В чем слабость российского патриотизма

Россия сильнее Украины практически во всех компонентах. Превосходство в военной мощи, экономических возможностях, численности населения, практически нулевая восприимчивость российского общества к человеческим потерям, делают маловероятным чисто военный вариант возвращения оккупированных территорий. Несмотря на это, Россия обладает одной принципиальной слабостью по сравнению с Украиной, а точнее с украинским обществом. Речь идет об особенности российского великодержавного патриотизма, суть которого – любовь к государственному аппарату и его силе, а не стране или народу, как в Украине. На мой взгляд, именно это качественное отличие позволит нам вернуть Крым в критический момент, когда российский государственный аппарат ослабнет и любить пророссийским крымчанам больше будет нечего.

Общаясь бесчисленное множество раз с просоветски настроенными земляками, которые успели застать развал Союза во взрослом возрасте, я всегда задавал один и тот же вопрос: «Вы искренне любили свою советскую родину, ценили ее достижения, силу и мощь, не мыслили на ее территории какие-то альтернативные гособразования. Так как получилось, что вы не только позволили Союзу развалиться, но даже не совершили ни одной заметной попытки воспрепятствовать дезинтеграционным процессам?».

Ведь к началу девяностых все было очевидно. В странах восточного блока и союзных республиках поднимали голову национальные движения, в провинциях советской империи начались межэтнические конфликты, авторитет государственно образующих институтов: КПСС и официальной идеологии были на нуле, экономика – в анабиозе. Все говорило о скором крахе. Но бьющие ныне себя в грудь «простые советские люди» не сподобились ради спасения своей любимой родины ни на срыв референдумов, ни на захват государственных учреждений, ни на массовые митинги против ликвидации своей страны. Ни один сине-желтый стяг не был скинут возмущенной толпой с крыш городских советов, в августе девяносто первого. Этот факт поражал меня тем больше, чем сильнее я слышал вокруг «плач Ярославны» по канувшему в лету советскому проекту. А в момент, когда ностальгия по советской (читай российской) империи материализовалась в тысяче российских «добровольцев» на Донбассе, готовых умереть за ее восстановление, ответ на этот вопрос перестал иметь лишь узко-академическое значение.

Разгадка же кроется в самих воспоминаниях «советских людей» о своем потерянном рае. Если внимательно прислушаться к тому, «как именно» они любят свою советскую родину, можно заметить, что объектом этой любви является не страна как представление о некой отдельной территории, не народ или общество, как носитель определенных ценностей, культуры и исторической памяти, а сильное государство, берущее под свою защиту и покровительство благодарных и неразумных чад своих.

«Ты не жил в СССР! Ты не знаешь, какое это чувство, когда за тобой стоит огромная страна! С мощной армией и ядерными ракетами! Страна, которую уважают и боятся во всем мире! Страна, которая тебя защитит! Ты не знаешь, как это, гордиться величием и силой такой державы!», – не раз говорили мне с придыханием и сияющими лицами, погрузившиеся в ностальгический делирий, советские крымчане. Их эмоции были искренни и сильны, а удовольствие от погружения в памятные грезы абсолютно. И чисто по-человечески я их понимал, как понимают берущего впереди тебя, на кассе, чекушку водки алкоголика.

Те, кто наблюдал своими глазами процесс «возвращения» Крыма в «родную гавань» могут подтвердить, что российский патриотизм крымчан – точная копия их же советского патриотизма. Да, многие хотели «вернуться» к высоким московским зарплатам и пенсиям, да, некоторые под влиянием пропаганды искренне испугались «поездов с бандеровцами». Но становым хребтом пророссийских взглядов в Крыму всегда было желание спрятать свою собственную маленькую и хрупкую личность за железным занавесом имперского государственного аппарата. Настоящие граждане России, подозреваю, испытывают к своей стране патриотизм такого же специфического вида, как и их крымские братья по империи.

Если ты любишь свою страну, свой народ и его культуру, если у тебя есть минимальное национальное достоинство, тебе плевать, насколько коррумпированы чиновники, плевать, что вся политическая элита состоит из олигархов, плевать, что государство неэффективно и преступно слабо. В момент опасности ты будешь защищать независимость и целостность своей страны – так, как это делали украинские добровольцы на Донбассе или проукраинские активисты в Крыму. Потому что это не ради государства и его величия, а ради самого себя, своих и своего.

Но если в структуре твоего патриотизма главное место занимает сильный и величественный государственный аппарат, то степень твоей готовности защищать свою страну прямо пропорциональна степени его силы и величия.

Советские патриоты, стоит признать, были весьма пассионарны в 2014 году, когда нефть стоила по 120 долларов, не было никаких санкций, российская пропаганда из всех экранов трубила о крестовом походе за идеалы имперского величия, а за их спинами была вся мощь «военторга» и «зеленых человечков». В 2014 году они клялись России и ее «великому» вождю в готовности дойти до Львова. Но те же самые советские патриоты не ударили пальцем о палец в начале девяностых, чтобы спасти свою возлюбленную империю. В девяносто первом они вместе со всеми ругали стариков из КПСС, рассказывали анекдоты про Шарикова и спокойно наблюдали, как рушится их родина. Потому, что для них когда «за тобой не стоит огромная страна», тогда нет оснований гордиться ее величием. Когда государство слабо, то и любить больше нечего, а значит, жертвовать тоже незачем.

И поэтому когда санкции, низкие цены на нефть и коррумпированный кремлевский режим окончательно ослабят российский госаппарат, снять сине-желтый прапор со здания городской администрации Севастополя не выйдет ни один местный сторонник имперского величия. Точно так же, как в девяносто первом.

Денис Мацола, крымчанин, политолог, социальный активист

Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции