Под надзором КГБ

Специально для Крым.Реалии

33 года назад, в пору своего сотрудничества с Радио Свобода, активистка крымскотатарского национального движения, на тот момент уже эмигрантка Айше Сеитмуратова сделала передачу под названием «40 лет под надзором КГБ».

О теме программы автор знала не понаслышке. Историк-педагог по образованию Айше Сеитмуратова за участие в борьбе крымских татар за возвращение на историческую родину была дважды судима. В 1967 году она получила условный срок, проведя девять месяцев предварительного заключения в Лефортовской тюрьме КГБ; повторно была арестована и судима в 1971 году, отбыв три года в мордовских лагерях. Потеряв работу, находясь под постоянным неусыпным «присмотром» КГБ, накануне фактически неизбежного третьего ареста, Сеитмуратова была вынуждена эмигрировать. (Подробнее читайте в статье Айше Сеитмуратова. В борьбе за свой народ)

О том, что такое жить «под надзором КГБ», Айше и ее соотечественники-крымские татары знали очень хорошо. Отнюдь не случайно передача Сеитмуратовой на Радио Свобода начиналась так: «Выселение малых народов в период Второй мировой войны осуществляли войска НКВД (КГБ). В числе высланных народов был и крымскотатарский народ, который с 18 мая 1944 года и по сей день находится под надзором КГБ. В своем Обращении на имя Генерального секретаря ООН, крымские татары пишут: «18 мая 1944 год. В домах – матери, малыши, инвалиды, больные. Почти в каждом доме –извещение: «погиб героически за родину...».

В это мгновение, в эту ночь одновременно в каждый дом, в каждой крымскотатарской семье по всей национальной родине народа зияло два черных, готовых ко всему дула автоматов, а посреди комнаты офицер в мундире наших советских карательных органов, держа правую руку на расстегнутой кобуре пистолета, обращаясь к грудным детям, седым матерям, вдовам и женам воинов, партизан и подпольщиков, к больным и инвалидам, к партизанам и подпольщикам, депутатам Советов и членам Совнаркома оглашал: «Именем советской власти крымскотатарская нация за измену Родине выселяется на вечные времена.... на сборы 15 минут». В местах изгнания крымскотатарский народ был поставлен под гласный жестокий надзор спецкомендантов. Ежемесячно все крымские татары с 16 лет отмечались в спецкомендатуре. Без разрешения спецкоменданта ни один крымский татарин не имел права покинуть населенный пункт дальше, чем на 5 километров».

Как справедливо отмечала Сеитмуратова в своей программе начала 1980-х: «Ни один представитель власти и по сей день не понес наказания за выселения и массовое уничтожение малых народов. Да это и понятно. Потому что выселение народов осуществлялось «именем советской власти». А Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР является неотъемлемой частью этой власти. И решение национального вопроса советское правительство возлагает на КГБ. Вот что сказано по этому поводу в журнале «Эмель» – крымском самиздате: «Методы борьбы КГБ с национальным движением крымских татар есть методы борьбы правительства с крымскотатарским национальным движением. Применяемые КГБ (правительством) методы борьбы с движением можно условно разбить на две категории – индивидуальные методы преследования участников движения и метода подрывной деятельности».

Индивидуальные методы преследования – различные способы устрашения активистов, угрозы, вызовы в КГБ, профилактические беседы «по душам»; методы административного (экономического) воздействия; метод изоляции. Сеитмуратова рассказывает: «Индивидуальный метод преследования завершается «изоляцией личности». Индивидуальное преследование инициаторов началось с первых же дней движения, и проводилось оно методично. Но основные свои силы КГБ сосредоточил на подрывной деятельности. Это была четко разработанная программа подавления движения изнутри...»

Неотъемлемой частью стратегии устрашения были репрессии в отношении активистов крымскотатарского движения.

Усиление национального движения крымских татар было связано с принятием в сентябре 1967 года двусмысленного Указа высшего органа власти – «О гражданах татарской национальности, проживавших в Крыму», который так и не решил главного вопроса крымскотатарской проблемы – возвращения репрессированного народа в Крым. Одновременно Указ внес определенную ясность в отношения власти и крымских татар. Власти сочли «крымскотатарский вопрос» решенным, те же крымские татары, кто не соглашался с таким положением дел и продолжал бороться за возвращение на родину, получали ярлык «автономистов», «националистов». А поскольку таких было большинство, в КГБ были заведены досье на тысячи крымских татар. По мере накопления в них достаточных материалов для открытия «дела», производились новые аресты.

Ни один крымский татарин отныне не был гарантирован от необоснованного ареста и суда, который признавал его виновным в совершении того преступления, которое сочтут необходимым сфабриковать правоохранители – сотрудники КГБ или МВД.

В 1968 году прокатилась волна массовых арестов и судов непокорных активистов крымскотатарского движения. Масштабный характер репрессий и их очевидная несправедливость впечатляют…

В январе 1968 года на два года лишения свободы был осужден Ахмед Керимов. Закрытый судебный процесс над ним по обвинению в нарушении статьи 190, часть 1 УК РСФСР (распространение заведомо ложных измышлений, порочащих государственный и общественный строй) – прошел в Москве. Керимов прибыл в столицу из Ферганы в составе большой делегации активистов крымскотатарского движения и здесь был арестован у здания гостиницы ВДНХ. При задержании у него обнаружили сверток с транспарантами со словами: «23 года года крымскотатарский народ в изгнании. Хватит позора», «Прекратите дискриминацию и репрессии против трудящихся крымских татар», «Восстановите равноправие крымскотатарского народа», «Свободу жертвам произвола» – что и послужило причиной ареста и последующего осуждения…

В конце мая-июне 1968 года в Ташкентском областном суде проходили судебные процессы арестованных за организацию митингов в узбекистанском Чирчике Рефата Измаилова, Решата Алимова и Сади Абхаирова. Они были приговорены соответственно к 3, 2,5 и 2 годам лишения свободы. Дела других арестованных по этому же «чирчикскому делу» рассматривались с 18 по 26 июля 1968 года в Ташкенте. Суд признал виновными всех, приговорив Ридвана Сеферова к 2,5 годам, Ибраима Абибуллаева – к 2 годам, Энвера Абдулгазиева – к 1,5 годам, Идриса Закерьяева – к 1 году заключения, Амета Молаева, Халила Салединова, Эшрефа Ахтемова – к 3 годам условно.

Летом 1968 года в Ташкенте судили активистов национального движения Юрия Османова, Сабри Османова, Энвера Маметова, Сейдамета Меметова – они получили различные сроки заключения. (Подробнее читайте в статье «Судят крымских татар…»)

В конце июня 1968 года были арестованы Идрис Касымов, Люман Умаров, Шевкет Сеитаблаев, Юсуф Расинов и Леннара Гусейнова. Суд, состоявшийся в конце октября 1968 года в Ташкенте, признал всех виновными в нарушении статьи 191 часть 4 УК УзССР – в том, что они «подписали и явились авторами» писем в высшие советские инстанции, в которых содержались «заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй». Подсудимые были приговорены к различным срокам лишения свободы.

25 октября 1968 года в Крыму на год лишения свободы был осужден еще один активист национального движения – Мубеин Юсупов.

Осенью 1968 году вновь состоялись массовые задержания – были арестованы крымскотатарские активисты, которых осудили в Ташкенте в следующем, 1969 году, в рамках многофигурного «процесса десяти»…

(Окончание следует)

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции