«Подайте, люди, денежку»

Россия вошла в пятерку худших стран для пенсионеров, обогнав лишь Бразилию, Грецию и Индию. В пятерку лучших стран для пенсионеров вошли Норвегия, Швейцария, Исландия, Швеция и Новая Зеландия. Об этом свидетельствуют данные Глобального пенсионного индекса за 2017 год. При составлении рейтинга рассматривалось 18 показателей, определяющих пенсионные финансы, здравоохранение, качество жизни и материальное благополучие. Россия заняла 40-е место среди 43 стран, которые представляют развитые и развивающиеся экономики, являющиеся членами Международного валютного фонда, Организации экономического сотрудничества и развития и БРИК.

В прошлом году Россия была на той же строчке, но за год страна значительно сдала сразу по нескольким статьям относительно других стран в рейтинге. Например, показатель финансирования пенсионных выплат соответствует последнему 43-му месту, несмотря на то в 2017 году Россия даже в абсолютных цифрах увеличила финансирование по сравнению с 2016 годом. На предпоследнем 42-м месте Россия по уровню гарантий здравоохранения для пенсионеров. Даже третье с начала место по размерам государственной задолженности не помогло России занять более высокую позицию в общем рейтинге.

Глобальный пенсионный индекс с 2013 года составляет французская инвесткомпания Natixis Global Asset Management совместно с провайдером исследовательских услуг в сфере финансов и стратегического консалтинга CoreData Research. Их оценка способна повлиять на решения инвесторов, правительств и политиков. Насколько соответствует экспертная оценка личным ощущениям тех, чью жизнь описывает исследование? По словам главы Пенсионного фонда России Антона Дроздова, в 2017 году средняя пенсия в России в 2017 году составляет 14 тысяч рублей.

Пенсионер Григорий Саксонов известен как дядя Гриша. Его можно встретить в самом центре Москвы, он несколько раз в неделю охраняет народный мемориал Борису Немцову на Большом Москворецком мосту. Он из тех пенсионеров, кто получает от государства те самые 14 тысяч рублей. С корреспондентом Радио Свобода дядя Гриша беседовал, не покидая поста:

– Пенсионеры, как ни странно, в России не самая бедная часть населения, судя по тем, кто приходит к мемориалу. Вот молодой человек, работы нет, его кинули – он был охранником, не заплатили. Вот интернетчики, может быть, они и умные, но не очень умеют клиентуру привлекать – и они сейчас бедствуют. Айтишники, которых я знаю, тоже. Сейчас все они бедствуют. Один пошел к буржую дачу чистить, снег и все такое, другой стал немножко бизнесом заниматься... У нас пенсионеры как раз не бедствуют, как ни странно, хотя если заболеешь, то это ужас! Ну, что это – 14 тысяч?

– По личному опыту знаете?

– Я пока не сталкивался. У меня единственная проблема – зрение чуть хуже. Катаракта. Но врач сказал, что операцию делать не надо. Я к врачам вообще не хожу. Плечо у меня заболело один раз, это, наверное, остеохондроз, и врач сказал, что надо делать гимнастику. Я не пошел на гимнастику тогда, а сейчас оно снова болит. Пока еще ни лекарств у меня, ничего нет. Но у меня другое, у меня действительно сердце болит. Вот говорят: "Зачем ты сюда выходишь?" А у меня это как лунка, рыбак меня поймет. У нас гэбистская власть, элита – в основном генералы КГБ, Путин – подполковник. Это же ужас! Их основная работа – обманывать. Самый наш любимый гэбист – это Штирлиц, и что он делает все "семнадцать мгновений"? Он врет, это его работа. Если он будет плохо врать, он завалится. И вот эти отборные лжецы во власти. Как можно? 12 июня меня схватили люди, переодетые энкавэдэшниками, – это была реконструкция. Что за реконструкция, ребята?! Тогда давайте еще похоронки разошлем, чтобы женщины катались от горя. А мы еще 9 мая выходили. Были плакаты про инвалидов без рук, без ног, которых по приказу Жукова ссылали кого на Валаам, кого под Боровск, под Астафьев, было много этих мест. Несколько сотен тысяч ампутантов и контуженных было сослано. Они умирали: кто от тоски, кто от старости, кто от болезней. Вот мы стояли с их портретами на плакатах на Варварке, и колонна шла мимо нас, и такая ненависть: "Вы американские наймиты!" Я говорю: "Ребята, мы стоим с портретами людей, которых надо помянуть! Они все отдали, а вы их бросили туда. Вот это помните!" И если бы не милиционеры, нас бы разорвали. И за что такая ненависть?

– У вас есть ответ на вопрос, откуда эта ненависть?

– Ладно власть. Для нее война – это рационально, она нужна, чтобы народ не думал о внутренних проблемах. И мне плевать, что они едят на золоте. А агрессия... понятно, почему у власти агрессия, а вот почему у народа агрессия – это гораздо хуже. Вот сейчас они снова поддерживают тиранию. И даже прибыль не так важна. Нам Кавказ прибыль приносит? Донбасс прибыль приносит? Нам нужно опустить людей, глумиться над ними, и это страшно. И народ не понимает, что он поддерживает свое же рабство, сам же становится холопом. Нет у нас прав! Как-то подошла поговорить женщина с мальчиком, наверное, аутистом. Ее муж бросил. Мужчинам легче на войну идти, чем такая жизнь, не выдерживает мужская природа этого ужаса. Как это выдерживает женщина, я не представляю. Она кредит взяла, чтобы свозить больного ребенка куда-то с дельфинами поплавать для терапии. Но ей это лечение сына не оплатили. Инвалидов войны были миллионы, и у них при Брежневе была хорошая пенсия, при Горбачеве, но их сейчас уже не миллионы, их несколько тысяч. Так отдайте эти пенсии, санатории, госпитали этим женщинам с больными детьми.

– Как можно в этих условиях поднять уровень жизни, повлиять на власть?

– Да уровень жизни... мне лично хватает. Для меня главное, чтобы не было войны! Влиять на власть? Я не знаю... Все там друзья и миллиардеры: виолончелист – миллиардер, ректор – миллиардер, дочки и жена владеют активами. И все друзья Путина по дзюдо, по КГБ – все миллиардеры.

– А кем вы работали?

– Я пошел на физический факультет МГПИ имени Ленина. А потом я понял, что если уж изобрел порох, то никуда не денешься. А при кинотеатре "Иллюзион" была группа на основе иностранного кино, это давно было, лет 40 назад... Так что по специальности я учитель физики, но я работал в отделе "Уроки искусства кино" при фильмотеке в двух районах. Я параллельно этим занимался. Хотя по-прежнему люблю физику, это великая вещь. Но я пошел работать просто электриком. Работал сутки через трое, сначала 19 лет в Министерстве культуры, а когда СССР развалился, и в Минкульте наступил бардак. И я ушел оттуда на стройку. Сутки через трое всю жизнь работал. У меня накопления были. Я, когда был электриком, халтурил.

–​ Что делать учителям, которые всю свою жизнь в школе проработали, а в итоге им выплачивают какие-то копейки?

– Ну, все-таки есть какая-то социальная помощь, я знаю, и по квартире доплаты, и по лекарствам доплаты есть какие-то, социальные. Я пока не болею, и мне, честно говоря, хватает. Я даже ушел на пенсию на 10 лет раньше, потому что у меня было много денег. Заработал, 10 лет потом не работал и жил хорошо, и половины не истратил. Я здесь не показатель по бедным пенсионерам. Но я вот вижу по ребятам, что самое страшное – молодые семьи, у которых плохо с работой.

В Ялуторовске в Тюменской области живет Наталья Сапьян. Ей 57, и всю жизнь она проработала учителем русского языка в школе и училище, воспитала двоих детей и смогла каждому дать образование. В течение последних 15 лет Наталье приходится бороться за человеческие условия жизни. Ее дом признали аварийным, но государство не дает ей новое жилье. Женщина вынуждена жить у приютивших ее людей, даже не знакомых ей до того, ее пенсия 10 600 рублей. Недавно Наталья опубликовала на сайте Change.org петицию с жалобой на аварийное жилье.

– 15 лет вся эта история длится. И в последние годы я очень остро стала ощущать несправедливость системы, прямо какое-то бессилие перед властью, безысходность. Все чаще вспоминаются строчки Евтушенко:

Везде ворье, куда не плюнь,

И всяк из них летит "на царство"...

Я Родину свою люблю,

Но ненавижу государство!

Как можно уважать правительство, которое на просьбы о помощи беззащитного человека, на протяжении более десяти лет дает такие ответы, какие получаю я? Мне надоело повторять, что многоквартирный дом – так называют они наш деревянный барак постройки 19-го века – признала аварийным независимая экспертиза, назначенная судом, благодаря вмешательству депутата Елены Мизулиной. А администрация города Ялуторовска барак аварийным не признает. На мои обращения – ни слова. Из аппарата президента пишут, что они устали мне повторять, что проблемы с моим жильем, по сути, это только мои проблемы, что дальнейшая переписка со мной прекращена... В общем, глухая стена! Правду сказала моя бывшая коллега по гарнизонной школе, теперь уже не проживающая в России, что пенсионер в России – отработанный материал. Именно так я себя и чувствую, отработанным материалом, выброшенной. Я работала в гимназии долгое время на Кольском полуострове, 10 лет последние преподавала в медшколе в Ялуторовске, а сейчас никому не нужна!

Пока мы боролись за право, чтобы дом признали ветхим, наш дом перестал вообще существовать. Он не числится ни на одном балансе. Я переживала за своих детей. Стены плесенью покрыты. А зимой там минус 12–15 градусов. Ко мне в эту зиму пришли из прокуратуры, замеры делали. Но они не указали, что было минус 12–15 градусов, а написали минус 2-3 градуса. Но даже при этих температурах, вы же понимаете, там жить нельзя! Я зимой приходила, с утра включала обогреватель и уходила, вечером приходила и его выключала. Потому что там у меня книги, библиотека большая, картины. Я в ту квартиру, где сейчас живу, ничего не переносила, здесь только самые необходимые вещи у меня, потому что мне здесь просто предоставили угол, пригрели на время, чтобы я там не замерзла, причем приютил посторонний человек, просто верующий.

Я никогда своего собственного жилья не имела. Социальное жилье мне никогда не предоставляло государство, а купить квартиру на зарплату учителя просто нереально. Зарплата – 4600, когда работала преподавателем в медицинском колледже, плюс пособие одинокой матери на двоих детей. А мне и эту ставку урезали. Они не имели права такое делать, потому что мой доход – единственный доход моей семьи. Дело в том, что глава города приказал директору новому уволить меня только потому, что я, услышав про программу "Ветхое жилье", стала обращаться везде. Но местные власти не хотели ничего делать. Я обратилась в прокуратуру.

–​ Вам угрожали?

– Меня директор колледжа вызвала и сказала: "Наталья Анатольевна, глава города приказал вас уволить. Вы же понимаете, что я этого сделать не могу по закону. Увольтесь сами, чтобы не было проблем". Я отказалась уволиться. И тогда мне создали такую обстановку, а девочка у меня пошла в 11-й класс уже, что я сама ушла, потому что работать было совершенно невозможно. А потом оказалось, что я уже должна была быть на пенсии. На севере выслуга лет – год за полтора. Я эти документы предъявила в Пенсионный фонд, а они сказали: "Мы давно вас ждали! Почему вы не пришли?" Я говорю: "Мне в колледже сказали, что мне не положено". И тогда мне в Пенсионном фонде сказали: "Ваш медколледж единственное учебное заведение, которое в Пенсионный фонд не подает никаких сведений".

–​ Вам хватает на жизнь пенсии 10600 рублей?​

– Нет, конечно. Вот я живу в чужой квартире, и за коммунальные услуги я плачу сама. Мне квартиру предоставили, я живу одна в этой квартире, но я не могу пойти в соцзащиту, чтобы у меня была бы какая-то компенсация. Потому что я в этой квартире живу неофициально. В 2008 году меня незаконно сняли с очереди, при этом меня не известили. Построили дом для учителей, все переехали, а я нет. А в бараке жить невозможно. Я стала спрашивать, запрашивать администрацию, в чем дело. Мне сказали: "Вы стоите в очереди", дали бумагу. В итоге местная администрация поставила меня в новую очередь в 2011 году, в очередь малоимущих, а это совсем другая очередь. А я была в льготной очереди как одинокая мама. И девочка у меня совершеннолетней стала в 2012 году.

–​ Какой результат у петиции на Change.org?

– Мне на Change.org неоднократно предлагали: укажите номер карты, мы будем вам собирать деньги. Я открыла карту, выложила ее на сайт, и это было непросто, чтобы учитель вот так вот выложил – подайте, люди, денежку. Это было очень сложно, непростое для меня решение. Набралось на сегодняшний день 500 тысяч, я ни рубля не потратила. И я брала справки в банке и выкладывала, но я сейчас понимаю, что не надо было этого делать. Ялуторовские это все тоже читают, и они стали говорить: "Аферистка! Мошенница!" Я сейчас на Change.org даже боюсь заходить. Всего боюсь теперь! Не знаю, что и делать. И этих денег не хватит. Ремонтировать этот барак бесполезно, потому что он весь разрушен, там сырость, грибок, печь разрушена. Прокурор год назад приходил, посмотрел, аж побелел и говорит главному архитектору: "Надо срочно предоставить квартиру!" А тот качает головой: "Нет, не надо… Хотите, мы сайдингом обошьем под второй этаж?" Не надо мне ничего обшивать, потому что сайдинг останется, а бревна рухнут.

Это все безнаказанность вороватых чиновников. Я вот наблюдаю ситуацию по Ялуторовску, провинциальному сибирскому городку, и чиновники здесь потеряли страх. Они чувствуют себя удельными князьками, могут творить что хотят! Мои дети не случайно уехали из Тюменской области: сын в Мурманскую область, дочь в Свердловскую. Ко мне приезжали журналисты из Москвы, два дня снимали сюжет про барачную промороженную комнату. Когда сюжет вышел в эфир, на региональном телевидении запустили сюжет пасквильный на девять минут о том, что я, чтобы разрушить этот барак, подрываю фундамент, пускаю по двору ручьи… Мое имя хорошо знакомо, я со студентами и на областные мероприятия выезжала, и на конференции. И вдруг оказывается, что учительница какие-то ручейки роет, фундамент подрывает. Я просто с содроганием все вспоминаю, что пережила.

Пенсионер Александр Иванов из Ленинградской области в шутку называет себя представителем “пятой колонны” и госдепа, а также “иностранным агентом”. Бывший энергетик ведет страницу в интернете, выступает на политические темы. Про результаты Глобального пенсионного индекса он говорит так: “Это хорошо, что она (Россия) еще не последнее место заняла. Года через два мы дойдем до последнего”.

– Никакого улучшения нет и не будет. Это невозможно при этом режиме. Пока Путин у власти, мы ничего уже не изменим. Я работал энергетиком. Электромонтером на электростанции. Серьезное дело, в общем-то, пенсия получилась 15 500 рублей. Меня пока еще устраивает. Пять тысяч добавляют, становится 20 тысяч вместо 15. Мне еще хватает. Живем.

– А чем занимаетесь сейчас?

– Ничем не занимаюсь. Я пытался снимать. Я фотографировал маленькие деревни, которые у нас в регионе помирают, и публиковал их в Google-карты. А теперь я попал под запрет. Все мои фотографии блокируются. Это новая кампашка в Google. Я пытался доказать, что в малых деревнях есть что снять. Но с точки зрения Google снимать там нечего. В деревне должен быть либо клуб, либо магазин, либо почта. А в малых деревнях сейчас ничего нет. Последнее, что могло быть, это магазин. Но и магазины во многих закрылись. Других объектов для размещения в Google-картах не предусмотрено. Google, как видим, тоже перестал негатив публиковать. Везде цензура.

– На своей странице в одной из социальных сетей вы указали место работы – “пятая колонна”. Что это означает для вас?

– Это знак протеста против власти. В нашем городишке (в городе Кириши Ленинградской области – РС) не бывает пикетов. У нас еще, слава богу, хороший городишко. У нас мощный нефтезавод. Проблем мало для города. Встал я как-то с плакатом: "Этого, ну вы понимаете кого, долой!". Все подходили, улыбались. Даже милиционеры не забрали.

–​ А если бы вы жили в Москве, вы бы вышли на митинг?

– Конечно! Еще бы! Только мне туда не доехать. Туда-обратно – и пенсия улетела. Слава богу, что у меня еще здоровье тянет. Я не обращаюсь к врачам. Лучше помирать дома, чем сидеть в очереди в больнице.

– Почему Россия в конце рейтинга по уровню жизни пенсионеров? Что мешает подняться?

– Если бы немножко социальная справедливость была лучше, все было бы лучше. У нас самая богатая страна, а народ живет очень худо. Поэтому. А нам еще и воевать нужно! Пытаются, видимо, хотя бы таким образом поддерживать рейтинг. Государство у меня ассоциируется с одним конкретным человеком. Лучше бы сказать Родина. Но вот слово "государство" для меня – это весь Кремль. Если Кремль что-то позволит – пожалуйста. Хотя бы на 10% Кремль свои аппетиты уменьшил, и то бы страна вздохнула.

– Не думали покинуть страну?

– Ну, куда мне, пенсионеру! Здесь я родился, здесь я и помру.