«И здесь расстреливали людей»

Специально для Крым.Реалии

История увековечивания памяти жертв Бабьего Яра по-своему трагическая и героическая. Она, как и уничтожение здесь людей в годы Второй мировой войны, показала трусость и приспособленчество одних и самопожертвование и благородство других. Обычные люди осенью 1941 бросались под автоматы карателей, вырывая из толпы обреченных детей. После войны граждане выходили под каток репрессивной машины, чтобы сохранить память о невинно убиенных.

В послевоенные годы с нарастанием волны государственного антисемитизма интернациональная советская власть наложила запрет на трагедию Бабьего Яра. И хотя в огромном овраге, тогда на окраине Киева, фашистские оккупанты уничтожили по официальным подсчетам более ста тысяч людей, власть решила еще раз принести их в жертву – теперь уже забвению и беспамятству. Дескать, не стоит евреям выпячивать свою «особенную» трагедию. Логику гуманной коммунистической власти понять невозможно. Ведь в Бабьем Яру начинали с уничтожения евреев и цыган, а потом расстреливали, не сортируя по лицам и паспортам, в том числе и пленных красноармейцев, моряков Днепровской флотилии, душевнобольных, коммунистов-подпольщиков и подпольщиков-националистов.

На волне антисемитизма советская власть запрещала любое упоминание о трагедии. «Буржуазными националистами» (то ли украинскими, то ли еврейскими) стали Савва Голованивский с поэмой «Авраам» и Дмитрий Клебанов, автор оперы «Бабий Яр». Одноименное стихотворение Евгения Евтушенко на музыку положил Дмитрий Шостакович, но произведение подлежало забвению. «Затормозили» печать книги Анатолия Кузнецова «Бабий Яр». А на месте человеческой трагедии и горя советская коммунистическая власть устроила свалку. Позже склоны Бабьего Яра решили засыпать-замыть и построить здесь автомобильную развязку.

Сначала возвели заградительную дамбу и по трубам накачивали яр отходами-пульпой от подольских кирпичных заводов. Но природа жестоко отомстила невинным киевлянам за компартийное бездушие: в марте 1961 года громадный оползень, прорвав 30-ти метровую дамбу, накрыл Куреневку. Черный мартиролог Бабьего Яра пополнился еще полутора тысячами жизней. Но память о них тоже принесли в жертву беспамятству. Яр продолжали засыпать, проложив через него автодорогу, постепенно застраивали окрестности.

Но пепел убитых и сожженных стучал в сердца людей гражданского мужества. 29 сентябре 1966 года, через четверть века после первых расстрелов, в Бабьем Яру собрался неофициальный многочисленный митинг. Среди его участников были украинские писатели Иван Дзюба и Виктор Некрасов. Первый уже начал «наматывать» историю для будущего тюремного заключения, а второй, писатель-фронтовик, становился на путь изгнанника. Борис Антоненко-Давидович, отбывший лагерную «десятилетку», уже давно носил печать отщепенца. На свой страх и риск митинг снимали киевские документалисты режиссер Рафаил Нахманович и оператор Эдуард Тимлин, получившие по рукам «за самоуправство».

Несмотря на репрессии и запреты, несанкционированный митинг-реквием снова состоялся через год. И тогда власть поняла, что, запрещая память о жертвах Бабьего Яра, она становиться наследницей фашистских расстрельных команд. Поэтому провели официальный митинг, заявили о создании памятника, который был открыт в июле 1976 года: «Советским гражданам и военнопленным солдатам и офицерам Советской Армии, расстрелянным немецкими фашистами в Бабьем Яру».

Ничего не имею против памятника-мемориала, даже двумя руками «за». Но он – пример того, что никогда тяжелые плиты и громадные камни правильного официоза не задушат и не заменят хрупких росточков живой человеческой памяти, прорастающей из неравнодушных сердец. За последние двадцать пять лет в парке появилось много новых памятников и знаков. Среди первых – «Менора», напоминающая о трагедии еврейского народа.

Позже в нескольких метрах поставили крест по расстрелянному архимандриту Александру Вишнякову. Ближе к советскому памятнику – деревянный крест погибшим «оуновцам», среди которых и замечательная поэтесса Олена Телига.

Возле метро «Дорогожичи» установили трогательный памятник детям – на постаменте поломанные, изувеченные игрушки.​

Увековечены и жертвы куреневской трагедии. Сегодня никто не ставит человеческую память в придуманные чиновничьи рамки.

Я часто хожу через «Куреневский Гай» – так называется теперь парк, который своей зеленью накрывает основную часть большого урочища. За неделю до нынешней, уже 75 годовщины трагедии Бабьего Яра, здесь снова навели порядок. Переуложили парковые дорожки, обновили «Менору», перенесли памятник погибшим детям на центральную аллею. Появилась кибитка – памятник погибшим ромам.

Везде новые светильники, газоны оборудованы системой полива. Реставрацию проинспектировал премьер-министр Владимир Гройсман. Но я иногда захожу в один из уголков парка, возле православного храма. На камнях его фундамента выбито «Жертвам геноциду».

На краю обрыва, до которого едва дотягиваются верхушками многометровые деревья, несколько самодельных крестов и символические могилы. Подновленная табличка на кресте гласит: «І на цьому місці вбивали людей в 1941 році. Господи упокой їх душі».

А раньше висела другая: «І тут росстрілювали людей». Она для меня была особенно трогательной из-за ошибки (правильно по-украински – «розстрілювали»). Человек, поставивший крест, понимал человеческое горе и по-своему приумножал память о безвинных жертвах Бабьего Яра. Грамоте его научила трудная жизнь. Еще чуть дальше – остатки старого еврейского кладбища. На одном из деревьев подвешена самодельная табличка: «Увага! Перед вами знаходиться стародавній цвинтар. Не смітіть! Поважайте померлих». Если раньше право на память и уважение к мертвым и погибшим приходилось отвоевывать у государства, то сегодня об этом необходимо напоминать многим равнодушно-беспечным горожанам.

Говорят, что обилие памятников в Бабьем Яру может привести к их «конкуренции», к разделению памяти, к общественным разногласиям и даже противостоянию. Но, если нас не объединит память о наших мертвых, о невинных жертвах, о замученных детях, то тогда нам и объединяться незачем!

Если вам придется прогуливаться «Куреневским Гаем», если вы остановитесь возле высокого тополя или присядете на лавочку, помните: «И здесь расстреливали людей…»

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции