«Проблема Крыма растянется на десятилетия» – лидер краснодарского отделения «ПАРНАСа»

Краснодарское отделение российской оппозиционной партии «ПАРНАС» приняло решение о порядке ведения избирательной кампании на территории Крыма и Севастополя. Процесс предвыборной агитации, по решению членов политической силы, будет сопряжен с некоторыми условиями, которые политики намерены соблюсти. О предвыборной кампании, позиции партии по Крыму Крым.Реалии рассказал лидер краснодарского отделения «Партии народной свободы» Леонид Запрудин.

–​ Целесообразность агитации в Крыму российскими политическими партиями демократического толка долгое время оставалась предметом широкой публичной дискуссии. Почему вы пришли к выводу, что нужно попробовать вести агитацию на территории полуострова?

– Да, действительно, месяца два-три назад – на заре избирательной кампании, когда выборы в Государственную думу только были объявлены, вопрос участия партий, в частности, «ПАРНАС» и «Яблока», в выборах в Крыму поднимался и достаточно широко обсуждался. В соответствии с нашим законодательством, все партии, которые принимают участие в выборах в Госдуму, должны – именно обязаны – выдвинуть кандидатов-списочников по всей территории Российской Федерации, в том числе и на территории Крымского полуострова. Что касается непосредственно партии «ПАРНАС», то никаких специальных решений – запретительных или разрешительных – съездом партии по Крыму не принималось. В то же время озвучивалась позиция от имени политической силы Михаилом Касьяновым (лидером «ПАРНАСа» – КР). Он заявлял, что он и, соответственно, партия в его лице, считает события, произошедшие с Крымом в 2014 году, аннексией. В этом вопросе температура среди членов партии аналогичная, ну, плюс-минус.

Далее: почему сейчас был поднят этот вопрос (вопрос необходимости агитации в Крыму и Севастополе – КР) и почему он был поднят именно краснодарским отделением партии. Думаю, что, прежде всего, исходя из определенных географических причин. Так получилось, что территория Крыма была «прирезана» к территории Краснодарского края в единую региональную группу. Тут было два варианта: либо же Крым (и Севастополь – КР) выделять в отдельную территориальную группу, либо делать большую территориальную группу с Краснодарским краем и Республикой Крым. Эта территориальная группа (13-я группа, в которую вошли четыре субъекта России: Краснодарский край – Республика Крым – Республика Адыгея – город Севастополь – КР) в итоге получилась самой большой в стране. По-моему, около шести миллионов избирателей – неестественно большая группа, возникшая по понятным причинам. В целом, партия изначально не была настроена на какую-то активную работу в Крыму, потому что участие в выборах на территории Крыма косвенно означает признание легитимности его статуса в составе России, а этот вопрос все-таки скользкий.

Однако, возвращаясь к сути вопроса, поскольку было принято решение о создании этой большой территориальной группы, нашим краснодарским кандидатам было поручено вести агитацию, в том числе и на территории Крымского полуострова. Проблем с агитацией на территории Краснодарского края и Республики Адыгея не будет, а вот что делать с Крымом? Таким вопросом задались наши кандидаты, собравшиеся в штабе партии на заседание. Игнорировать, не игнорировать – что делать? Однозначной позиции съездом партии не было озвучено, в принципе. Вот, думали-думали и решили «привязать» факт участия «ПАРНАСа» к агитации в Крыму к нормам международного права, то бишь мы добровольно взяли на себя обязательства сверх тех, которые декларирует российское законодательство.

–​ И вы решили обратиться с заявлением в Генеральное консульство Украины в Ростове-на-Дону?

– Да, так и есть. Я не буду скрывать, что эти обязательства, о которых я говорю, носят в какой-то степени моральный характер. Нельзя же сказать, что это в чистом виде правовое действие – нет. Хотя мы формально и обратились за транзитными визами, но все равно это действие является чем-то средним между юридическими и моральными категориями. Какое-то такое «право-моральное» действие, не знаю, какое слово правильно подобрать.

–​ Давайте уточним, в своем официальном заявлении вы попросили украинских дипломатов де-факто дать вам «добро» на агитацию в Крыму. Меня интересует вопрос, как вы поступите, если украинский консул это «официальное добро» вам не предоставит?

– Я снова хочу обратить внимание: мы не говорим о юридической процедуре в чистом виде. Это «разрешение» может быть каким-то устным, неформальным.

–​ Ну, предположим, не будет и такового…

– В таком случае, наше решение будет однозначным: вы воздержимся от ведения предвыборной кампании и агитации на территории Крымского полуострова.

–​ То есть, грубо говоря, физически заезжать в Крым через Керченскую паромную переправу политики от партии «ПАРНАС» не намерены?

– Да, конечно. Наши кандидаты недвусмысленно дали понять, что они намерены соблюсти нормы международного права. Но вот, а как сейчас, с точки зрения международного права, легально въехать в Крым? Видимо, получив отметку о пересечении границ с Украиной. Наши кандидаты решили, что такой маршрут не будет противоречить ни российскому законодательству, ни нормам международного права. Если нет, ну, что ж поделаешь, придется воздержаться от кампании в Крыму.

–​ Из ваших слов напрашивается вывод о том, что на крымский и севастопольский электорат вы особо не рассчитываете.

– Смотрите, этот вопрос поднимался неоднократно, но ответа на него внутри партии не было. Не было выражено однозначное отношение. Наверное, потому, что нет никаких электоральных исследований в Крыму, на которые можно было бы положиться. Можно предположить, что оппозиционные партии могут рассчитывать на несколько процентов голосов, потому как не все люди, живущие на территории Крымского полуострова, так сказать, согласились с тем, что произошло в 2014 году, и с тем, каким образом это произошло. Поэтому какой-то электорат у нас, безусловно, есть. В частности, существует и крымскотатарское меньшинство, которое преимущественно вообще публично было несогласно с произошедшим. Поэтому электорат присутствует, но возможности работать с этим электоратом у оппозиционной партии, такой как «ПАРНАС», на сегодняшний момент нет. Ни физической, ни, опять же, повторюсь, моральной. Потому что, если бы мы вдруг вошли в Крым, если бы мы создали там официальное региональное отделение (партийное – КР), нам бы начали задавать соответствующие вопросы.

–​ Но вот Евгений Витишко, возглавляющий региональный список «Яблока», говорил о том, что видит целесообразным открытие отделения своей политической силы в Крыму.

– Ну, я думаю, с моей стороны было бы некорректным комментировать решение регионального отделения партии или вообще в целом партии, которую «ПАРНАС» считает дружественной. И, снова-таки, я не могу говорить от имени всей «Партии народной свободы», у меня нет таких полномочий, я могу выражать свое личное мнение. И я бы, по крайней мере, в ближайшее время воздержался от открытия регионального партийного отделения в Крыму по целому ряду причин. Более того, и на месте Витишко я бы воздержался. Почему? Во-первых, когда был съезд «Яблока» пару месяцев назад, партия приняла именно письменное решение по Крыму. Я, конечно, не смогу его сейчас дословно процитировать и боюсь ошибиться, но они, по-моему, прям на грани фола что-то написали в решении съезда. Не просто мягко и политкорректно назвали произошедшее с Крымом в 2014 году аннексией, а чуть ли не то, что Крым нужно вернуть. Опять же, боюсь ошибиться, но какое-то подобное заявление у «Яблока» было. И теперь, когда Евгений Витишко говорит о том, что можно было бы создать региональное отделение в Крыму и Севастополе, возникает вопрос: согласится ли с ним партия? Я подозреваю, что «Яблоко» не согласится с позицией Евгения Витишко, потому что они, как мне кажется, на своем съезде заняли даже более жесткую позицию, нежели позиция, декларируемая в «ПАРНАСе».

–​ Я не могу не спросить: не думаете ли вы, что ваши подобные действия: нежелание работать в Крыму, обращение к украинской стороне и так далее, –​ спровоцируют некое отвращение здешнего избирателя, даже того, который разочаровался в «Единой России», господствующей в Крыму и Севастополе. Человека, у которого сформировались протестные взгляды на политические реалии и который мог бы гипотетически проголосовать за демократическую оппозицию?

– Действительно, мне часто задают этот вопрос. Отвечу на него я следующим образом: я считаю, что не имеет смысла работать с электоральным большинством. С тем большинством, которое сегодня доминирует в целом по России. Невозможно бороться с той ментальностью, которая сегодня сложилась и доминирует в стране. Мне кажется, не нужно даже пытаться этого делать. Наша задача, как оппозиции в общем и несистемной оппозиции, в частности заключается в мобилизации меньшинства. То есть, если существует в настоящее время в России один, два, три или пять процентов людей, которые уже, так сказать, наши, людей, которые разделяют нашу идеологию и солидарны с нами, задача оппозиционных политиков найти таких людей и мобилизовать их к голосованию. И в таком случае «ПАРНАС» получит свое представительство. А попытки понравиться абсолютно всем или где-то как-то отщипнуть кусочек от заведомо не нашего электората, на мой взгляд, являются бесполезным занятием.

–​ Хорошо. Вы в начале нашего диалога говорили о позиции Михаила Касьянова по Крыму, выраженной от имени партии «ПАРНАС», скажите, а Ваше личное мнение в целом релевантно партийной позиции?

– Да, в целом – да. Я согласен с Михаилом Михайловичем (Касьяновым – КР) в том, что события, произошедшие в Крыму в 2014 году, являются аннексией, в том, что были грубо попраны нормы международного права, в том, что делать этого было нельзя. Ну, а, продолжая рассуждать на эту тему в целом, сейчас уже, что сделано – то сделано. И у проблемы этой отсутствует простое решение. Эта проблема растянется, как минимум, на десятилетия. Об этом, к слову, тоже говорил Михаил Касьянов.