Мост, транспарант и дымовые шашки: как Pussy Riot «зажгли» для Сенцова

Участницы группы Pussy Riot Мария Алехина и Ольга Борисова, устроившие в Якутске акцию в поддержку Олега Сенцова и попавшие в полицию, во вторник вернулись в Москву. Якутские полицейские задержали девушек по подозрению в организации несанкционированного митинга. Суд вернул материалы дела "для устранения недостатков", а самих активисток отпустили.

Акцию в поддержку украинского режиссера Олега Сенцова, который отбывает наказание в ИК-1 Якутска, девушки провели в воскресенье, 6 августа. Две участницы Pussy Riot в балаклавах растянули вдоль ограды моста через озеро Сайсары белый транспарант с красной надписью "Free Sentsov" и зажгли цветные дымовые шашки – синюю и красную.

​О своих выходных в Якутске и дальнейшей поддержке Олега Сенцова Мария Алехина рассказала Радио Свобода:

– Я рада, что Якутский городской суд принял такое решение, у меня не было планов там оставаться, потому что у нас через два дня запланирован спектакль в поддержку Олега Сенцова. Год назад мы с Белорусским Свободным Театром сделали этот спектакль, он называется Burning Doors (Пылающие двери), и у нас будут два спектакля в Финляндии. Это тоже является частью кампании по освобождению Олега Сенцова.

– Но вы были готовы, что в Якутске вас заберут в полицию, когда готовили эту акцию?

– Мне кажется, если ты в России занимаешься политическим активизмом... и даже если ты им не занимаешься, в 2017 году ты должен быть готов к тому, что тебя могут забрать за все что угодно. Поскольку мы в этой кухне достаточно давно, для нас это совершенно не удивительно. Мы, конечно, не ожидали, что это случится через сутки, это действительно достаточно странно.

– ​И как они вас нашли?

– Мне кажется, они просто за нами следили. Мы сделали вечером акцию, и на следующий день мы выписались из хостела и поехали смотреть Якутск, потому что это был наш последний день в этом городе. Поехали смотреть вечную мерзлоту и мамонтенка. Правда, там его копия, а оригинал в Санкт-Петербурге. Еще мы посмотрели Музей политической ссылки. В Якутск в советское время ссылали достаточно много политических заключенных, это один из самых жестких регионов. Там отбывал наказание, например, Александр Подрабинек за свою книгу "Карательная психиатрия" в 70-е годы. Саша является моим другом и, на мой взгляд, одним из самых интересных диссидентов, он защищал меня, как общественный защитник, когда я судилась с тюремным начальством в Березниках. И мы решили посмотреть этот музей. И в один из моментов нашу машину, которую вел один из наших якутских друзей, остановила полиция. Они предъявили нам обвинения по 20.2 статье административного кодекса – организация несанкционированной акции. Мы проехали с ними, и дальше примерно часов пять-шесть мы провели сначала в полицейском участке, а потом в Якутском городском суде.

– ​Как вели себя полицейские?

– Полицейские вели себя нормально, совершенно не хамили, и, по крайней мере, некоторые из них были и сами не слишком довольны таким раскладом. Понятно, что спустя сутки задерживать людей, тем более при таких обстоятельствах, и предъявлять им такие обвинения достаточно глупо и странно. Все их доказательства акции – это распечатки из "Твиттера" и "Инстаграма", а с этим идти с этим в суд – не слишком достойный вариант. О чем, собственно, говорили и мы, и наши адвокаты. Якутский городской суд, мне кажется, тоже пришел к такому выводу, отправив дело обратно.

– ​Довольны ли вы тем, как прошла акция, ее резонансом?

– Для меня важной и радостной новостью является то, что фактически все СМИ написали про акцию "Free Sentsov", и теперь про дело Олега Сенцова знает еще больше людей. Cо мной уже связываются люди по этому поводу. Это важный и яркий шаг, но для меня это лишь один из шагов к достижению главной цели – освобождению Олега.

– ​Почему вам важно говорить о том, чтобы Олега Сенцова освободили?

– Я занимаюсь этой кампанией больше года, это началось как раз со спектакля, который мы сделали с Белорусским свободным театром. Потому что я считаю, что дело Сенцова и Кольченко – это одно из главных, ключевых политических дел в истории нашей страны. По сути, вся вина Олега Сенцова заключается в том, что он является жителем Крыма, гражданином Украины, и отпустив его, Путин вынужден будет это косвенно признать. Для всех очевидно, что тот "референдум", который был проведен, был нелегитимным. Можно по-разному относиться к ситуации с Крымом, но если мы говорим о законе, о правомерности, очевидно, что то, что произошло весной 2014 года, было абсолютно незаконно, абсолютно неправомерно и повлекло за собой чудовищные, страшные последствия в виде войны с братской для нас страной – Украиной – на протяжении трех лет.

– ​В 2012 году вы устроили панк-молебен "Богородица, Путина прогони" и получили два года –​ практически только за то, что станцевали на амвоне. Олег Сенцов получил 20 лет, Кольченко –​ 10. Как вы думаете, почему российское правосудие так прессует людей, хоть в чем-то не согласных с властью?

– Ну, потому что вся нынешняя российская власть, и в частности Владимир Путин, являются наследниками советской системы. Он – разведчик из КГБ, сейчас это ФСБ, а до этого было НКВД. Это система, не приемлющая никакого инакомыслия. Она смотрит на людей не как на личности, а как на детали некого механизма, которые должны работать на износ на благо системы.

– ​Вы пытались получить разрешение на свидание с Олегом Сенцовым? И что известно о колонии, в которой он содержится?

– Олег Сенцов находится в ИК-1 строго режима в городе Якутск. На свидание с ним мы попасть не можем, потому что Олег отказывается от свиданий даже со своими родственниками, а свидания родственникам нужны больше, чем нам. Ему предстоит еще достаточно большой срок, и сейчас, видимо, он не видит в этом надобности. Не могу сказать, что так будет всегда, но пока это его выбор. Мне хотелось бы поставить акцент на климатических условиях, в которых он находится, потому что это очень суровый регион, в котором зима длится большую часть года, а минимальная температура, которая там бывает, это минус 62 градуса. Находиться в таких условиях на протяжении 20 лет, мне кажется, не сможет никто. Это одна из очень важных деталей, которую мне хотелось бы проговорить. Даже сейчас, летом, когда мы туда приехали, чувствуется, что в таком климате и на воле существовать достаточно сложно, а в тюремных условиях, в условиях колонии, любой колонии, это фактически невыносимо.

– ​Что еще известно об этой колонии?

– Мы, на самом деле, в первый день как раз поехали посмотреть на колонию со стороны, и как только мы к ней подъехали, к нам сразу вышли пять человек сотрудников, в числе которых был заместитель начальника всего управления. Нас, видимо, там ждали. С нами они вели себя достаточно, скажем так, заинтересовано, им было интересно, сколько мы здесь будем, действительно ли мы из "Pussy Riot" и все такое. Мне кажется, сейчас какие-то выводы о самой колонии делать преждевременно. Единственное, я знаю, что по крайней мере один раз Олега отправляли в штрафной изолятор, в прошлом году это было, осенью. И я считаю, что внимание к этому делу не должно снижаться, потому что только публичность, внимание общества обеспечивает, как минимум, физическую безопасность человека за решеткой, – говорит Мария Алехина.

25 августа 2015 года Северо-Кавказский окружной военный суд в Ростове-на-Дону признал украинского режиссера Олега Сенцова виновным по делу о подготовке терактов в Крыму. Его приговорили к 20 годам колонии строгого режима. Александр Кольченко, признанный его сообщником, получил 10 лет. В Якутию Олега Сенцова этапировали в феврале 2016 года.

Сама Мария Алехина, задержанная с Надеждой Толоконниковой после панк-молебна "Богородица, Путина прогони!" в феврале 2012 года, была приговорена к двум годам лишения свободы и провела в заключении 1 год и 9 месяцев. После освобождения занялась правозащитной деятельностью – в рамках проектов "Зона права" и сетевого СМИ "Медиазона".