«Они настоящие фашисты»

Заместитель главы Федеральной службы исполнения наказаний России (ФСИН) Валерий Максименко утром, 28 ноября, назвал Ильдара Дадина, сообщавшего о пытках в Карельской ИК-7, "очень талантливым имитатором" и добавил, что внутренняя проверка ФСИН не нашла подтверждений того, что Дадина пытали. Уже спустя несколько часов в Сахаровском центре в Москве собрались родственники заключенных, которые подтвердили – все то, о чем писал Ильдар Дадин, является правдой.

Замбека доставили в Сегежскую колонию №7 в апреле 2014 года. По его словам, его отправили в изолятор сразу, как только он приехал. "В день проходит две проверки. И каждая проверка снимается на камеру. Ты зачитываешь свой доклад, а потом все – они отключают камеру, выводят и начинают бить и растягивать (имеется в виду вид пытки, при котором заключенного тянут в разные стороны за ноги). Сотрудников человек семь-десять бьют. С ними медсестра бывает, она спиной стоит. Там специальный коридор у них есть, там видеокамер нет. После этого ты сам ходить не можешь, и они тебя закидывают обратно. Они стараются, чтобы следов не оставалось. Когда остаются, заставляют писать объяснительную, что либо ты упал на лестнице, либо ударился сам по себе".

Сейчас Замбек уже на свободе и общается с правозащитниками по видеосвязи. По словам супруги Ильдара Дадина Анастасии Зотовой, таких, как Замбек, в ИК-7 десятки. Только на одной пресс-конференции в Сахаровском центре о пытках и издевательствах в карельской колонии рассказывали пятеро бывших заключенных и родственники тех, кто сейчас находится в ИК-7.

"Много бывших заключенных сейчас находятся в Петрозаводске, но они боятся говорить, боятся, что до них потом доберутся", – говорит Зотова.

Жена Анзора Мамаева, одного из тех, кто остается в заключении в ИК-7, говорит, что смогла увидеть своего супруга в сентябре. "Его били очень страшно – на завтрак, обед и ужин. Из-за того, что произошло, к этой колонии сейчас много внимания. Моего мужа Москалькова (уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова. – РС) посещала, но только она уехала, как его еще раз страшно избили".

Еще один бывший заключенный - Тимур вспоминает: "Пытки начались сразу. Тебя сразу помещают в штрафной изолятор и все сотрудники... Пытки в основном происходят в штрафном изоляторе. Избивают абсолютно все и избивают систематически".

Наиболее полно пытки описал другой бывший заключенный - Бек (имя по его просьбе изменено) - его накануне пресс-конференции опрашивал правозащитник Лев Пономарев.

"Уводят в короткий коридор, где нет камер, личные видеорегистраторы выключают. Два инспектора берут тебя за ноги, поднимают в разные стороны... Когда боль становится уже невыносимой, тебя бросают на пол и начинают избивать ногами, буквально втаптывать в пол".

В руководстве ФСИН настаивают на том, что тюремная система абсолютно прозрачна, а к Дадину не применялись "недопустимые методы воздействия".

"Очень хочу обратить внимание, что еще никогда до этой истории ФСИН не была такой открытой для всех правозащитников, да и просто для общества. ФСИН не собирается ничего утаивать и скрывать, она стремится стать абсолютно прозрачной. Мы предлагали раньше и предлагаем сейчас: если действительно есть факты нарушений и злоупотреблений, то давайте вместе будем их вскрывать и исправлять, а виновных – наказывать", – рассказал агентству "РИА Новости" замглавы ФСИН Валерий Максименко.

– Глупо было ожидать от гестапо, чтобы они нашли какие-то нарушения в концлагере, – говорит Зотова. – Там же на самом деле концлагерь. Там зверски пытают и мучают людей. И мочой этих людей поливают, и головы над унитазом наклоняют, и мочатся на них. И растяжку на шпагат делают так, что все мышцы и сухожилия порваны, и голыми на мороз выгоняют, и холодной водой поливают, и в неотапливаемой камере держат людей, где температура – -15 градусов, такая же, как на улице. Бьют по голове, по ногам дубинкой, и по мужским половым органам бьют. Просто весь спектр всего, что только можно представить. И понятно, что руководство ФСИН не может признаться – да, ребята, у нас в Карелии действует концлагерь! Конечно, они будут до последнего все это дело покрывать. По сути, надежда сейчас на Следственный комитет – во-первых, во-вторых – на журналистов. Понятно, что ФСИН будет защищать этого Коссиева (начальника ИК-7 – РС) до тех пор, пока им это будет выгодно. Им это станет невыгодно, когда Путин скажет: "Вы с ума сошли! Вы что устроили?!" Пока Путин их не пнет, они это не прекратят. Я 27 дней общаюсь с теми людьми, бывшими заключенными... То, что вы видели по скайпу, это далеко не все люди, с которыми я общаюсь. Они мне все это рассказывают. Я понимаю, что это невозможно человеку пережить. То, что они переживают, это сверхчеловеческие пытки. Это надо остановить.

– Какая-то "дорожная карта" для этого есть?

– Как таковой дорожной карты нет. Сначала, когда Ильдара посадили, я была уверена, что Гудков вступился, Резник вступился, еще кто-то вступился, и сейчас Ильдара отпустят. По факту мы действуем с юридической стороны. Рассматривается жалоба на статью в Конституционном суде. Идет кассация в Верховном суде. Подана жалоба в ЕСПЧ, будет решение ЕСПЧ. Соответственно, мы больше ничего сделать не можем. Стоять у ФСИНа с плакатом, мне кажется, просто бессмысленно. Им на это плевать. Первого числа вышли 100 человек ко ФСИНу с требованием – расследовать, ФСИН на эти 100 человек просто наплевал. Вот и все. Как прекратить пытки? Тоже с юридической точки зрения. Мы будем писать заявления в Следственный комитет. Мы будем пытаться распространить информацию как можно шире о том, что там происходит.

Я хочу опубликовать имена тех людей, которые устраивают там пытки, чтобы хотя бы какой-то человеческий суд, порицание их настигло, потому что они – настоящие фашисты. Они – то зло, с которым наши прадеды боролись в 1941-1945 годах. Они – зло беспросветное, садисты и фашисты.

– Вы не собираетесь еще раз приехать к Ильдару?

– Я была там 9-го числа. Скорее всего, меня не пустят в ближайшие полгода. Нам разрешено одно краткосрочное свидание раз в полгода и одно длительное свидание раз в полгода. Чтобы получить длительное свидание, Ильдар должен написать бумагу, а начальник колонии должен поставить на ней визу. И это хуже всего. Потому что Коссиев не поставит визу, чтобы меня пустить в колонию, чтобы я три дня сидела с Ильдаром, чтобы я записала еще подробнее и, когда выйду, все это выпустила! Я надеюсь, что Ильдара переведут в другую колонию, что я смогу поехать на длительное свидание уже туда.