Новые крымские. Как в Севастополе живут беженцы с Донбасса

Беженцев с Донбасса в Севастополе, по сообщениям местных СМИ, десятки тысяч. Официальных цифр никто не приводит, но судя по количеству машин с донецкими и луганскими номерами и людей, разговаривающих с характерным мягким «г», эта информация вполне достоверна. Вызывая сантехника на дом или такси, вы легко можете натолкнуться на переселенца с Донбасса. Как они живут? Чем занимаются?

Вот несколько невыдуманных историй. Имена моих собеседников изменены (никто из них не согласился на обнародование своих данных – даже те, кто проживает в городе легально).

Виктор

Виктор из Лисичанска, ему 30 лет. Уже больше двух лет он живет на даче в районе мыса Фиолент с большой компанией таких же, как и он беженцев. Работает на стройке, делает все, что прикажут.

«Вообще я каменщик, – рассказывает он, – мы дома строили, по области ездили. Я любую кладку могу: декоративную, фигурную, лицевую. Мы у себя хорошо зарабатывали, а здесь – копейки, только на пропитание и хватает».

Из удобств на даче – электричество, холодная вода в 6-кубовой емкости и туалет на улице. «Ну, мы же строители, – объясняет Виктор, – скинулись на бойлер, поставили на кухне. На даче только летний душ, ванны нету, поэтому моемся в корыте, но хоть вода горячая. Еду готовим по очереди, а иногда и все вместе – по настроению». Из досуга – только телевизор. Вскладчину купили спутниковую антенну с тюнером, около 200 каналов. Смотрят и российские и украинские.

Слово «война» Виктор тщательно избегает. «Когда все это началось, товарищ уговорил меня ехать в Крым, он здесь раньше бывал. Я не хотел, чтобы в армию забрали, поэтому согласился». «В которую армию?» – спрашиваю. «Да ни в какую, – говорит мой собеседник, – ни в украинскую, ни в «ЛНР». Я уже свое отслужил, причем в мотострелковой части. Меня бы первым забрали – пехота всегда нужна».

Сначала Виктор с товарищем скитались по городам и поселкам южного берега, потом осели в Севастополе. Живут и работают по факту нелегально – регистрации и разрешения на работу у них нет.

«Стараемся нигде не светиться, по барам и прочим заведением не ходим. Если выпить, расслабиться – то у себя на даче, но без шума, чтобы внимание не привлекать».

В Лисичанске у Виктора мать и сестра, он иногда общается с ними по скайпу. Возвращаться назад в ближайшее время не собирается. «Пока там все это не закончится, что мне там делать?» – говорит он, прикуривая одну сигарету от другой.

Галина

Галина приехала в Севастополь из Мариуполя вместе с мужем и сыном. Они получили «временное убежище» и имеют право находиться в Севастополе и Крыму в соответствии с российскими законами. Ей 36 лет. Галина – бухгалтер, в Мариуполе работала в крупной фирме. Украину клянет на чем свет стоит и мечтает получить российский паспорт.

В Севастополе устроилась работать по специальности, получает по местным меркам достаточно неплохо – 28 тысяч рублей. «Пришлось, конечно, переучиваться немного – законодательство ведь другое, но ничего, освоилась. Сначала платили 17 тысяч, вообще ни на что не хватало, а сейчас нормально». Муж Галины, Александр, работает на крупном складе, получает 22 тысячи в месяц. Сын учится в школе. Семья снимает за 16 тысяч двухкомнатную хрущевку в Нахимовском районе.

«Когда на окраинах города (Мариуполя – авт.) начали стрелять, мы собрались и уехали. Здесь, в Севастополе, давно живет моя двоюродная сестра. Первые несколько месяцев у нее жили, а когда с работой наладилось – квартиру сняли, – рассказывает Галина. – Мы всем довольны. Жаль только, не подсуетились вначале, чтобы паспорт российский получить, побоялись – а вдруг обман вскроется. Многие так делали. Кому удавалось прописаться задним числом, а кто через суд доказывал, что жил здесь и работал до референдума».

Дмитрий

По вызову приезжает такси. Когда выхожу из подъезда, вижу, как водитель ставит на крышу машины «шашечки». Убедившись, что именно я его пассажир, этот атрибут убирает обратно в салон. По дороге я обратил внимание на характерное мягкое «г». «Вы с Донбасса?» – спрашиваю. «Да, из Донецка. А что, так заметно?» – отвечает он.

Таксисту за 50, его зовут Дмитрий. «Вы на это не обращайте внимание, что без «шашечек». Вызов я официально получил, через диспетчера, просто работаю «втемную». Для нас, для донбасских, кто без регистрации, – либо здесь, либо на стройке. В остальных местах при трудоустройстве разрешение на работу в России требуют, никто рисковать не хочет, потому что штрафы в сотни тысяч, – рассказывает он. – Если что, вы мой родственник».

В Донецке у него был небольшой магазин по торговле запчастями. Сейчас бизнес пришел в упадок, поскольку проблемно наладить поставки, да и денег у клиентов стало поменьше. «Зимой я таксую, а летом работаю на ЮБК – там всегда есть чем заняться», – говорит Дмитрий. Иногда он ездит в Донецк. На мой наводящий вопрос отвечает: «Нет, не через Украину. Через переправу, Краснодарский край, Ростовскую область. Так спокойнее, хотя дорога и длиннее».

«Когда там война закончится, вернусь домой», – добавляет. «К какой власти?» – спрашиваю. Он молчит, пытаясь вычислить, на чьей я стороне, и ничего не отвечает. Дальше едем молча.

Никому не нужные

Первые беженцы с Донбасса появились в Севастополе в начале лета 2014 года. Местные пророссийские СМИ пестрели радостными заметками о том, что «надо организовывать помощь братьям, собирать еду, делиться жильем». Но скоро энтузиазм аборигенов сошел на нет.

В то время жители Донецкой и Луганской областей ехали на полуостров в основном переждать активную фазу АТО. А заодно – и отдохнуть в качестве туристов. В социальных сетях можно найти много историй о том, как «переселенцы» приезжали на дорогих машинах с донецкими номерами и требовали скидок и «особого отношения к себе».

Но были и те, кто бежал от войны. Когда счет прибывшим пошел на тысячи, российские власти Севастополя соорудили палаточный городок. У поселившихся в нем граждан отобрали украинские паспорта и запретили выход за пределы территории. Все, кто там оказался, имели неосторожность объявить себя беженцами.

К середине августа 2014-го официально в Севастополе числилось 13 тысяч беженцев с Донбасса, а местные власти объявили о прекращении помощи с 1 сентября и переселении украинских граждан в другие регионы России. 23 августа первую партию беженцев отправили из Севастополя в Великий Новгород, а через несколько дней – и в Магадан.

Видя такую российскую действительность, бывшие жители Донецкой и Луганской областей не спешили регистрировать свой статус, оставаясь в нелегальном положении.

Согласно расчетам Красного Креста, в одном только Севастополе в 2015 году одномоментно находилось около 23 тысяч беженцев с Донбасса (5-6% населения города), а общее количество выходцев из Донбасса на Крымском полуострове эксперты оценивали в 200-300 тысяч человек (примерно каждый десятый житель).

В марте нынешнего года российские силовики даже устроили облаву в одном из дачных районов. Поводом для спецоперации стали жалобы местных жителей на участившиеся случаи воровства. Отмечается, что всех нелегалов ожидает «гуманная» депортация в Донецкую и Луганскую область через территорию России.

Между тем, «донецкие» и «луганские» продолжают жить и работать в Севастополе. Многие из них мечтают вернуться назад – «когда все закончится». Но есть и те, кто уезжать из Крыма уже не собирается.