«Черная легенда» должна быть развеяна

Специально для Крым.Реалии

И в имперской, и в советской, а нередко – и в современной историографии, в том числе, к сожалению, украинской, давние соседи украинцев – крымские татары – подаются как извечные, исторические и даже экзистенциальные враги. После депортации крымскотатарского народа в 1944 году эта тенденция стала правилом: о крымских татарах либо плохо, либо ничего. Это не изжито до сих пор.

Младший сын одного из авторов статьи учился в 7-8 классе киевской школы во времена Ющенко, и в учебнике истории Украины у него постоянно фигурировали термины «татарська агресія», «турецько-татарські орди», «татарські напади» и так далее. Это в случае, если Крымский ханат выступал инициатором войн с украинцами. А вот рейды запорожцев на Крым и побережье Черного моря, следствием которых являлось вряд ли меньшее число жертв среди мирного населения, назывались исключительно «походами»…

Вдохновители и идейные сторонники депортации позаботились в свое время о практическом запрете адекватной истории крымских татар, и само наименование «крымский татарин» исчезло из советской номенклатуры национальностей: «татарин» – пожалуйста, «крымский татарин» – ни в коем случае. Любое доброе слово об этом народе рассматривалось как криминал.

Не пощадили даже классиков. У Тараса Шевченко есть строки:

«За що ж боролись ми з ляхами?

За що ж ми різались з ордами?

За що скородили списами

Московські ребра?»

Цензоры «московські ребра» заменили на «татарські ребра», хотя вышло тавтологично, ибо классик об этом написал в строчке об «ордах». И что примечательно: фальшивка повторена в изданном в 2010 году учебном пособии «Українська мова. 10 клас. Рівень стандарту: Плани-конспекти уроків». Скажут, что это были времена владычества Януковича. Нет! Книга вышла по инерции, она предназначалась для школы-двенадцатилетки, упраздненной в том же 2010 году, и готовилась при президенте Ющенко, премьере Тимошенко и министре образования, академике Иване Вакарчуке. Впрочем, и в учебном пособии 2008 года для учителей 5-12 классов – то же самое: «татарські ребра». Сколько украинской молодежи отравлено фальсификатом агентуры Кремля в Украине при фактическом попустительстве высших должностных лиц государства?

Используя в идеологических целях литературу, советская власть отнеслась сочувственно к историческому роману украинской писательницы Зинаиды Тулуб «Людолови», написанному в 1930-е и переделанному в 1950-е вполне в духе антикрымскотатарской «черной легенды», где крымские татары были представлены исключительно как работорговцы. Да, работорговля имела место в средневековом и Нового времени Крыму, Кафа (Феодосия) была крупнейшим в Европе невольничьим рынком. Но тут необходимо сделать существенные оговорки. В походах на украинские земли принимали участие, главным образом, степные кочевники-ногайцы, а татары Южного берега и предгорий, активно занимавшиеся сельским хозяйством, не имели времени и возможностей для таких «отхожих промыслов».

К тому же, пафос обличителей можно было бы умерить тем, что в исламском мире, в том числе и в Крымском ханстве, нельзя было торговать единоверцами. Достаточно было пленнику обратиться в ислам, как он немедленно получал свободу. А вот в российских газетах времен «матушки» Екатерины ІІ можно встретить рекламные объявления о том, что «продается породистая собака и крепостная девка». Православные христиане без всяких угрызений совести торговали православными христианами. А за полстолетия до этого Петр І как-то пытался уломать Сенат, чтобы законодательно запретить продажу крепостных без семьи и без земли, но не встретил понимания…

И не случайно Тарас Шевченко так описал обычаи господствующего класса Российской империи уже в первой половине «просвещенного» ХІХ века:

«Продаєм

Або у карти програєм.

Людей… не негрів… а таких.

Таки хрещених… но простих».

Иными словами, вряд ли нынешние сторонники «великой России» имеют моральное право укорять кого-то в том, что он имел «неправильную» историю.

Но все же: правдивы ли украинские народные песни, думы и баллады, описывающие жестокие набеги с юга? Да, правдивы. Но и несколько односторонни, ибо всякому народу свойственно концентрировать внимание преимущественно, а нередко и исключительно, на своих бедах, страданиях и обидах. Это нормально для народной ментальности, но вряд ли приемлемо для исторической науки и школьно-университетского преподавания, требующих некоторой философичности в восприятии прошлого. Еще великий Бенедикт Спиноза призывал: «Философ должен не плакать, не смеяться, а понимать».

Империя, особенно сегодня, заинтересована в сохранении «черной легенды» о крымских татарах, как она заинтересована в постоянном подогревании национальной нетерпимости между поляками и украинцами, в поддержании мифа об «особом украинском антисемитизме» и мифа о якобы беспроблемных, идиллических, «тесных братских» отношениях на протяжении веков между Украиной и Россией.

Правдивы украинские народные песни, но в то же время были и вторжения запорожских казаков в Крым, и прямое вооруженное вмешательство Запорожья во внутриполитическую борьбу в Крымском ханстве с целью поддержки своих выдвиженцев на бахчисарайский трон и многое иное. Да и вообще – украинское казачество уходит корнями в славяно-тюркский этнический субстрат, который начал формироваться в степях еще до походов Чингисхана и Батыя. При этом казаки-славяне заменили прямой русский меч на кривую татарскую саблю, гусли – на кобзу, портки – на шаровары… В свод военной атрибутики запорожцев вошли тюркские понятия кош, курень, колчан, джура, булава, бунчук, сурма, табор, майдан и так далее; фамилии с тюркскими корнями в Украине были распространены именно среди казацкого, а не мещанского сословия; наконец, казак Мамай – олицетворение загадочной украинской души – типично тюркский образ. Иными словами, без тюркской и конкретно крымскотатарской этнокультурной составляющей невозможно представить себе украинский этнос и его высшее политическое проявление в прошлые века – запорожское и реестровое казачество. Кстати: ничего этого нет в упомянутом выше школьном учебнике истории…

Войны Богдана Хмельницкого, Ивана Выговского, Петра Дорошенко редко обходились без помощи крымскотатарской конницы (лучшей легкой кавалерии Восточной Европы того времени), стремительной и маневренной. Вспомним описание Гоголем того, как старый Тарас Бульба с Остапом и Андреем едут на Запорожскую Сечь. Когда вдалеке мелькнул крымскотатарский всадник, Бульба нравоучительно сказал сыновьям: «Увидишь в степи татарина – не гонись за ним, все равно не догонишь…»

В знаменитой Конотопской битве 1659 года, в самой блестящей победе украинского оружия (как со скорбью писал российский историк Сергей Соловьев, «цвет московской кавалерии погиб в один день») принимало участие крымскотатарское войско во главе с ханом.

После 1709 года, после Полтавы, когда Петр I уничтожил Сечь и истреблял запорожцев, казаки отошли на юг, на земли Крымского ханства, и хан разрешил им создать там новую Сечь, которая просуществовала почти 27 лет. Об интересном факте поведали в 1990 году советские этнографы академик Юрий Бромлей и публицист Роман Подольный: «Но вот на Крым обрушивается чума. Она косит людей, не разбирая пола и возраста. И Сирко, очевидно, с согласия запорожцев отводит «заклятым врагам» казачества для поселения некоторые запорожские земли, свободные, как считалось, от заразы. Удивленный гетман Иван Самойлович отправляет Ивану Сирко возмущенное письмо – зачем, мол, тот отдает наследственному недругу казачьи территории? А Сирко ответил словами о жалости – к невинным и несчастным: «В татарских кошах бубонная чума. Дети, женщины падают в траву, синеют и умирают там. Дадим им вольные воды и чистые земли. Будем же людьми, гетман!»

Союзнические отношения украинцев и крымских татар отразились и на личностном уровне. Министр финансов УНР профессор Туган-Барановский (полная фамилия – Туган-Мирза-Барановский), согласно семейной легенде, был потомком властителя Перекопа Тугай-бея, побратима гетмана Богдана Хмельницкого; перекопский бей погиб в одной из битв украинцев против Речи Посполитой. Выходцем из Крыма был и знаменитый украинский аристократ Кочубей (Пушкин в «Полтаве» написал о его потомке: «Богат и славен Кочубей, его поля необозримы…»). У украинского ученого с мировым именем Агатангела Крымского дед принял христианство, пращур же был муллой в Бахчисарае. Можно вспомнить еще и о полковнике Корсунском Иване Шангирее, и о бунчужном Нежинского полка Герасиме Ахматове…

Сто лет назад сотрудничество между двумя народами поднялось на новую ступень. Национальные революции в Украине и в Крыму развивались параллельно, поддерживая друг друга, а на изломе 1917-18 годов украинские и крымскотатарские войсковые части совместно попытались остановить на полуострове российских большевиков. К сожалению, не получились. Но во время похода весной 1918 года Запорожского корпуса армии УНР под командованием полковника Петра Болбочана в Крым, помощь украинцам оказывали крымскотатарские добровольцы. Как писал в книге воспоминаний «Слідами новітніх запорожців» активный участник событий, поручик Богдан Монкевич: «Нигде украинскую армию не встречали с таким восторгом, как в городах Крыма». А тогда крымские татары составляли значительную часть населения городов полуострова…

Очевидно, что отношения между украинцами и крымскими татарами были намного более разнообразными и неоднозначными, чем это старается представить советско-имперская историография, а вслед за ней – некоторые украинские историки и авторы школьных учебников.

Вывод прост: украинской и крымскотатарской интеллигенции предстоит приложить немало усилий для окончательной деструкции «черной легенды», которая до сих пор приносит большой вред Украине и обоим народам.

Сергей Грабовский, кандидат философских наук, член Ассоциации украинских писателей

Игорь Лосев, кандидат философских наук, доцент кафедры культурологии НаУКМА

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции