«Минусы содержания Чийгоза и Умерова в тюрьме превысили плюсы» – Игорь Семиволос

Какую роль сыграла Турция в освобождении Ахтема Чийгоза и Ильми Умерова? Почему Путин их помиловал? Зачем российские власти охотятся на представителей Хизб ут-Тахрир? Об этом в эфире «Дневного шоу» на Радио Крым.Реалии говорим с исполнительным директором украинского Центра ближневосточных исследований Игорем Семиволосом.

​– Стало ли это для вас неожиданностью освобождение Чийгоза и Умерова? Ведь несколько недель назад Петр Порошенко и Реджеп Тайип Эрдоган встречались и говорили, среди прочего, о Крыме. Предвидели ли вы, что результат переговоров может быть таким?

– Конечно, я не знал, что они так быстро будут освобождены. Как и большинство украинцев, я не был в курсе всех переговоров. Это очень деликатное дело, поэтому понятно, что все переговоры – до положительного финала – проводились тайно.

Для нас, украинцев, все эти вещи воспринимаются как новость. Я имею в виду и заложников, и переговоры, и привлечение посредников. Раньше мы с этим не сталкивались. Но если посмотрим в историю, то мы в значительной степени повторяем ситуацию холодной войны между Западом и Советским Союзом. Тогда была распространена практика обмена заложниками с привлечением нейтральных стран.

– По вашему мнению, что произошло во время переговоров Порошенко с Эрдоганом, а затем – Эрдогана с Путиным?

– Вместе все собрать трудно, но некоторые соображения у меня есть. Очень важно, что Украина еще раз продемонстрировала, что своих мы не бросаем, что вытаскивать будем всех.

Что касается Турции, то она в своем отношении к проблемам Крыма с 2014 года прошла определенную эволюцию. Если сначала Эрдоган довольно холодно встретил украинскую революцию, то в 2015 году – когда Россия начала активнее действовать в Сирии – ситуация изменилась. Можно сказать, что Россия сама дала пас Турции на смену позиций по Украине. А ситуация со сбитым самолетом привела к тому, что сформировался отдельный украинско-турецкий трек. Динамика развития отношений положительная, Турция заинтересована в Украине, и мы должны были воспользоваться этим и попросить о помощи. Для Эрдогана это тоже важно, поскольку это повышает его реноме. Он демонстрирует всему миру: никто не смог договориться с Путиным, а ему это удалось.

Какие мотивы Путина? Мне кажется, что давление на Россию из-за преследования крымских татар растет. Где-то полгода назад стало заметно, что им неудобно – ведь нельзя оправдываться только преследованием экстремистов. Это очень серьезно бьет по России. Поэтому, вполне возможно, что минусы от содержания Чийгоза и Умерова в тюрьме превысили плюсы демонстрации своей позиции.

– Разве демонстрация позиции не произошла, когда крымский суд вынес приговоры Чийгозу и Умерову?

– Это распространенная практика не только в России. В Украине тоже были случаи, когда российских террористов мы осуждали, а затем меняли их. У нас вина, правда, была доказана. Россияне же используют фейковые доказательства. Все понимают, что в будущем это будет аргументами в международном суде. И все стараются как можно больше таких аргументов собрать.

– По поводу освобождения Чийгоза и Умерова есть еще одна версия, которую озвучил заместитель председателя Государственной думы России по делам национальностей, бывший крымский чиновник Руслан Бальбек. Он сказал, что с просьбой о помиловании к Путину обратился Муфтий мусульман Крыма Эмирали Аблаев.

– Это чушь абсолютная. Это попытка сыграть в уже сыгранную игру, попытка притянуть к этому делу Муфтият и повысить его авторитет в глазах крымских татар. Авторитет этот сейчас ниже плинтуса – из-за предательской позиции Аблаева и его заместителя. Конечно, он не имеет к этому отношения, но я не удивлюсь, если всплывет какой-то его письмо к Путину якобы с просьбой о помиловании.

– Расскажите больше о деятельности вашего центра. В свое время и Крым был для вас местом для исследований?

– Начиная с 2000-х годов по февраль 2014 мы проводили в Крыму примерно два-три месяца ежегодно. Было важно быть на месте, встречаться с огромным количеством людей, брать интервью, проводить фокус-группы, моделировать ситуации. Все это мы делали, так же, как и предлагали какие-то решения. Мы были постоянно в контакте как с представительством автономии, так и с представительством Меджлиса крымскотатарского народа, Муфтиятом – еще до того, как Эмирали Аблаев предал Украину. Мы всегда выстраивали диалог и часто выступали посредниками, например, между Хизб ут-Тахрир и Муфтиятом.

Вместе с тем, мы выступали против горячих голов, которые были в спецслужбах, руководстве автономии или в Киеве, и выступали против запрета Хизб ут-Тахрир

– В Украине деятельность Хизб ут-Тахрир не запрещена.

– Но она и не разрешена.

– В России и на территориях, ей подконтрольных, ее деятельность запретили. Там это такое страшное слово, которым пугают и крымчан, и россиян. Действительно ли в Крыму так много представителей Хизб ут-Тахрир?

– Эта организация работает длительное время, центр ее в Лондоне. Их цель – восстановление Халифата. Это примерно то же, что восстановление Советского Союза или что-то подобное. Представьте, что сто лет назад существовал Халифат и есть сантименты по этому поводу. И есть представление, что можно еще его восстановить. Но Хизб ут-Тахрир ставит целью достижение Халифата мирными средствами, то есть через пропаганду, убеждение, распространение ислама. Проблема заключается в том, что, назвавшись Хизб ут-Тахрир, они берут на себя и негативы, которые существуют в отношении этой организации.

В России, которая прошла довольно сложный период репрессий в отношении любых исламских организаций, Хизб ут-Тахрир была запрещена одной из первых. Также это связано с тем, что представители Хизб ут-Тахрир часто переходили в другие исламские организации, которые могли проповедовать насильственные методы борьбы.

В Украине тоже звучали мнения, что организацию нужно запретить. Но в результате дискуссий победило мнение, что поскольку эти люди не нарушают украинского законодательства, то любая попытка загнать их в подполье или начать против них репрессии – это прямой шаг к превращению этих групп в экстремистские.

– Сколько представителей Хизб ут-Тахрир было в Крыму до февраля 2014?

– По состоянию на 2012-2013 годы Хизб ут-Тахрир завышала количество своих членов, говоря о тысячах. По нашим оценкам, людей, которые были непосредственно вовлечены в деятельность организации, было не более 300. А с теми, что приобщались к митингам – примерно несколько тысяч.

После российской оккупации большая часть этих людей выехала и сейчас находится на территории (материковой части – КР) Украины. Никаких претензий украинская власть к ним не имеет, они абсолютно законопослушные граждане. Часть из этих людей занимается правозащитной деятельностью, часть – бизнесом. Но какое-то количество людей, связанных с Хизб ут-Тахрир, осталось в Крыму. Но доказать причастность к организации почти невозможно, потому что там же нет никаких членских билетов или клятв на крови. Доказать можно, если только человек скажет.

– Это если говорить о справедливом суде?

– Конечно. И поэтому россияне используют различные методы – прослушки, лингвистические экспертизы, которые якобы доказывают, что люди являются членами Хизб ут-Тахрир. Но мне кажется, что все проще. Понятно, что эта группа находилась под контролем, в том числе, СБУ. Поскольку они действовали легально, то подавляющее количество людей знало, кто есть кто. Понятно, что об этом знал и Муфтият. И вот вопрос: или это информация, полученная от тех СБУшников, которые начали работать на ФСБ, или это информация от Муфтията.

– Опасен ли Хизб ут-Тахрир для российских властей в Крыму?

– Нет. Это просто выполнение заказа Муфтията, с одной стороны. С другой, это поддержание атмосферы тревожности. Наружу же российские власти могут сказать, что репрессий против крымских татар нет, а это – репрессии в отношении сектантской группы, экстремистской организации Хизб ут-Тахрир. К тому же, она запрещена в ряде стран. Но это постоянное напоминание крымским татарам, что нельзя заниматься общественной деятельностью, не санкционированной российскими властями. Это напоминание, что с ними могут расправиться.

(Над текстовой версией материала работала Катерина Коваленко)