Депортация 1944 года как маскировка бездарного генералиссимуса

Специально для Крым.Реалии

Одной из главных причин депортации крымских татар и других коренных народов Крыма, кроме геополитических соображений, как представляется, стало стремление Сталина (активно поддержанное его ближайшим окружением) замаскировать катастрофические поражения Красной армии и флота в боях за полуостров, списав как можно большее количество этих катастроф на «предателей» и «коллаборационистов». И это, надо сказать, Сталину удалось – до сих пор тянется тот шлейф...

Но обратимся к фактам.

По всем канонам военного искусства, Крымский полуостров немецкие войска в 1941 году взять не могли. На море семь румынских миноносцев и эсминцев не могли противостоять советскому Черноморскому флоту: линкор, пять крейсеров, три лидера и тринадцать эсминцев, восемьдесят четыре торпедных катера... В Крыму стояла Отдельная 51-ая армия генерала Кузнецова: полностью укомплектованные четыре кадровые стрелковые, четыре кавалерийские дивизии и четыре дивизии из местных ополченцев и призывников. Добавим к этому армейскую авиацию, подразделения НКВД, наземную обслугу военно-морских баз (десятки тысяч бойцов) – и получим потенциально неприступную крепость.

Но только потенциально. Войска обороны Крыма были расположены совсем не для отражения штурма полуострова с севера, а для отражения мифических морских и воздушных десантов. Кавдивизии были разбросаны по всему полуострову, чтобы противостоять воздушным десантам. Четыре крымские дивизии – растянуты по побережью для борьбы против морских десантов. Только три дивизии были выдвинуты на север Крыма; а на Перекопе – наиболее вероятном направлении удара врага – из имеющихся 100 тысяч войска – оказалось только 7 тысяч...

На Крым наступала 11-ая армия Вермахта генерал-полковника Эриха фон Манштейна. Тот бросил на Перекоп только две пехотные дивизии, но хватило и этих сил. Немцы захватывают Армянск и прорываются через Перекопский вал. Подходят три свежие советские дивизии – и в течение нескольких дней их перемалывают. Немцы захватили 10 тысяч пленных, 135 орудий и 112 танков. И что бросается в глаза: не было у дивизий Вермахта, штурмовавших Перекоп, ни одного танка или штурмового орудия. Между тем защитники Крыма имели на вооружении не только легкие Т-40 или БТ-7, а и Т-34. И все они были потеряны. А в придачу авиаподдержки немецкое наступление практически не имело. Зато авиация Черноморского флота, вместо сокрушительного удара по врагу, занималась по приказу Ставки поиском мифических «морских сил противника».

После позорной сдачи Перекопа советские войска отошли на т. н. Ишуньские позиции. Опять-таки, с советской стороны в обороне были значительно большие силы пехоты и авиации, чем у противника, – но Манштейн снова прорывает оборону. 18 октября началось немецкое генеральное наступление. А 19 октября в расположенный в Симферополе штаб обороны Крыма с заявками на топливо и боеприпасы приезжает начальник штаба переброшенной из-под Одессы Приморской армии генерал Крылов – и не может никого найти, кроме дежурных офицеров. Ведь воскресенье. Выходной... А пока штаб обороны отдыхает-выпивает, немцы утром 20 октября прорывают Ишуньские позиции. Приморскую армию бросают в контрудар – без подготовки, без авиационной поддержки – и она терпит поражение и откатывается к Севастополю. Между тем две стрелковые дивизии так и простояли без движения до конца битвы за перешейки – 321-ая под Евпаторией и 184-ая – растянутая по Южному берегу от Балаклавы до Судака.

Через месяц под советским контролем остался только Севастополь. В немецкий плен в Крыму попали до 100 тысяч красноармейцев, в числе которых было несколько тысяч крымских татар, трофеями Вермахта стали 750 орудий и 630 минометов. Не имея ни одного танка, немецкие солдаты уничтожили и захватили 166 советских танков...

И те же бойцы Приморской армии, которые не смогли исправить ситуацию под Ишунью, при обороне Севастополя проявили чудеса героизма. Похоже, потому, что Ставка была далеко, а «сталинские маршалы» в осажденный город не показывали и носа – слишком было опасно... Но героизма этого, чтобы удержать город, оказалось недостаточно. Севастополь, в конце концов, пал прежде всего потому, что его защитники истратили практически все боеприпасы, а подвозить их кораблями ЧФ летом (короткие ночи и господство немецкой авиации) было очень сложно. Но этого не произошло бы, если бы в конце 1941 года корабли ЧФ не вывезли из Севастополя в порты Кавказа боезапасы весом 15 тысяч тонн, в том числе 750 тонн винтовочных патронов (а потом их же начали возить назад, под бомбами немецких самолетов). Кто отдал «гениальный» приказ, лишив защитников Севастополя ресурсов боеприпасов? Командующий ЧФ адмирал Октябрский, который до этого имел «нереволюционную» фамилию Иванов, а еще до того – совсем уж корявую (но совершенно точную в смысле интеллекта) Дураков, которую сменить на Иванова позволил ему император Николай II...

Еще больший идиотизм советского командования показал себя в попытке освободить Крым в декабре 1941 – мае 1942-го. Ставка запланировала тогда два мощных десанта – в районе Феодосии и в районе Керчи – в составе 8 стрелковых дивизий, 2 бригад морской пехоты, 2 горнострелковых полков – всего 82,5 тысячи «штыков». К участию в высадке были привлечены 250 кораблей, в том числе и бригада крейсеров Черноморского флота. Но в последний момент морскую пехоту перебросили в Севастополь, а в первый эшелон десанта вместо нее были включены две горнострелковые дивизии (представьте себе, как с крейсеров под огнем врага, кроме бойцов, высаживали еще и несколько тысяч лошадей...). Была лютая зима; тысячи десантников на шлюпках и малых катерах, так не вступив в бой, утонули вместе со своими судами; сотни раненых замерзли на захваченных плацдармах. Но все же создалась катастрофическая для немецких войск в Крыму ситуация. Предоставим слово Манштейну: «Если бы противник использовал выгоду возникшего положения и стал бы быстро преследовать 46-ю пехотную дивизию от Керчи, а также ударил решительно вслед румынам от Феодосии, то... решилась бы судьба всей 11-й армии... Но противник не сумел использовать благоприятный момент. То ли командование противника не поняло своих преимуществ в этой ситуации, или оно не решилось немедленно их использовать». Больше недели советские войска в Феодосии вообще не имели перед собой противника. Но сталинские генералы не рвались в бой...

В конце апреля 1942 года на Керченском полуострове, откуда должна была развернуться очередная операция по окончательному освобождению Крыма, были сосредоточены 260 тысяч бойцов и командиров, 3577 орудий и минометов, 347 танков. У немцев и румын здесь было вдвое меньше живой силы и орудий, всего 180 танков. В этих обстоятельствах Манштейну помог командующий фронтом генерал Козлов (опять-таки, полное соответствие своей фамилии) и Лев Мехлис – личный представитель Сталина в Крыму. Прежде всего, Мехлис запретил войскам Крымского фронта окапываться – чтобы не подрывать боевой дух. Вся боевая техника открыто стояла в голой степи. А данным разведки о подготовке Манштейном наступления Мехлис и Козлов не верили: наступать будем только мы! Поэтому на Керченском полуострове 8 мая 1942-го года повторилось 22 июня 1941-го. Ни один урок не был усвоен. Результат: на Тамань удалось отступить только 116,5 тысячам бойцов и командиров. Около 150 тысяч Крымский фронт потерял убитыми и пленными, а еще – всю военную технику. Севастополь продержался еще полтора месяца. 95 тысяч советских воинов, среди которых были тысячи крымских татар, попали в плен; две тысячи были эвакуированы морем. Среди этих двух тысяч были генералы, чины НКВД, командование флота, партийные работники. Других бросили на произвол судьбы, оставив командовать обреченными войсками генерала Новикова, кстати, по происхождению крымского татарина...

Не меньшими были провалы партизанского движения, возглавляемого в 1941-42 годах Мокроусовым (в прошлом – одним из организаторов «красного террора» на полуострове в 1917-20 годах). Крымский обком ВКП (б) авантюрно подготовился к партизанской войне, считая, что немецко-румынская оккупация продлится не более чем 2-3 месяца (на самом деле большая часть Крыма оставалась оккупированной два с половиной года), а потому направил на поддержку этого движения очень ограниченные ресурсы, что в конечном итоге привело к голоду и случаям каннибализма среди партизан. Поэтому партизаны нередко прибегали к грабежу, в частности, крымскотатарских сел, забирая у жителей продовольствие. В результате в июле 1942 года за пьянство, бездарное руководство, избиения и расстрелы командирских кадров Мокроусов был снят с должности командира партизан Крыма и эвакуирован самолетом в Москву. Но это не остановило его карьеру (вскоре он стал начальником разведки Северо-Кавказского фронта) и не уменьшило доверия к нему со стороны Сталина.

Ценой огромных жертв Красная армия в 1943-44 годах смогла отвоевать Крым, но при этом не удалось помешать эвакуации в апреле-мае 1944-го немецких и румынских войск из Севастополя (всего кораблями и самолетами были вывезены около 150 тысяч) в плен попал 24361 вражеский солдат. Есть разница, не так ли? И это при полном господстве на море ЧФ...

Такую серию масштабных катастроф Сталину и его «гениальным полководцам» нужно было любой ценой замаскировать и «списать» на какую-то зловредную силу. На роль этой силы и были назначены крымские татары и другие коренные народы Крыма. Мол, это их подрывная деятельность в значительной мере привела ко всем поражениям и катастрофам. И это несмотря на то, что среди пленных мобилизованные из числа крымских татар составляли примерно одну двенадцатую, что в Красной армии до самого окончания войны сражались более 10 тысяч бойцов и командиров из числа крымских татар, что несколько десятков крымскотатарских сел были сожжены оккупантами за связь с партизанами, а практически в каждом партизанском отряде среди бойцов и командиров были лица крымскотатарского происхождения... Но все равно 11 мая 1944 года Сталин подписал постановление Государственного комитета обороны Советского Союза № ГОКО-5859, объявившее крымскотатарский народ «предателями» и обрекшее его на депортацию, чтобы этим хоть как-то прикрыть бездарные приказы верховного главнокомандования и действия сталинских полководцев в Крыму.

Сергей Грабовский, кандидат философских наук, член Ассоциации украинских писателей

Игорь Лосев, кандидат философских наук, доцент кафедры культурологии НаУКМА

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции