«Общежитие с рабами»: что ждет Владимира Балуха в колонии-поселении

Подконтрольные России крымские суды продолжают выносить приговоры крымчанам, которые не признают российскую юрисдикцию на полуострове. На днях Раздольненский райсуд смягчил приговор украинскому активисту Владимиру Балуху, заменив ему заключение в колонии общего режима на колонию-поселение. Крым.Реалии выяснили, как отбывают такое наказание в России и чего ожидать крымчанам в этих «лояльных колониях».

Первые прототипы колоний-поселений появились в России в начале ХХ столетия из исправительно-трудовых домов, под которые, в том числе, реорганизовали бывшие царские тюрьмы. На сегодня, согласно действующему законодательству, российские колонии-поселения предназначены для тех, кто отбывает наказание впервые за правонарушения и преступления легкой или средней тяжести или совершенные по неосторожности.

К жизни в колонии-поселении готовился в прошлом году активист крымскотатарского национального движения Ильми Умеров. Однако ему удалось избежать этой участи: крымчанин был сначала выдан турецким властям, а затем отправился в Киев, где и живет на сегодняшний день.

Теперь оказаться в российской колонии-поселении рискует украинский активист из Крыма Владимир Балух, если его защите не удастся оспорить приговор и он вступит в силу.

​Колонии «красные», «черные» и «зеленые»

Главным преимуществом колонии-поселения перед другими местами лишения свободы в России является отсутствие огражденных периметров и военизированной охраны, говорит российский адвокат Николай Полозов. По его словам, в таких колониях осужденные по согласованию с руководством могут свободно перемещаться по территории учреждения и населенного пункта, в котором оно расположено. Они также не ограничены в праве общения с внешним миром.

​«Что касается колонии-поселения, то это, конечно же, лишение свободы, но в сравнительно мягкой форме по отношению к колонии общего режима. В колонии-поселении осужденные содержатся без охраны и только под надзором администрации колонии. Они могут носить гражданскую одежду, иметь при себе деньги, ценные вещи, пользоваться этими деньгами без ограничения. У них нет ограничений на свидания», – рассказывает адвокат.

По его словам, заключенные в таких колониях живут не в камерах, а в специальных общежитиях. Кроме того, по согласованию с администрацией колонии заключенный может проживать со своей семьей на территории муниципального округа, где расположена колония.

​О более свободном режиме в таких колониях говорит и бывший член российской Общественной наблюдательной комиссии, правозащитница и журналистка Зоя Светова: «В колониях-поселениях больше свободы, чем в обычных колониях. Там люди не ограничены в свиданиях с родными, там практически нет ограничений для получения посылок. И в принципе это не самый страшный способ наказания в российской пенитенциарной системе».

В то же время условия содержания в таких учреждениях напрямую зависят от того, в какой именно колонии окажется осужденный. На данный момент в России существуют так называемые «красные» и «черные» колонии-поселения.

​«В «красных» колониях-поселениях весь контроль принадлежит администрации, согласно соответствующему кодексу и законам. В «черных» присутствует внутреннее криминальное влияние, осуществляемое отдельными людьми. Там правила жесткие и неоднозначные. Я слышал, что в последнее время появились «зеленые» колонии-поселения, где доминируют законы шариата. Я так понимаю, они больше присущи регионам с мусульманскими обычаями. В какую колонию попадет Владимир Балух, если ему придется отбывать такое наказание, неизвестно. Это рулетка», – пояснил Крым.Реалии на условиях анонимности крымчанин, который недавно отбывал наказание в одной из колоний-поселений на территории соседней России.

«Узаконенное рабство»

По словам нашего собеседника, он содержался в «красной» колонии-поселении, и нареканий на условия у него практически нет. Вместе с ним наказание отбывали россияне, осужденные за неуплату алиментов и прочие правонарушения, а также участники ДТП.

​«Контингент вполне нормальный, уголовников нет. По сути, колония-поселение – это общежитие. В нем есть кухня, где можно приготовить себе еду, есть спортплощадка, территория для прогулок на открытом воздухе. Тебя кормят, поят, охраняют. Там не умрешь, даже если захочешь», – рассказывает он.

Тем не менее назвать жизнь в колонии-поселении идеальной сложно. Основным элементом исправления здесь является трудовая программа, которая для всех обязательна. Осужденные обязаны работать согласно плану администрации. Чаще всего это тяжелая работа в сложных условиях за самую низкую оплату.

​«Работа в колонии-поселении обязательна. Администрация обязана трудоустраивать людей, поэтому готова забивать ими любые вакансии в регионе. По сути, она сдает своих людей, как рабов, на самую низкопрофильную работу с самыми чудовищными условиями. При мне были случаи, когда люди на работе мерзли, им не выдавали сапоги. Зарплату начисляют по 700 рублей в месяц. И ты не можешь от этого отказаться, потому что последуют санкции вплоть до того, что ты лишишься возможности условно-досрочного освобождения. То есть это такое узаконенное рабство», – рассказывает источник Крым.Реалии.

Взыскания за помидоры и оскорбления за то, что «против власти»

Через «красную» колонию-поселение прошел также российский эколог Евгений Витишко. В 2014 году он был осужден на три года за порчу забора экс-губернатора Краснодарского края России Александра Ткачева. Витишко вместе с другими активистами в рамках общественной инспекции нанес на забор надписи «Саня – вор!», «Лес – общий!», «Ткачев, уходи, жулик и вор!».

Российские правозащитники тогда назвали преследование Витишко политическим.

Он рассказывает, что в колонии-поселении существует четкий режим: подъем – в 6:00 утра по будням, в 7:00 по выходным и праздникам, отбой – в 9:00 по будням и в 10:00 по выходным. Прием пищи – тоже строго в отведенное для этого время.

Даже в колонии-поселении Евгению Витишко удавалось защищать права человека, хоть и не без последствий.

​«Однажды я стал свидетелем избиения сотрудниками колонии других осужденных. Я придал этот случай огласке, после чего в колонии начались проверки. В итоге эта ситуация закончилась ничем, хотя уже потом уполномоченный по правам человека в Тамбовской области рассказывала мне, что бить в колониях в Тамбовской области перестали. Однако тогда в отместку за эту огласку администрация колонии начала мне мстить в виде всяческих взысканий. Например, за неправильно прополотые помидоры или же неправильное хранение продуктов. В итоге за все время отсидки я постоянно с администрацией колонии судился за эти взыскания. А ведь каждое такое взыскание отсрочивает возможность подачи на условно-досрочное освобождение», – рассказывает Витишко.

​Для людей, осужденных по политическим делам, в колониях-поселениях существует риск попасть под усиленный контроль со стороны администрации, отмечает Зоя Светова.

«Нередко в колониях-поселениях к политзаключенным подселяют людей, которые сотрудничают с администрацией и призваны за ними следить. Например, политзаключенная Дарья Полюдова (активистка из Краснодара, выступавшая против политики России в отношении Украины; была осуждена за призывы к сепаратизму на два года колонии-поселения – КР) жаловалась на то, что женщины, которые жили вместе с ней в колонии-поселении, всячески ее «шпыняли», оскорбляли, говорили, что она такая-сякая, потому что против власти. Не исключено, что такие ситуации могут быть и с Владимиром Балухом, если его приговор не удастся оспорить», – говорит журналистка.

В свою очередь, Евгений Витишко отмечает, что статус политзаключенного не всегда может привести к преследованию со стороны администрации колонии. Несмотря на постоянные конфликты из-за неправомерных взысканий, ему удавалось добиваться позитивных результатов в сотрудничестве с руководством колонии-поселения: «Мы как-то совместно с администрацией колонии ликвидировали свалку, куда скидывали мусор из колонии и соседнего поселка. Я тогда снова начал писать разные запросы, и в итоге свалку пришлось культивировать».

По словам наших собеседников, условия содержания в российских колониях-поселениях чаще всего зависят от личных отношений осужденных с администрацией. И политический фактор в них не всегда является ключевым.