«Освобожденные»: что принес «русский мир» в Крым и Абхазию

Почему Россия использует русский язык в качестве оружия? И зачем российский президент Владимир Путин ездит в Абхазию и Крым? Что происходит на оккупированных территориях Украины и Грузии? Об этом в эфире «Дневного шоу» на Радио Крым.Реалии рассказывает профессор Государственного университета Илии (Грузия), журналист, обозреватель Крым.Реалии Олег Панфилов.

​– В одном из блогов вы писали: «Русский язык – оружие сепаратистов». Расскажите об этом.

– Русский язык – это политическое оружие, отголоски последних 500-600 лет империи, когда захватывали новые территории и создавали российское государство. Тогда шел жесткий, часто – вооруженный процесс ассимиляции народов, их заставляли говорить по-русски, даже переименовывали. Поэтому все жители Якутии сейчас – с русскими именами и фамилиями, крещенные казанские татары – с русскими именами и фамилиями. Это был процесс, когда русский язык становился оружием оккупации. Он помогал российским царям создать общую территорию, где все должны одинаково говорить и одинаково верить. Поэтому вместе с миссионерами русского языка шли священники, которые обращали разные народы в православие. Так создавалась Российская Империя. Русский язык всегда являлся языком оккупации.

– В Крыму власти, подконтрольные России, декларируют якобы равное использование русского, украинского и крымскотатарского языков. Но крымчане сталкиваются с трудностями при попытках добиться обучения детей на родных языках. Изменится ли в лучшую сторону ситуация с языками в Крыму?

– Нет. Имперская политика никогда не подразумевает сохранения национальных языков. Исследования показывают, что только в двух регионах России местные СМИ используют родной язык – это Чечня и Татарстан. В России есть регионы, где языки коренных народов практически умерли и используется исключительно русский язык. Более 190 народов официально живут на территории России, и только два из них могут в полной мере пользоваться своими языками. В Крыму будет такая же политика, я в этом не сомневаюсь.

– Выходит, крымскотатарский язык и культура оказались под угрозой уничтожения?

– Да, но этот язык уничтожали с 1944 года. Я вырос в Таджикистане, где жила часть депортированных крымских татар. Они сохраняли свой язык только в семьях, потому что не было никакой возможности учить его в школах. Многие крымские татары, в том числе мои одноклассники, друзья, до сих пор говорят на русском языке, но, что мне нравится, они начали изучать украинский язык.

– Сейчас много говорят о том, что Россия превращает Крым и Абхазию в свои военные базы. В Крым стягивают различные виды войск, проводят военные учения. А как обстоят дела в Абхазии?

– То же самое, только с разницей в 20 лет. В 1993 году туда ввели российские войска и вынудили более 300 тысяч этнических грузин бежать из своих домов. И они разместили там свои «миротворческие» войска. Формально это были войска СНГ, но там были исключительно российские военные. Они там «миротворили» – а на самом деле вели себя как оккупанты – до 2008 года, пока в конце августа Россия не приняла независимость Абхазии и Южной Осетии. Тогда туда стали вводить войска посерьезнее. То же самое сейчас происходит в Крыму.

– Этим летом школьники из Тбилиси посетили крымский детский центр «Артек». Позднее в Грузии звучали официальные заявления, осуждающие эту поездку. Чем закончилась эта история?

– Директора этой школы отправили в отставку. Это был не первый случай. В 2015 году девочка из Тбилиси участвовала в музыкальном конкурсе в «Артеке». Таких случаев может быть больше. Я думаю, что это политика нынешнего правительства (Грузии – КР), которое пытается говорить, что с нашим северным соседом надо дружить. Но волна поднялась мощная, и я думаю, что правительство не будет так спокойно относиться к поездкам грузинских детей на оккупированную часть Украины.

Думаю, что парламентам Украины и Грузии надо подписать некий законодательный акт, который запрещал бы въезд в Грузию людям из третьих стран, которые съездили в Крым. И наоборот, украинцам, которые съездили в Абхазию, запретить въезд в Грузию. Должен быть обоюдный интерес к этой проблеме.

– Президент России Владимир Путин время от времени совершает официальные визиты на оккупированные территории Украины и России. Каждый раз официальный Киев и Тбилиси делают резкие заявления по этому поводу. Какие цели преследует Кремль?

– Приезжает из банальной вредности. Он показывает, что Крым – «часть России», а Абхазия – «друг России». Хотя это формально, поскольку Абхазия живет на дотации из российского бюджета – так же, как и Крым. Нет ничего, что могло бы заинтересовать Путина в Крыму – экономика там уже рухнула, и в Абхазии, где настроения уже не пророссийские. Это уже не то радушное отношение к России, которое было 24 года назад. Абхазы – кавказцы, жили с грузинами много веков, у них много общего в ментальности, в отношении к своим свободам и правам. Поэтому отношение к России не такое, как было, и я надеюсь, что у крымчан этот процесс проходит даже быстрее.

Звонок из Крыма: Вы утверждаете, что в Абхазии нет пророссийских настроений, но они каждый раз голосуют за пророссийских ставленников. То же и в Крыму. Как вы это объясните?

– Это очень легко объяснить. Российское влияние, нет свободы слова, политической деятельности. Но в Абхазии политическая жизнь пока сохраняется, в отличие от Крыма, где уже фактически как в России – несколько «ручных партий» и репрессивный аппарат. В Абхазии избираются разные президенты, там легко собирать людей на митинги, что невозможно сейчас в Крыму. Но сохранилась пропаганда, которая влияет на мнение людей. В 2008 году я изучал информационное пространство в Абхазии – это был кошмар: каждый день по абхазскому телевидению говорят о грузинском фашизме, об «отечественной войне с Грузией». Все это делается с подачи России. В условиях такой пропаганды выросло целое поколение молодых людей.

– Если говорить об Абхазии как о некоем примере, каким вы видите будущее Крыма под контролем России? Что ждет крымчан в плане получения медицинской помощи, образования, социальных выплат?

– Я думаю, что решение и абхазской, и крымской проблемы только в одном – в падении экономики России. К сожалению, это огромный монстр, от него избавиться очень сложно. Чем быстрее будет падать экономика России, тем меньше у нее будет возможности содержать войска. Плюс международное давление, новые санкции. Этот процесс уже начался, я думаю, в ближайшие годы все разрешится.

– Как в Грузии и Украине работают над объединением людей, живущих по разные стороны административной границы?

– В Абхазии и Грузии это намного проще. Потому что несколько веков люди жили вместе, есть очень много смешанных браков между абхазами и грузинами. И потом, абхазы всегда были и остались национальным меньшинством. На первом месте по численности там этнические армяне, на втором – грузины-мегрелы, абхазы по-прежнему на третьем месте. У нас эта проблема намного понятнее, чем в Крыму. Потому что Крым в основном состоит из народов, переселенных после депортации крымских татар. И поэтому этнический состав и политическая атмосфера – совершенно разные.

– На ваш взгляд, когда можно будет поставить точку в вопросе оккупации Крыма?

– Когда уйдет российская армия. Другого пути нет, потому что давить на совесть у людей с имперскими амбициями невозможно. За 300 лет Россия не выполнила ни один свой международный договор.