Олег Панфилов: Автономия или ансамбль песни и пляски?

Специально для Крым.Реалии

Мои знакомые и друзья детства несколько дней пишут мне из Крыма письма с одним и тем же вопросом – «как так?». Это их реакция на выступление президента Украины Петра Порошенко в конце февраля, в котором он, во-первых, пообещал, что вопрос будущего крымских татар будет решен в ближайшее время, во-вторых, он назвал статус их будущего – «национально-культурная автономия».

«Возможно, наш конституционный статус и будет решен, но почему он называется национально-культурной автономией?», – недоуменно пишут друзья. Значит ли, что за крымскими татарами будет закреплено право говорить на родном языке, но решать свою судьбу они не смогут, без надлежащего одобрения из Киева. Даже если речь идет о восстановлении справедливости – о возвращении утраченных в 1944 году имущества и земель – или позволительно только радоваться восстановлению родных, исторических названий сел и городов?

Почему, рассуждая об автономии, украинский президент не получил мнение крымских татар об их желании, или Меджлис крымскотатарского народа решил Порошенко не беспокоить? Советники не рассказали, что в Крыму уже есть «национально-культурная автономия», установленная оккупационными властями, которые ни во что не ставят крымских татар, подвергая их преследованиям? Два года назад в Симферополе об этом объявили, а крымскотатарский активист Нариман Джелялов прокомментировал:

«Создание некой национально-культурной автономии, а согласно российскому законодательству – это обычная организация с несколько иными задачами, функциями – я рассматриваю как стремление власти свести на некий минимальный уровень пожелания и требования, которые крымские татары высказывают на протяжении долгого времени. Это попытки нивелировать крымскотатарский вопрос с одной стороны, а с другой – продемонстрировать некую заботу о крымских татарах со стороны власти».

Получается, что Киев пошел по тому же пути – позволить крымским татарам говорить и петь на родном языке, танцевать национальные танцы и кушать национальную еду, а распоряжаться Крымом, его землей и пляжами будет центральная власть. И, кажется, уже сейчас существует сильное противостояние между сторонниками реальной автономии и теми, кто мечтает после освобождения Крыма – о быстром и эффективном дележе территории. Одесса всем достаться не может, а зарабатывать на туризме хочет каждый, в нынешнем олигархическом украинском бизнесе – тем более.

Еще в июле 2015 года Порошенко заявил о необходимости закрепить в Конституции Украины положения о национальной автономии крымских татар в Крыму, призвав народных депутатов поддержать соответствующие изменения в Конституцию страны. Это было сделано вслед за тем, как Верховная Рада Украины официально объявила 20 февраля 2014 года началом временной оккупации Крыма и Севастополя Россией. Но уже четвертый год ничего не меняется, за исключением того, что двое руководителей Меджлиса крымскотатарского народа заседают как члены президентской фракции в Верховной Раде, периодически присутствуют на официальных мероприятиях самого высокого уровня. Проблема автономии так и не решена.

Понятно, что любая аналогия будет выглядеть лишь попыткой разобраться в сложившейся ситуации, но все-таки опыт разрешения старых конфликтов имеет бесценный пример для определения статуса Крыма. В марте 2008 года, еще до августовской войны в Грузии, тогдашний президент Грузии Михеил Саакашвили предложил оккупированной Абхазии самую широкую автономию.

Обращение подразумевало мирные предложения к Сухуми, которые состояли из нескольких пунктов: создание совместных свободных экономических зон; представительство абхазов в центральной власти Грузии, в том числе и новый конституционный пост вице-президента, который будет иметь право на вето по всем вопросам, связанным с Абхазией; а также единое таможенное пограничное пространство. «Мы предлагаем абхазам возобновить переговоры незамедлительно по всем этим вопросам. Если по всем этим вопросам поработаем, я уверен, что лед растает, в противном случае, нас, полностью – Грузию и в том числе абхазов – впереди ждет очень неясное и полное риска будущее», – заявил тогда Саакашвили.

Эти предложения были составлены после длительных консультаций президента с конфликтологами, которые советовали необычные шаги для урегулирования, во многом весьма рискованные. «Абхазская сторона должна быть представлена в «без исключения всех органах центральных властей Грузии», Абхазии предоставлялось право вето «наряду с тем, что у них будет гарантированное представительство в парламенте и во всех органах Грузии», – отмечал Саакашвили. Он также разъяснил, что подразумевается под определением «неограниченная автономия»: «Не существует вопроса, который мы и абхазы не смогли бы решить путем переговоров, кроме распада Грузии, и я хочу подчеркнуть это. Все другие вопросы – практически неограниченная автономность, широкий федерализм, и очень серьезное представительство в центральных органах Грузии – все это они (абхазы) смогут получить гарантировано. В том числе при участии международных гарантов и при их поддержке».

Тогда президент Грузии предложил России стать «реальным посредником в урегулировании конфликта, а не стороной в конфликте». Ответ Кремля всем известен – через несколько месяцев, в начале августа подразделения 58-й российской армии начали передислоцироваться с Северного Кавказа в Цхинвальский регион, а в ночь на 8 августа началась война. Думается, что одной из причин войны стало то самое предложение Грузии к Абхазии о «неограниченной автономии». Крым, как и Абхазия, стал жертвой оккупации, но отличаются мотивы и способ – из Абхазии было изгнано 60 процентов населения, этнические грузины, однако абхазы по-прежнему не являются национальным большинством, преобладают на оккупированной территории этнические армяне, как местные, так и переселенные из Карабаха. Понятно, что и главной военной силой, противостоящей Грузии, стала российская армия.

У обоих территорий – оккупированных Абхазии и Крыма – одна судьба. И там, и там Россия пытается решить свои имперские проблемы за счет чужих территорий, играя судьбами людей. И абхазам, и крымским татарам важно ощутить себя частью живого мира, а не придуманной «независимости» или части «великой России». Крымские татары достаточно натерпелись, по крайней мере, за последние сто лет, чтобы опять раствориться в непонятном для себя статусе на земле, которую они возделывали своими руками на протяжении веков. Однако, кроме эмоциональной поддержки необходимо учитывать и политический контекст в определении будущего народа, который еще не полностью восстановился после депортации 1944 года, большая часть до сих пор живет там, куда изгнали их предков. И есть огромная община в Турции, пожалуй, единственная, которая сохранила традиции, культуру, язык предков и не растворилась в другой стране.

Реальная автономия крымскотатарского народа – это не просто восстановление справедливости, это и огромный экономический потенциал, поддержка диаспоры и моральная сила людей, родившихся в эмиграции, но постоянно сохраняющая в душе тепло своей родины. Крымские татары невероятно талантливы и имеют право быть поддержанными в своем желании восстановить историческую справедливость – жить на своей земле и управлять ею в рамках Конституции Украины. Но каковы эти рамки, должны решать не только в Киеве, должно быть участие крымскотатарской диаспоры, точно так же, как украинская диаспора собирает деньги и помогает украинской армии, крымские татары способны воссоздать Крым и сделать его современной территорией в составе Украины.

Судя по всему, у официального Киева так и нет единого мнения о том, насколько они способны делегировать рычаги власти и отказаться, к примеру, от распределения крымской земли, даже в будущем. Меджлис, судя по всему, находится под влиянием государственных структур. Президент, правительство и парламент четвертый год убаюкивают крымских татар обещаниями, награждая согласных помолчать квартирами и льготами. Теперь, когда президент опять сказал всего лишь о «национально-культурной автономии», мнение крымскотатарского общества будет зависеть уже не столько от решения Меджлиса, а упущенное время в решении будущего статуса Крыма радикализирует крымских татар. Киев попадает в такой же капкан, в который когда-то попала Москва из-за нежелания решать чеченскую проблему путем обсуждений и поиска компромиссов. Возрождать Крым без крымских татар не реально, но согласятся ли крымские татары быть статистами в будущей украинской политике?

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции