Забытая победа: поход Болбочана на Крым. Северная Таврия

22 апреля – особая дата в украинской военной истории. В этот день в 1918 году войска Петра Болбочана прорвали большевистские укрепления на Чонгаре и двинулись на освобождение Крыма. К 99-летию одной из самых выдающихся кампаний Украинской революции предлагаю вашему вниманию цикл «Забытая победа». В этот раз речь пойдет о боевых действиях в Северной Таврии.

С первым материалом цикла «Забытая победа» можно ознакомиться здесь.

​Северная Таврия – треугольник между реками Днепр, Берда и Азово-Черноморским побережьем – является своего рода «авансценой» Крыма. Все три пути на полуостров: через Перекоп, Чонгар и Арабатскую стрелку – проходят по Таврии так, что без установления контроля над этой территорией о завоевании Крыма нечего и думать.

В январе 1918 года большевики узурпировали тут власть. Формально местные советы входили в одну структуру с крымскими – в границах бывшей Таврической губернии, но свои претензии на эти земли выдвигала и советская Донецко-Криворожская республика, а по факту – контроль над Таврией приходилось делить с многочисленными и агрессивными анархистами. Так, в феврале отряд Маруси Никифоровой схлестнулся с крымскими красногвардейцами под Акимовкой, а в марте – в Александровске (ныне – Запорожье). В апреле Никифорова сражалась с немцами у Гуляйполя и призывала «красных» стоять до последнего, параллельно ограбив поезд с продовольствием для защитников Перекопа.

22 марта 1918 года местные большевики по предписанию из Симферополя объявили в Таврии мобилизацию:

«Мелитопольский уездный исполнительный комитет Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов предписывает Советам объявить всем гражданам волости и села, кому дорога земля и воля, стать в ряды Красной Армии и защищать с оружием в руках добытую крестьянами землю и волю. Братья граждане-крестьяне! Встаньте все с оружием в руках для освобождения себя от ига капиталистов и помещиков, которые хотят отнять у вас землю и волю!».

До этого в Таврии насчитывалось около 3,5 тысячи красногвардейцев, теперь же «красные» силы составляли порядка 6 тысяч штыков под командованием некоего Гольдштейна (по другим данным он был лишь заместителем командующего). Кроме сложностей в отношениях с анархистами, большевистским войскам не хватало внутренней дисциплины и организованности: значительная их часть представляла собой группы по 200–300 человек, разбросанные по всей Таврии. Отрядами между Мелитополем и Чонгаром руководил Георгий Кочергин, в оперативном отношении подчинявшийся Ивану Федько. Остальные войска были объединены в Мелитопольскую и Бердянскую группы Красной армии Донецкого бассейна. По приказу ее командующего Петра Баранова с 7 апреля первая группа удерживала рубежи на реке Молочной, вторая – железную дорогу от Токмака на восток и осуществляла наблюдение за Керченским проливом.

Возможно, сосредоточившись на подступах к Крыму, они смогли бы существенно облегчить задачу обороны полуострова, но в середине апреля в войну всех против всех в Таврии вступила новая сила – «белый» отряд Михаила Дроздовского.

В марте 1918 года полковник Дроздовский собрал из офицеров и солдат Румынского фронта, не принявших революцию, отдельное подразделение в тысячу человек и выдвинулся на Дон для участия в Белом движении. Основная часть маршрута пролегала по Южной Украине, уже освобожденной от большевиков, так что стычки с «красными» носили эпизодический характер. Но 10 апреля «дроздовцы» перешли Днепр у Каховки, по ходу ограбив в городе большевистский банк, и вступили во все еще советскую Северную Таврию.

Офицеры двигались спешным маршем, уничтожая попадавшиеся на пути мелкие «красные» отряды и портя телеграфную связь. В селе Калга (ныне – Дружбовка) Дроздовский узнал, что севернее от станции Федоровка на пути к Мелитополю находятся украинцы, поэтому решил захватить город с юга – через село Акимовка, где большевики его не ждали.

Пока же «дроздовцы» совершали обходной маневр, накануне, 15 апреля, в Мелитополь на бронепоезде «Свобода или смерть» ворвались анархисты во главе с матросом Андреем Полупановым, бывшим комендантом захваченного коммунистами Киева.

По свидетельству Петра Колтышева, одного из участников «белого» похода:

«Анархисты без труда захватили власть в городе в свои руки, и население немедленно почувствовало это. В городе началась непрекращающаяся одиночная ружейная стрельба. Под ее прикрытием производились грабежи, насилия и расстрелы. Население, попрятавшееся в страхе, боялось что-либо предпринять и ждало только какой-нибудь помощи извне… Дорогой навстречу попадались жители, ехавшие из Мелитополя и спасавшиеся от большевиков. Они сообщали о том, что город все еще занят анархистами, у которых какие-то нелады с местными большевиками, и что в городе продолжается беспрерывная стрельба».

В итоге и без того нестойкая оборона коммунистов полностью развалилась. Вечером 15 апреля «дроздовцы» без боя заняли станцию и село Акимовка, после чего телеграфом попросили «подкреплений»… у мелитопольских большевиков. Те отправили два эшелона с пехотой, первый из которых попал в заранее устроенную засаду и был уничтожен ружейным и пулеметным огнем, а второй успел отступить. Третий «красный» поезд, позднее шедший с Чонгара, остановился в нескольких километрах к югу и повернул обратно. Кроме военных в руки офицеров попали и «гражданские» трофеи.

Дроздовский писал в дневнике о комфорте «товарищей»:

«Пульмановские вагоны, преимущественно 1-й и 2-й классы, салон; масса сахару, масло чудное, сливки, сдобные булочки и т. п. Обилие чая, шоколада и конфет».

Колтышев добавлял:

«В классных вагонах были видны признаки весело проводимого времени: шампанское, вина, торты, кофе в серебряных кофейниках, хрустальная посуда, шелковые женские юбки, офицерские мундиры и… женщины, попрятавшиеся, кто куда мог. Все, конечно, было награбленное. Так жили те, кто громко кричал, что они борются за счастье народа!».

Ранним утром 16 апреля большевики, прибывшие из Мелитополя на двух поездах с орудиями, попытались отбить Акимовку. Артиллерийским огнем наступление «красной» пехоты было остановлено. Кавалерийская атака «белых» с участием бронемашины на правый фланг и тыл красногвардейцев заставили тех бежать. Перейдя в контрнаступление, вечером того же дня «дроздовцы» заняли Мелитополь. Основные силы большевиков отступили за город, оставшийся анархистский отряд попал в плен.

После полудня 17 апреля крымские силы Федько и местные красногвардейцы Кочергина на нескольких эшелонах с бронепоездом начали наступление на Мелитополь. Слухи преувеличивали их число до 600 тысяч, в городе началась паника. Возле станции Сокологорное блиндированная железнодорожная платформа «дроздовцев» вступила в перестрелку с большевистским бронепоездом, а, отступая, ее команда разобрала рельсы южнее Акимовки. Тем не менее, село было занято «красными». Ночью на южной окраине Мелитополя завязалась перестрелка между платформой «белых» и прибывшей из Крыма бронемашиной.

Захват «дроздовцами» Мелитополя рассек советские силы в Таврии пополам и лишил их главного опорного пункта. Большая часть «красных» сосредоточилась на севере и западе до Бердянска, меньшая отошла на юг к Чонгару.

Утром следующего дня, 18 апреля 1918 года, продвигавшаяся с севера украинская пехота при поддержке бронепоездов и бронемашин разбила остатки большевистских войск между станцией Федоровка и Мелитополем и во втором часу вошла в город. Вслед за украинским прибыл и немецкий эшелон. Разбитые «красные» бежали в приморские села Кирилловка и Степановка, откуда судами эвакуировались в Темрюк. Русские с украинцами встретились без энтузиазма. Всеволоду Петриву посчастливилось увидеть среди «дроздовцев» однокашника по киевскому Кадетскому корпусу, но напряжение висело в воздухе весь день. Офицеры открыто насмехались над украинскими солдатами, устроили митинг, на котором произносили речи против большевиков и «сепаратистов», раздавали в городе антиукраинские листовки.

Дроздовский желчно писал:

«С украинцами напротив – отношения отвратительные: приставанье снять погоны, боятся только драться – разнузданная банда, старающаяся задеть… Некоторые были побиты – тогда успокоились, хамы, рабы… Украинцы – к ним одно презрение, как к ренегатам и разнузданным бандам. Украинцы платят такой же ненавистью».

Не менее откровенен был и Колтышев:

«Что же касается украинцев, мы их просто не могли видеть. Их самостоятельность, беспринципность и даже один только внешний вид вызывали отвращение и презрение».

Словами дело не ограничилось. Украинцы сорвали российский флаг, вывешенный на здании мелитопольского вокзала, вечером в одном из городских ресторанов случилась массовая драка с добровольцами. Также Крымская группа помешала «дроздовцам» вывезти из мелитопольской военно-промышленной палаты 300 тысяч рублей. Немцы стремились придерживаться нейтралитета.

По мнению Дроздова, больше половины офицеров Петра Болбочана были враждебны «украинской идее» – и при первой же возможности готовы бросить ряды Крымской группы, которую «белые» иначе как «бандой» не назвали. Что ж, иронизировал позже Борис Монкевич, не бросили, несмотря на неоднократные российские призывы?

Как бы там ни было, нервы «дроздовцев» сдали первыми, и уже 19 апреля они покинули Мелитополь и обосновались в соседнем селе Константиновка.

Болбочан получил возможность спокойно готовиться к наступлению на Крым.

Продолжение следует