Два обмудсмена – российский Татьяна Москалькова и украинский Людмила Денисова – договорились о синхронном посещении своих узников в соседних странах, но дело с самого начала не задалось. Почему украинскую чиновницу не пустили к Олегу Сенцову и Роману Сущенко? Как может измениться ответственность за терроризм и экстремизм в российских законах? Отменят ли уголовное наказание за репосты?
На эти и другие вопросы в проекте «Дневное шоу» в эфире Радио Крым.Реалии отвечает глава аналитического центра «СОВА», российский эксперт по экстремистскому законодательству Александр Верховский.
– Как можно объяснить, что, несмотря на договоренности с Владимиром Путиным, Людмилу Денисову не пустили к Олегу Сенцову?
– Есть две версии. Первая – конспирологическая, будто есть какие-то тонкие игры. Вторая – несогласованность правоохранительных ведомств. Они вполне могли не договориться, в России такое постоянно происходит. Какая из этих версий более верная, я не знаю. Вся ситуация вокруг голодовки Сенцова такова, что какие-то игры определенно ведутся.
– Начальник колонии обладает властью не пустить украинского омбудсмена?
Информация о том, в каком состоянии находится Сенцов, с пропагандистской точки зрения должна оставаться максимально замутненной
– Я уверен, что он выполнял инструкции. Другой вопрос, как они были сформулированы. Для него украинский омбудсмен или любой другой иностранный чиновник вообще никто. Он выполняет то, что ему сказали. Руководство ФСИН само приняло решение или договорилось наверху, что они будут притормаживать все это дело. Ну и в общем более-менее понятно почему. Информация о том, в каком состоянии находится Сенцов, с пропагандистской точки зрения должна оставаться максимально замутненной. Поскольку вопрос о его освобождении может решить только президент, то предсказать ничего вообще невозможно. Путин, как известно, любит принимать максимально неожиданные решения – это такой стиль управления.
– Но при этом Сенцова заставят написать прошение о помиловании?
– Такие прошения могут быть или могут не быть – это все неважно. Конечно, бюрократическая машина так устроена, что хорошо бы, чтобы какая-то бумага была. А уж кто ее напишет – разницы нет. В случае с Сенцовым нашлось бы немало людей, которые написали бы за него. Но решение – политическое.
– Сенцов получил 20 лет за якобы имевший место поджог подоконника и планирование терактов. Насколько характерна такая жесткость судов по отношению к тем, кто не совершал настоящий теракт?
Если сравнивать Крым с Россией, то при том что законодательство применяется одно и то же, ситуации разные
– Если преступление террористическое, то лишение свободы очень вероятно, даже если деяние заключалось в публикации в Интернете. Либо если это связано с реально острой ситуацией, как в Дагестане. Там много лет идет вялотекущая гражданская война регионального масштаба, и вообще там нравы суровые. Наверное, там наказания без лишения свободы вообще не котируются. Если сравнивать Крым с Россией, то при том что законодательство применяется одно и то же, ситуации разные. В Поволжье, в Татарстане, в Башкортостане нет полноценной региональной разбивки, и дела по террористическим статьям рассматриваются не обычными судами, а судами военных округов – и не всех. Поэтому вот крымских обвиняемых по террористическим статьям возят в Ростов.
– Недавно в России стали говорить об отмене уголовного наказания за репосты. Можно ли говорить о приближающейся победе здравого смысла?
– Пока что нет речи о том, что-то отменят. Есть поручение Путина Общероссийскому народному фронту провести слушания 4 июля, подготовить предложения, которые рассмотрит Администрация президента. На самом деле речь не о репостах, а о том, что часть первая 282-й статьи Уголовного кодекса должна быть перенесена в административный. Это радикально бы изменило ситуацию с правоприменением, но в том виде, в каком такой законопроект предлагали год назад, он встретил негативные отзывы от правительства и Верховного суда. Во-первых, отмашки не было, во-вторых, законопроект очень неряшливо сформулирован.
– То есть, по-вашему, Кремль не чувствует, что, мягко говоря, перегибает палку?
Они преследуют людей, которые для власти не опасны. Юридически тут претензий более чем достаточно
– В принципе разговоры о том, что стало слишком много приговоров за болтовню – не важно, репост это или авторское произведение длиной в пять строчек – действительно идут. Но очень медленно это происходит, и совершенно не факт, что в этом году что-то случится. Мы тут посчитали: по официальной статистике Верховного суда за какие бы то ни было высказывания экстремистского и террористического характера только по основной статье осудили больше 650 человек в 2017 году. В тюрьму большая часть из них не попала, но цифра впечатляет. Действительно, ясно, что даже с политической точки зрения эта машина антиэкстремистского правоприменения работает вхолостую. Они преследуют людей, которые для власти не опасны. Юридически тут претензий более чем достаточно. А с другой стороны, все время появляются желающие закрутить какую-нибудь недокрученную гайку. Так что разговоры о возможной «оттепели» я считаю чересчур оптимистичными. Если мы говорим о том, что власть расценивает угрозу, ни о каком снижении количества осужденных по этим статьям ожидать невозможно – даже наоборот.
(Текст подготовил Владислав Ленцев)
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: