальность?
Эта статья – своеобразный эксперимент: а что бы сказал Исмаил Гаспринский, декларировавший в свое время идею единства Российского государства и равенства всех ее народов, прежде всего русских и татар, если бы воочию увидел итоги российского владычества в ХХ веке – поголовное уничтожение крымскотатарской интеллигенции в 30-х годах, депортацию в 1944 году и лишение Родины, языка, культуры и самого названия крымские татары. Начало публикации читайте в материале «Исмаил Гаспринский и Крым в ХХ и XXІ столетиях».
Как Исмаил Гаспринский оценил бы ХХ век?
Если бы Исмаил Гаспринский знал события ХХ и ХІХ веков, наблюдал расстрелы 30-х годов и депортацию, опустошение его родного Бахчисарая, то написал бы он похвалу русскому народу?
И вот теперь возникает вопрос, поставленный в начале: а если бы Исмаил Гаспринский знал события ХХ и ХІХ веков, то есть, наблюдал расстрелы 30-х годов и депортацию, опустошение его родного Бахчисарая, то написал бы он похвалу русскому народу, или бы вычеркнул вот эти слова: «Наблюдения и путешествия убедили меня, что ни один народ так гуманно и чистосердечно не относится к покоренному, вообще чуждому племени, как наши старшие братья, русские»?
Думаю, что он подумал бы и оставил, ведь это слова не о российских правителях, а о простом русском народе: «Русский человек и простого, и интеллигентного класса смотрит на всех, живущих с ним под одним законом, как на своих, не выказывая, не имея узкого племенного себялюбия.(…) Служащий или образованный мусульманин, принятый в интеллигентном обществе, торговец в среде русского купечества, простой извозчик, официант в кругу простого люда – чувствуют себя одинаково хорошо и привольно, как сами русские, не тяготясь ни своим происхождением, ни отношениями русского общества, так что образованные мусульмане, имевшие случай знакомиться с разными европейскими обществами, наиболее близко, искренне сходятся с русскими людьми…».
Что касается российских правителей, то уже тогда Гаспринский намекает, что «монголо-татарское иго» – это миф, он опровергает их восприятие итогов Куликовской битвы: «Кстати, к дню Куликовской битвы – два слова по истории. Известно, что день этот служит гранью, с которой начинается возрождение Руси и, обратно, постепенное падение татарского владычества. Об этом владычестве мне приходилось кое-что читать и слышать, и мне всегда казалось, что тут что-то как-бы не дописано или не досказано. Обыкновенно говорят: татарское господство причинило Руси неисчислимые бедствия, задержало цивилизацию на несколько столетий. Это совершенно верно; но я думаю, что столь продолжительное господство над Русью какого-либо другого племени, при той же силе и могуществе, могло бы совершенно уничтожить Русь. (…)мне кажется, что, говоря о татарском господстве, следует подумать о том, что оно, может быть, охранило Русь от более сильных чужеземных влияний и своеобразным характером своим способствовало выработке идеи единства Руси, воплотившейся в первый раз на Куликовском поле...»
Кстати, Гаспринский в 1881 году при написании этого очерка допускает характерную для тогдашнего состояния исторической науки ошибку. Речь в этом отрезке идет, собственно, не о Руси, и тем более не о Киевской Руси, чье имя тогда уже перехватила Россия, как можно подумать, а о Московии и ее практике владычества. Это уточнение очень важно, поскольку ставит все на свои места. Киевская Русь к описанным Гаспринским событиям не имеет отношения и очевидно, что не ее автор имеет в виду.
Гаспринский просит российских правителей быть современными и гуманными: «Если действительно в этом смысле мы, татары, сколько-нибудь были полезны Руси, то «долг платежом красен», и мы желали бы, чтобы этот платеж был произведен уже не старой азиатской, а новой европейской монетой, т. е. распространением среди нас европейской науки и знаний вообще, а не простым господством и собиранием податей… Да, любезные соотечественники русские, нам нужны знания и свет: так примитесь же серьезно и дайте нам света и знаний, знаний и света; иначе господство ваше, как господство ради господства, станет ниже китайского, ибо известно, что у них искусство господства доведено до совершенства и механизм его верно и мерно движется вокруг одной и той же точки в течение тысячелетий...»
Тем не менее, ХХ век и судьба крымских татар в нем, несомненно, внесли бы серьезные коррективы в мышление Гаспринского. Во всяком случае, он уже вряд ли стал бы писать: «Я не пожертвовал бы ни одной капли чернил для этих заметок, если бы одну минуту сомневался в блестящем будущем моего отечества и живущего в нем мусульманства. Я верую, что рано или поздно русское мусульманство, воспитанное Россией, станет во главе умственного развития и цивилизации остального мусульманства».
И российские, и советские власти дали крымским татарам, соотечественникам Гаспринского, не свет и знания, а окончательное и поголовное изгнание со своей Родины
Не стал бы писать потому, что как при его жизни, так и после его смерти, российские правители так и не услышали Гаспринского. Тем более, что и Ленин, и Сталин, и Берия, и Хрущев, и Брежнев, и Андропов, и Черненко, да и Горбачев вряд ли даже читали Гаспринского. Как мы видим по итогам ХХ-го, и теперь по событиям начала ХІХ-го века, и российские, и советские власти дали крымским татарам, соотечественникам Гаспринского, не свет и знания, а окончательное и поголовное изгнание со своей Родины, их господство стало действительно ниже китайского. Российские правители в итоге Куликовской битвы увидели не идею единства всей Руси (на самом деле Московии!) со всеми ее национальными территориями и анклавами, а идею единства всей Московии, а потом и всей России только для себя одних, и против других наций. Слова у них были разные, в том числе и правильные, но на деле итоги Куликовской битвы они восприняли исключительно как идею Россия прежде всего для российских вождей…
Владычество «хуже китайского»…
Практика ХХ, и теперь уже и ХХІ века в российской национальной политике – это практика ассимиляции, это русификация. Придя в Крым в марте 2014 года, российская власть сломала систему бывшей многонациональной школы и культуры в Крыму, и на словах, для имиджа, провозгласила три государственных языка, а на практике на 99% забрала все себе, более того – наполнила только интересами российской власти.
Придя в Крым в марте 2014 года, российская власть сломала систему бывшей многонациональной школы и культуры в Крыму
Гаспринский своими сочинениями доказывал русским правителям: «Каковы бы ни были отношения или системы политики, они преследуют одну цель – единство государства. Пути к тому двоякие: или стремление к кровному, так сказать, к химическому единению данной народности с господствующей — отсюда система ассимиляционная, русификационная, или стремление к единению нравственному, так сказать, к нравственной, духовной ассимиляции на принципах национальной индивидуальности, свободы и самоуправления».
Он доказывает преимущества духовного единства наций в одном государстве и указывает на несостоятельность ассимиляции. «Система ассимиляционной политики, с какой бы выдержкой и тактом она не проводилась, носит в себе характер принуждения, ограничения прав данной народности и по этому одному уже имеет за собой очень мало симпатий… Мы не находим необходимых оправданий для политики поглощения одной народности другою, политики русификационной в нашем отечестве, если слово «русификация» понимать именно в смысле поглощения русскими других народностей империи».
Гаспринский уверен в том, что система ассимиляционной политики потерпит неудачу и приведет к большим бедам. Что и случилось в жизни.
Окончание следует.
Валентин Гончар, политолог.
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
