Геннадий Афанасьев: Лефортовское приветствие

(Предыдущий блог – ​здесь)

Естественно, я видел лишь часть здания, а большего осмотреть не получилось. Мое обозревание данной живописной территории прекратил и, так сказать, привел в чувство, увесистый подзатыльник и удар в спину. Нужно было торопиться, ведь конвоиры спешили на обеденный кофе. Мы для них были всего лишь грузом дальнобойщиков, товаром, который скорее нужно было доставить к заказчику.

На входе, естественно, помимо спецназа, арестантов встречали гигантские железные двери, а за ними живописные ковры и камеры слежения. Всюду. Конечно, не стоит забывать, что ни единого шага не останется незамеченным. Тотальный контроль. Добро пожаловать в самую строгую тюрьму «Лефортово», преемницу легендарной «Лубянки». Местные коридоры еще не забыли, как по ним вели людей на расстрел, а стены еще не высохли от оставленной на них крови.

Справа находилась диспетчерская, а за ней камеры для свиданий, чаще всего использовавшиеся для встреч с так называемыми «свидетелями» преступлений, кем чаще всего являлись родственники и знакомые прокурора и адвокатами.

Меня закрыли в одной из этих камер. Внутри был только столик и два стула, намертво вкрученные в бетонный пол. Ждать мне пришлось несколько часов. Ни еды, ни воды, и, что более важное, – отсутствие доступа к туалету. Скажу откровенно, я после длительного перелета и переезда через всю Москву, а потом многочасового пребывания в такой камере, думал только об одном – пописать ли в мусорную корзину или же нет. Я прикидывал все возможные варианты. Просьбы сводить в туалет оставались без ответа. Я ждал кого угодно, лишь бы сходить в уборную. Все знали, но игнорировали. Это ли не пытки? Возвращение охранников предзнаменовало начало обыска – «шмона». Но перед тем меня в полусогнутом состоянии отвели в камеру с уборной.

Все что мне собрали в Симферопольском следственном изоляторе мои сокамерники – отобрали и выбросили в мусорную корзину, аргументируя лишь тем, что «не положено». Это и есть жизненное кредо вертухаев. Это вообще ответ на все жизненные вопросы для них в тюрьме. Все немногочисленные вещи были описаны, сложены в пакеты и унесены, как мне сказали: «На прожарку забираем. Напишешь заявление, вернут». Вернуть мне их в ближайшее время не оказалось возможным. Как минимум полтора месяца ожидания перед тем, как раз в неделю по четвергам начнут что-либо возвращать из моей же собственности. Коротко говоря, в тот момент я остался ни с чем. Только то, что на мне. Гнетущее бессилие и кромешная несправедливость. Ни на что нельзя повлиять. Шмон окончен. Дальше по программе – баня, куда меня и повели длинными и извилистыми коридорами. Выбора – мыться или нет – у меня не было. Хочешь или не хочешь, а в Лефортово есть только одно правило – «обязан». Потому что «так положено».

Ну что ж, я разделся и пошел мыться. Почему бы и нет, ведь в последний раз я мылся из бутылок над унитазом еще в Симферопольском следственном изоляторе. Душевая кабина состояла из десяти квадратных метров, двух леек «сосков», из которых текла либо холодная вода, либо кипяток. Времени на все это неземное удовольствие всего пятнадцать минут. Раз в неделю. В другой момент я быть может и обрадовался бы возможности таких минут, но в те мгновения мне было совсем не до того.

Вернувшись из бани в свой трехметровый чулан-раздевалку, я обнаружил, что все мои вещи украли, изъяли или унесли. Не знаю, как это назвать. Забрали даже трусы, а взамен положили комплект самой настоящей тюремной робы, как из кинофильмов. Больше меня на несколько размеров. Шитую-перешитую. В дополнение положили поношенную заштопанную майку и такие же трусы, чешки и кирзовые сапоги. Никакой сменки, одно это убожество. Я просил поменять, но ответ, как вы уже знаете, стандартный – «не положено».

Поднялись из бани по ступенькам, а там металлическая дверь. Охранник высунул голову в щель двери и закричал: «Первый пройдет?». И откуда-то отклик: «Первый пошел!». И мне приказано было идти. Я зашел в правое крыло к-образной тюрьмы, на 4 этажа вверх можно было видеть продольные этажи и решетки. Практически сразу меня завели в камеру на первом этаже. Собственно, вот он – мой дом на ближайшие полтора года.

Лефортово. Изолятор, устеленный коврами. Обитель тишины, напичканная камерами наблюдения и устройствами прослушки. Вдоль коридоров предусмотрены тайники или блокеры, куда в случае чрезвычайной ситуации охранники могли выбросить ключ, который оттуда уже невозможно достать. В следственном изоляторе Лефортово находится около двухсот идентичных, один к одному, камер. В каждой предусмотрено содержание не более двух человек. Исключение составляют только две камеры на четыре человека, где чаще всего содержат тех, кого готовят на этапирование.

Первые десять дней мне суждено было провести в карантинном отделении. То есть в одиночке, в изумительной бетонной коробке. Традиция, созданная скорее для психологической ломки новоприбывших. Чтобы они помучились, находясь в неизвестности, раздумывали над тем, что им придётся встретить дальше. Казалось бы, что дальше некуда, что у меня уже забрали все, что можно было. Но нет. Россия-монстр, который не насыщается.

Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции

Все блоги Геннадия Афанасьева читайте здесь.