Олег Панфилов: Как сепаратисты придумывают себе историю

Специально для Крым.Реалии

Бывший «премьер-министр» Абхазии Леонид Лакербая подал иск о защите чести, достоинства и деловой репутации к авторам школьного учебника истории. Рассказывая о политическом кризисе 2014 года, они указали, что Лакербая обещал покинуть свой пост, но ушел в отставку только год спустя после обещаний. Бывший «глава правительства» заявил, что не давал публично подобных обещаний, а авторы учебника выставили его трусом.

О скандале с учебником сообщил сайт «Кавказский узел»: Сухумский городской суд 24 апреля приступил к рассмотрению иска бывшего «премьер-министра» и сопредседателя общественной организации «Айтаира» Леонида Лакербая. Истец обвинил авторов учебника «История Абхазии» для 10-11 классов под редакцией Станислава Лакоба и Олега Бгажба в фальсификации внутриполитических событий в Абхазии в 2013-2014 годах, потребовав опровержения. «Я не хочу, чтобы мои внуки изучали историю, в которой написано, что их дед струсил и решил отсидеться», – заявил 71-летний Лакербая.

В первый раз Леонид Лакербая говорил о проблемном учебнике еще в ноябре 2016 года, сейчас он надеется на защиту чести и достоинства. Лакербая – давний сепаратист, один из ближайших соратников Владислава Ардзинба: с декабря 1992-го по апрель 1995-го – «первый вице-премьер правительства» Абхазии, с июня 1995-го по август 1996-го – «министр иностранных дел». Профессор Станислав Лакоба, редактор учебника – один из тех абхазских ученых, который 25 лет занимался сочинительством новой истории абхазского народа. Он занимал государственные посты – во время оккупации Абхазии 1992-1993 годов был депутатом Верховного Совета, в 1993-1996 годах – «первый заместитель председателя Верховного Совета» Абхазии, он также один из ближайших сподвижников Владислава Ардзинбы.

Если учитывать криминальное происхождение постсоветских сепаратистов, скорее они придумывают себе не историю, а «легенду» – правдоподобный рассказ, чтобы держать свое население в состоянии вечного самовосхищения, а соседей заставлять нервничать от неожиданности появления «древнейшего народа», о котором доселе не было ничего известно. В скандальном учебнике практически сразу предлагается пополнить свои знания: «Признано – абхазский язык является одним из древнейших языков мира», но не разъясняется, кем признано и когда. Лингвист Всеволод Иванов высказывал лишь гипотезу, но в Сухуми посчитали, что этого достаточно, чтобы придумать себе родство с хаттами Малой Азии. Без объяснений – почему у хаттов была письменность, а у абхазов ее нет до сих пор, если не считать придуманные в 1952 году буквы на основе кириллицы.

Конечно, это проблема не столько современных сепаратистов, пытающихся с помощью придуманной «древности» убедить собственное население и мировую общественность в необходимости «национального государства». Придумывать собственную историю начали еще при российской монархической династии Романовых, которые учреждали цензурные комитеты и запрещали импортировать книги иностранных историков о России, в которых были изложены нелицеприятные события. Поводов было много, и один из них – книга французского писателя и путешественника маркиза Астольфа Луи Леонора де Кюстина «Россия в 1839 году», которая хотя и была написана по предложению императора Николая I, но оказалась жесткой критикой русской монархии. Эпитетов той России было достаточно – от страны варваров и рабов до всеобщего страха и «бюрократической тирании». Российская цензура нещадно вырезала не только предложения и абзацы, но и целые главы, порой запрещая книги полностью. После победы большевиков в 1917 году историческая цензура стала основной для формирования новой идеологии, а после зачистки «вредных» книг и журналов, после репрессий и депортаций ученых население советской империи знало только о той истории, которую разрешали преподавать в школах и университетах.

Второй этап исторического сочинительства пришелся на первые годы независимости бывших советских республик, когда каждая новая страна сочиняла себе новую историю. Хотя до 1860-х годов не было никакого Узбекистана или Таджикистана, а история таджикского и узбекского народов была переплетена, но сочинять отдельные книги сейчас стало делом политически выгодным. То же самое происходило на Кавказе и на западных территориях Советского Союза.

Третьим этапом стал сепаратизм, который опять потребовал от историков больших усилий, чтобы, с одной стороны, не обидеть Россию, от которой они зависят, с другой – доказать, что совместное сожительство в течении последних нескольких веков было вредным и неправильным. К примеру, в Абхазии могут сочинить все что угодно по поводу того, что абхазов и грузин ничего не связывает, но о том, что Российская империя в 19 веке выслала с родной территории более 80 процентов абхазов, писать не решаются. То же самое и в противостоянии азербайджанцев и армян, которые всегда жили вместе, в частности в Эриванском ханстве или в Карабахе.

История стала прочной частью идеологии, по большей части, политики из правящей партии определяли, что выгодно знать населению, а что не выгодно. Советские учебники истории четко регулировали количество и качество знаний. Например, 17-летняя Маша Брускина работала в минском сопротивлении немцам и была повешена в 1941 году. После войны выяснилось, что она еврейка, так что Машу не стали упоминать на памятнике и записывать в герои. Поэтому в Израиле есть улица в ее честь, а в бывшем СССР – нет, в Израиле о ней пишут, а в нынешней России – нет. Сейчас без труда можно найти отчет о расследовании, подписанном главным военным прокурором ВС СССР Николаем Афанасьевым – о том, что в статье корреспондента «Красной звезды» Александра Кривицкого написана, мягко говоря, неправда о «подвиге» 28-ми панфиловцев.

Что-то изменилось с тех пор? Конечно, нет – в учебниках по-прежнему присутствует «подвиг», а в кинотеатрах с аншлагом два года идет показ фильма «Двадцать восемь панфиловцев». В России с исторической наукой происходят странные и порой страшные коллизии: с одной стороны, официальные историки выполняют заказ «партии и правительства», разыскивая, к примеру, родословную Владимира Путина, вырисовывая генеалогию, которой не было, с другой, в России появилось очень много историков-любителей, сочиняющих труды о «Грузии – горной Русии», или о том, как русские захватили китайскую империю в 1 тысячелетии до нашей эры. Причем заказы от власти могут быть даже не официальные, достаточно, чтобы Владимир Путин публично сказал, что Крым – это исконно «русская территория», а крещение Руси произошло в Херсонесе, который почему-то называется по-гречески.

Но если в России есть какие-то механизмы регуляции, общественные активисты, периодически поднимающие скандалы из-за фальшивых диссертаций, в том числе на исторические темы, то у сепаратистов – полная свобода, их никто не контролирует, никто не ограничивает – их «творчество» регулируют только заказы марионеточной власти. Поэтому в «ДНР» сочиняют свою историю Донбасса, в которой первобытные «донбасцы» и «донбаски» изготавливали каменные орудия способом, известным исключительно на Донбассе. Скорее всего, там жили мамонты донбасской породы, а еще раньше – донбасские птеродактили и динозавры. И развитие Донбасса в 1930-х годов происходило само собой разумеющимся процессом. А в составе Украины регион, оказывается, был всего ничего – с 1991 по 2013 годы.

Общественно-политическая жизнь Абхазии довольно скучная и однообразная, поэтому скандал с учебником сейчас является топовым событием – о нем много пишут, много обсуждают. Чем завершится та история – предположить трудно, возможно, и судебным решением. Пока же разные абхазские «политики» предлагают изъять из текста учебника 13-й скандальный параграф, а Леонид Лакербая требует изъять все учебники и сформировать независимую группу ученых, которая его изучит и внесет нужные поправки. Редактор и один из авторов учебника Станислав Лакоба неумолим: «Кое-кто путает историю Абхазии со своей личной историей… Мы знаем, рукописи не горят. Книга вышла, и с этим поделать ничего нельзя. Даже если ее начнут жечь и уничтожать».

Конечно, пройдет время – и России придется вернуть захваченные с помощью сепаратистов территории. Никому не нужны будут ни учебники, написанные в то время, ни многотомные научные труды. Они будут храниться в библиотеках как памятники постсоветской идеологии, разрушавшей все – от государств до психики населения, которое в одночасье становилось великой нацией. А если кто-то доведет сепаратизм и сепаратистов до международного суда, эти учебники станут свидетельствами того, как пророссийские деятели районного масштаба пытались поставить себя на одну строку с великими культурами и государствами.

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции