Доступность ссылки

Автор «ни пяди Крыма» Александр Бывшев: «Земляки никогда не простят мне собственной трусости»


Александр Бывшев
Александр Бывшев

Полтора года назад, 13 июля 2015 года, Кромский районный суд Орловской области России вынес приговор учителю местной школы Александру Бывшеву. Мужчину обвинили в экстремизме за стихотворение «Украинским патриотам», в котором он призывал «не отдавать ни пяди Крыма путинским чекистам».

Стихотворение было написано в марте 2014-го, после появления в Крыму «вежливых человечков». После того, как Бывшев опубликовал его в социальных сетях, на стол директора школы, в которой он работал, легло анонимное письмо с вопросом: «Как такой человек (Бывшев – КР) может работать в школе?» Директор Людмила Агошкова «посовещалась» на этот счет с районным прокурором, и появилось уголовное дело.

Год допросов и экспертиз. Отстранение от работы в школе. Наконец – приговор. Бывшеву могли дать 4 года лишения свободы, однако он получил 300 часов исправительных работ.

Жители Кром рассказывали, что хотят вывести Бывшева на площадь и устроить ему публичную порку

Но хуже преследования по закону оказалась реакция земляков Александра. В его почтовый ящик бросали письма с угрозами, неизвестные дважды выбивали окна в его квартире. В интервью российским СМИ жители Кром рассказывали, что хотят вывести Бывшева на площадь и устроить ему публичную порку.

Отвернулись от учителя и коллеги. На суде многие из них сетовали, что в России отменен мораторий на смертную казнь.

Крым.Реалии спросили российского «поэта-экстремиста» о том, как изменились за полтора года его отношения с односельчанами, и узнали, почему многие боятся даже стоять с ним рядом.

– Майор Семешин из ФСИН, к которому я хожу отмечаться, предупредил, что где-то ближе к президентским выборам ситуация будет меняться не в мою пользу. По-отечески сказал: «Вы уж там поосторожнее, потому что так рот вам открывать уже не дадут». Ну мне и в Следственном комитете сказали, мол, вы со стихами лучше за рубеж куда-нибудь, а нам лишней работы не надо.

– Уже прошло полтора года с момента вынесения Вам приговора за «​Крымненаш». В ходе судебного разбирательства, знаю, Вы претерпели и ненависть соседей и коллег, и прямые угрозы. Окна Вам в квартире разбивали. Сейчас, когда прошло немало времени, отношение окружающих к Вам как-то изменилось?

– Прямой поддержки, скажем так «под камеру», как не было, так и нет. Но со временем люди действительно стали подходить, осторожно выражать сочувствие. На уровне: «Ну что ж ты так вляпался? Да, ты прав, но плетью обуха не перешибешь». Я так понимаю, жизненный уровень начал поддавливать людей. Особенно заметно это в очередях на оплату коммунальных услуг, или, например, в магазинах: здесь уж высказываются очень резко.

Если ситуация повторится, все эти люди снова будут осуждать, проклинать, клясться в верности Путину
Александр Бывшев

Но нужно понимать, что если ситуация повторится: например, мне предъявят новое обвинение, или появится какое-то аналогичное дело, – все эти люди снова будут осуждать, проклинать, клясться в верности Путину. Потому что реально боятся за свою работу: поселок маленький – 7000 человек, провинциализм абсолютный – все всех знают. Сегодня кто-то со мной поговорил, завтра его уже этим «тыкают». У меня есть товарищ – Владимир Кононов, преподаватель рисования в поселковой школе искусств, так его уже заклевали за то, что он со мной продолжает общаться. Жену его на работу никуда не берут, даже уборщицей.

– То есть наказывают даже за общение?

– Разумеется. Недавно на поселковом мосту встретил знакомого пенсионера. Разговорились. А мимо люди ходят. Он все озирается-озирается и вдруг говорит: «Александр Михайлович, у меня сердце слабое. Я вот боюсь, что сейчас с вами разговариваю, а потом меня пенсии лишат».

Многие земляки никогда не простят мне своей собственной трусости
Александр Бывшев

Но, если честно, с большинством односельчан и поговорить-то особенно не о чем. Штампы в голове. Многие злы на меня. Хотя я прекрасно понимаю, откуда эта злость: демонстрирую своими стихами их слабые места. Никто же не смог уличить меня в написании неправды. Мои стихи – правда, и люди это знают. Но не могут признать. Многие земляки никогда не простят мне своей собственной трусости.

– А с бывшими коллегами по школе общаетесь?

– Нет. Я школу обхожу за километр и с учениками стараюсь не общаться, потому что скажут потом, что пропаганду веду, или подпольно репетиторством занимаюсь – мне ж нельзя согласно приговору. А у нас только повод дай, чтоб дело завести.

Да и сами коллеги общаться не стремятся. Кто переходил на другую сторону дороги, тот и переходит. Те, что в суде выступали (на стороне обвинения – КР), на повышение пошли. Александр Агошков, например, который был учителем ОБЖ, стал директором соседней Черкасской школы.

Хотя и обратная сторона медали есть. Сейчас у Кромской школы приостановлена лицензия до февраля. Из-за крайне низких показателей учеников на пробных ЕГЭ. В феврале будет повторная проверка. Если снова будут низкие показатели – могут и лишить лицензии. Так что все аукается.

– Где Вы сейчас работаете?

Нигде. Я сейчас сижу с родителями. Они тяжело болеют: мать совсем ослепла, с кровати практически не встает, отец оглох. Разумеется, и мое преследование сыграло тут роль.

Больно список экстремистов/террористов, куда я попал, нехороший. Он всюду рассылается – это раз, даже дворником не могу устроиться. Два – это то, что в принципе работы в Кромах мало. Люди без всяких приговоров устроиться не могут.

Александр Бывшев
Александр Бывшев

Я вставал на биржу труда, предлагали мне стать почтальоном. Но работа по факту круглосуточная, а зарплата – 3500 рублей. Уж лучше я родителям время посвящу.

Перспективы тоже не радужные: никто, включая прокурорских работников, не может мне объяснить, как выбыть из этого экстремистского списка.

– То есть правильно я понимаю, что де-факто у Вас последнее место работы: те самые исправительные работы, которые Вам суд назначил?

– Да. Работал я каждый день, кроме субботы-воскресенья. По 4 часа, с утра до обеда. Работы были довольно унизительные: выбирать мусор из контейнеров, косить бурьян на кладбищах. Случай был забавный, женщина с ребенком мимо проходили, а я мусор собирал. И она на меня показывает, говорит ребенку: «Вот будешь плохо учиться – будешь также бумажки всю жизнь подбирать». Мне-то с двумя высшими образованиями и золотой медалью было это очень интересно слушать. Но на творчестве это все положительно сказалось. Все-таки на свежем воздухе работал.

– Вы сейчас продолжаете писать?

– Конечно. В конце 2015-го в США вышел мой сборник «Кровавая память». Потом он переиздавался в Китае, Японии, Португалии, Испании, Италии – почти в 20 странах. Разумеется, не в России. Сейчас я готовлю еще одно собрание стихотворений.

– За время с момента вынесения приговора как-то изменился Ваш взгляд на Украину, Россию и крымский вопрос?

– Абсолютно нет. Я только укрепился в своей правоте. Взгляд мог бы измениться, если бы хоть кто-то за эти полтора года попытался аргументированно оспорить мою точку зрения. Не попытался никто.

– Напоследок задам вопрос от Ваших односельчан. Вы уезжать-то из России не собираетесь?

– Я пока об этом не думаю. Пока ухаживаю за родителями и живу одним днем.

FACEBOOK КОММЕНТАРИИ:

В ДРУГИХ СМИ




Recommended

XS
SM
MD
LG