Крымские материалы академика Радлова

17 января 2017 года – 180-летний юбилей со дня рождения выдающегося российского востоковеда-тюрколога, этнографа, педагога немецкого происхождения Василия Радлова.

Вильгельм Фридрих Радлов родился в январе 1837 года в Берлине, в семье городского комиссара полиции. По окончании гимназии поступил на философский факультет Берлинского университета, где увлекся сравнительно-историческим языкознанием, а позже – востоковедением и изучением восточных языков. В мае 1858 года Радлов защитил в Йенском университете диссертацию на тему «О влиянии религии на народы Азии» и был удостоен степени доктора философии. Спустя месяц он прибыл в Россию для занятий при Азиатском музее Санкт-Петербурга.

Первое время зарабатывал на жизнь частными уроками, а затем начал преподавать немецкий и латинский языки в Барнаульском горном училище. Вскоре он получил российское подданство и стал именоваться Василием Васильевичем Радловым. На Алтае он изучал местные тюркские языки, историю и фольклор, занимался полевыми исследованиями.

Через некоторое время Радлов побывал в Средней Азии, а по истечении пятилетнего срока командировки поехал в Санкт-Петербург для ее продления. Вернувшись в Барнаул, он продолжал свои научные изыскания. За время пребывания на Алтае Радлов совершил десять поездок к алтайцам, телеутам, шорцам, тувинцам, казахам, киргизам, хакасам, китайцам. Начиная с 1866 года он начал публиковать результаты своих исследований, вышел первый том его знаменитого труда «Образцы народной литературы тюркских племен», позднее увидели свет еще несколько томов. Радлов занимался археологическими раскопками на Алтае, в Барабинской и Киргизской степи, Минусинской котловине, различных районах Средней Азии. Он сформировался как тюрколог-универсал, глубоко интересовавшийся диалектологией, лексикографией, лексикологией, сравнительной и исторической фонетикой, грамматикой тюркских языков, этнографией и археологией, фольклором и историей народов Алтая и Западной Сибири.

В 1871 году Радлов получил приглашение занять место инспектора татарских, башкирских и киргизских мусульманских школ Казанского учебного округа. Помимо этой деятельности, он изучал тюркские языки Поволжья, участвовал в деятельности Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Казанском университете, опубликовал ряд работ. В конце 1884 года Радлов вернулся в Петербург. Здесь продолжал исследования тюркских языков и культур, издал несколько трудов, продолжал заниматься научными поездками и экспедициями.

В 1886 году Радлов совершил поездку в Крым для изучения языка крымских татар, а в 1887 – в Литву и на Волынь для исследования языка караимов. О собранных Радловым материалах этих поездок узнаем из статьи другого известного тюрколога, его ученика Александра Самойловича «О материалах Радлова по народной словесности крымских татар и караимов».

Свою статью Самойлович начинает так: «Двадцать лет тому назад вышел в свет и с тех пор успел стать библиографической редкостью главный из существующих трудов по наречиям и народной словесности крымских татар и караимов – книга академика В. В. Радлова «Образцы народной литературы северных тюркских [турецких] племен. Часть VII. Наречия Крымского полуострова». (СПБ. 1896. Издание Академии Наук). Достижение маститым академиком восьмидесятилетнего возраста совпадает с зарождением в Крыму среди местных деятелей активного интереса к крымскотатарской этнографии. Печатая настоящую мою заметку, Крымское Общество Естествоиспытателей и Любителей Природы, членом которого я имею честь состоять, отмечает знаменательную дату (5 января 1837-1917 гг.) в жизни одного из видных исследователей Крыма и знакомит читателей своих «Записок» с содержанием малодоступной работы, заключающей в себе богатый материал по крымскотатарской этнографии. Работа эта явилась результатом путешествия академика В.В. Радлова по Крымскому полуострову в 1886 году. Нельзя не пожалеть, что путешественник ограничился изданием записанных им образцов наречий и народной словесности крымских татар и караимов, не опубликовав своих наблюдений над особенностями жизни и быта посещенных им мест. Можно сказать с уверенностью, что за 30 лет, протекших после путешествия Радлова, немало из того, что он имел возможность наблюдать или слышать, исчезло с поверхности земли и из памяти людей бесследно и безвозвратно».

Как отмечает Самойлович, основная часть книги состоит из трех отделов. Первый посвящен народной словесности крымских татар и ногайцев. Материал расположен по местностям, где он собран: Бахчисарай Озенбаш, Стиля, Каралез, Мисхор, Буюк-Ламбат, Ускют, Буюк-Ходжалар, Феодосия, Карасубазар, Асау, Деир, Когенни-Кыят, Евпатория. Таким образом, исследования проводились в пяти уездах Крыма, но главным образом в двух – Симферопольском и Ялтинском, уездам же Феодосийскому, Перекопскому и Евпаторийскому было уделено меньше внимания.

Собранные Радловым сто три произведения крымскотатарской и крымско-ногайской народной литературы распадаются на следующие категории: сказки, легенды и предания (самая обширная категория); богатырские сказания; песни исторические; пословицы и мудрые изречения; добропожелания, своего рода народные молитвы (фатиха), эти произведения характерны для степных татар и ногайцев; песни лирические степные (сарын); загадки.

Как пишет Самойлович: «Из мелких произведений народной словесности в собрании Радлова совершенно отсутствуют скороговорки и одна категория песен, до сих пор пользующихся особой любовью у степных татар, это состязательные песни «чынг», которые ранее непременно импровизировались, а теперь преимущественно исполняются по памяти».

Второй отдел материалов Радлова представляет извлечения из сборника народных произведений (меджума), распространенных среди караимов. «В большинстве случаев это произведения, известные и татарам, заимствованные караимами или от татар, или из того же источника, откуда черпали и татары. При отсутствии исторических сведений о происхождении караимов, как народности (история караимства, как религии, более или менее известна) караимские говоры и язык переводов их священных книг являются пока почти единственным материалом для положительного суждения об отдаленном прошлом этого небольшого племени. Этот материал свидетельствует о том, что еще до монгольского нашествия, т. е. до XIII века, караимы говорили и писали на языке турецкого корня, причем этот язык существенно отличался от крымскотатарских наречий, сформировавшихся после XIII века, и был близок к языку домонгольских обитателей южнорусских и крымских степей – половцев (иначе: куманов или кыпчаков). Был ли тот старокараимский язык их исконным языком или был он ими заимствован, пока доподлинно неизвестно», – отмечает Самойлович.

Отдел второй, караимский, или вернее караимско-татарский, состоит из 13 крупных произведений, 200 загадок и 470 пословиц, расположенных в алфавитном порядке.

«Последний, третий отдел книги Радлова напечатан еврейским алфавитом, принятым у караимов не только для древнееврейского языка их священных книг, но и для родного их языка турецкого корня. Этот отдел воспроизводит одну из караимских «меджума», с присоединением нескольких рассказов из других «меджума» и стихотворений караимского поэта Эрака», – пишет Самойлович.

Остается сожалеть, что весьма ценные с научной точки зрения крымские исследования академика Радлова не получили развития и продолжения…

Долгие годы, начиная с 1894 вплоть до кончины в мае 1918 года, академик Василий Радлов возглавлял Музей антропологии и этнографии (МАЭ) в Санкт-Петербурге. Похоронен на лютеранской части Смоленского кладбища в Санкт-Петербурге. С 2002 в МАЭ ежегодно проводятся трехдневные «Радловские чтения», собирающие этнографов, антропологов, фольклористов и музееведов.

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции