«Создать армию и идти в наступление» ‒ Дейнега

Гости программы «Ваша Свобода»: Марьян Кушнир, корреспондент Радіо Свобода; Андрей Лысенко, руководитель пресс-службы Минобороны Украины по вопросам АТО; Виталий Дейнега, волонтер, председатель фонда «Вернись живым»; Александр Гольц, российский военный обозреватель (по телефону).

Полтора месяца продолжается так называемое «школьное» прекращение огня на Донбассе. «Следуя» такому перемирию, поддерживаемые Россией боевики всего лишь за прошедшие сутки 22 раза обстреливали позиции ВСУ. Как следствие, в районе Трехизбенки один украинский военнослужащий получил ранение. А накануне впервые с начала перемирия боевики применили против ВСУ «Град».

‒ Господин Лысенко, вчерашний обстрел «градом» ‒ это досадный случай, это тот «Град-партизан» (видели в интернете фотографии казаков ряженых) или это может быть серьезная провокация перед тем же очередным раундом переговоров в Минске?

Лысенко: Применили реактивную систему залпового огня. Было сначала выпущено 20 снарядов в сторону Талаковки. И чуть позже по Гнутово примерно столько же. Еще добавили несколько снарядов по Широкино. Там же стреляли из так называемого «Града-партизана». Это переносные комплексы, которые были еще во времена СССР созданы для передачи вьетнамским партизанам в 1960-1970-х. Наблюдаем постепенное увеличение интенсивности и обстрелов, и нагрузки именно на некоторые позиции ‒ кроме «Градов», стреляли и минометы, и крупнокалиберные пулеметы, и стрелковое оружие. Это был массированный обстрел. Он был точечным, специальным. Наши бойцы поняли, и открывали огонь в ответ, если это были вооружения противника, находящихся на расстоянии выстрела. Потому что ответить «Градам», крупнокалиберными пулеметами или противотанковыми пулеметами практически невозможно ‒ там очень большое расстояние.

Исходя из разведданных, которые мы сейчас имеем, то как раз системы залпового огня, как раз «Грады» находятся и под Донецком, и у бывшего Красного Луча, и на мариупольском направлении. Это десятки реактивных систем. Считаем, что прошедшие сутки были провокацией, причем серьезной и, как одно из намерений противника, посмотреть на позицию и реакцию украинской стороны. Ждали, что мы тем же будем отвечать. Не отвечали.

У нас наблюдается очень интенсивная воздушная разведка со стороны врага. Задерживаются агенты, ДРГ. Сейчас более-менее уже научились их выявлять своевременно и не допускать на нашу территорию со стороны линии разграничения. То, что сейчас происходит внутри Украины, с теми же складами ‒ особенно большое беспокойство, особенно в свете информации, что в прошедшие сутки также были обнаружены специальные устройства и задержаны лица возле склада с боеприпасами в Херсонской области, и обнаружено устройство специального наведения в Черкасской. Задержали подозреваемых, три человека. С ними проводятся беседы, выясняется, что они там делали. Дают показания.

По Черкасской области ‒ это стратегические склады с горючим тыла ВСУ. Идет охота на склады, на ресурсные объекты обеспечения ВСУ как горюче-смазочными материалами, так и боевыми компонентами. На территории склада обеспечения топливом (в Черкасской области ‒ ред.) обнаружили устройство с лазерным наведением, по которому можно было запускать и ракеты, и беспилотники с ударными компонентами. Своевременно обнаружили. Для этого уже не нужно ДРГ ‒ прилетает, сбрасывает на это цель и склады с топливом взлетают в воздух.

‒ Господин Дейнега, как Вы считаете, обстрел «Градом» ‒ это досадный случай, на самом деле война подходит к концу так или иначе, или так может длиться месяцами, годами?

Дейнега: Годами, конечно, может продолжаться. Нагорный Карабах стоял 20 или 30 лет, а потом в прошлом году ‒ бабах! ‒ опять беспорядки начались. Пока у нас кусок страны оккупирован, такое может быть. Нам надо быть или сильными, или это все терпеть. Пока мы, к сожалению, недостаточно сильны, чтобы деоккупировать Донбасс. Поэтому вынуждены пока это терпеть и накачивать мышцы. Так, был «Град», били по Широкино. Мои волонтеры это тоже подтверждают. Во время войны это нормально. Хорошо, что сейчас количество обстрелов не такое, как было несколько месяцев назад. Это никогда не закончится, если мы не закончим войну, если мы не освободим эту территорию.

‒ Господин Лысенко, какая сейчас группировка российских войск на оккупированном Донбассе и их сторонников-маргиналов?

Лысенко: Российская боевая техника, личный состав с территории Донбасса участвовали в учениях «Запад-2017», выходили на территорию Российской Федерации, их задействовали, но массового выхода боевой техники с территории Донбасса нет. Сейчас насчитывается столько техники, что там, как секретарь СНБО Турчинов говорил, уже столько боевой техники, сколько во всех странах ЕС. Поэтому говорить, что что-то утихает, мы не можем. Обстрелы ‒ не показатель уменьшения или увеличения напряжения. Мы смотрим по силам и средствам, присутствующим на Донбассе. А численность не изменилась. Около 9 тысяч российских военнослужащих, инструкторов и около 30 тысяч наемников, сейчас там находящихся на передовых рубежах.

Там очень беспокойные настроения. Люди уже поняли, что никакой «русской весны», ни «русского мира» там не будет. Есть еще внутренние возмущения российских военнослужащих. Никакого продвижения вперед или успехов на фронте на Донбассе нет. Они теряют боевых побратимов, прошедших все горячие точки, но погибших почему-то именно на Донбассе.

‒ Господин Дейнега, по Вашему мнению, что мог бы Киев, Украина сделать дальше, чтобы возвратить территорию? Сейчас много говорят о законе о реинтеграции Донбасса...

Дейнега: Давайте его увидим для начала. У нас все обычно делят на «измену» и «победу». Это может быть и предательство, и победа... Это может быть закон, который продолжает «особый статус» ОРДЛО, так же это может быть и закон, который дает правильное правовое регулирование тому, что происходит на востоке. Я могу сказать точно, то, что есть ‒ это неправильно. Это война, которую мы называем АТО. Причем часть наших военных, которые, по закону, могут привлекаться к АТО, но фактически нарушают закон. К сожалению! И три года почему-то Верховная Рада, извините за словом, не раздуплялась, чтобы что-то сделать с этим! Я очень рад, что наконец-то уже подходят определенные юридические сроки, так как закон об «особом статусе» Донбасса» через две недели подходит к концу своего действия, 18 октября заканчивается, так же АТО было объявлено на три года (там тоже есть какой-то срок, который в конце октября будет заканчиваться)...

Уже приперло ‒ они это делают. Верховная Рада ‒ это у нас, пожалуй, самый депрессивный и деструктивный из органов, который имеет отношение к АТО. Очень много вопросов, которые юридически надо урегулировать. Очень много вопросов, связанных с преследованием, разоблачением и привлечением к ответственности людей, так или иначе совершивших преступления против Украины. Возьмите Нелю Штепу. Пока ее отпустили домой под домашний арест. Завтра Ефремова отпустят. Нам надо начинать их сажать.

‒ Господин Гольц, по Вашему мнению, уменьшение количества обстрелов на Донбассе ‒ это путь к завершению войны или об этом не может быть и речи?

Гольц: На Донбассе мы получаем классический «замороженный» конфликт, вполне удовлетворяющий Кремль. Это довольно стандартный сценарий, когда в стране, стремящейся идти на Запад, искусственно создается самопровозглашенная территория. Это соответствует планам Кремля. Я не думаю, что в российских планах ‒ открытая эскалация. Затраты пока не выглядят катастрофическими... Кремль в краткосрочном плане вполне решает эти вопросы. Другой вопрос ‒ наметилась крайне неприятная тенденция, однако она даст о себе знать через 3-5 лет, но не меньше.

Лысенко: Я категорически не согласен, что конфликт на Донбассе, оккупация Крыма ‒ это «замороженный» конфликт. В «замороженном» конфликте ежедневно не может участвовать сотня регулярных войск, постоянные обстрелы, постоянные провокации, жертвы. Это война... Например, жители Коминтерново уже обратились в Совет Европы, к руководству Украины, в ООН, чтобы отвели российских военных и оккупантов, пытающихся заехать на их территорию, чтобы они остались без военного присутствия. Если за Коминтерново поднимутся все другие города или поселки на территории оккупированного Донбасса, то это будет гораздо сильнее для мирового сообщества, чем законопроекты, принятые Верховной Радой. Уже будет международная реакция.

‒ Господин Дейнега, четвертый год войны ‒ кто ближе к победе: Украина или Россия?

Дейнега: Сейчас у нас сохраняется паритет. Просто в долгосрочной перспективе ситуация в нашу пользу... У нас много проблем. Если мы их решим, а это зависит только от нас, будем иметь группировку более 100 тысяч человек, оснащенную техникой, подготовленную, готовую идти в бой слаженно между собой, пусть и с какими-то проблемами, просто не такого масштаба, освободим Донбасс, и ничего Путин не сможет сделать. Надо создать армию, подождать, пока Россия ослабнет еще, и идти в наступление. И все. У нас нет другого сценария, кроме хорватского.