«Я не верю вашему правосудию»: как закончилось рассмотрение апелляции по «делу Веджие Кашка»

Специально для Крым.Реалии

Подконтрольный России Верховный суд Крыма поставил точку в преследовании четырех пожилых активистов крымскотатарского движения, более известном как «дело Веджие Кашка». Какие аргументы были проигнорированы апелляционным судом, как отнеслись к этому решению осужденные активисты, а также какие стандарты правосудия многократно нарушались в ходе судебного процесса –​ читайте в этом материале.

Хоть тома пиши

Перед тем как перейти к рассмотрению апелляционных жалоб, суд провел заседание по одному формальному поводу. Как пояснил судья Эдуард Белоусов, в первой инстанции «кулуарно рассмотрели» жалобу на продление меры пресечения и забыли об этом уведомить стороны, чтобы они могли обжаловать данное решение. Вопрос по факту давно уже не актуален, и, по словам адвоката Эмиля Курбединова, формальность была нужна только для дальнейшей подачи иска в Европейский суд по правам человека.

Собственно, и о самом этом заседании не стоило бы даже упоминать, если бы не одно характерное высказывание судьи Эдуарда Белоусова. В какой-то момент, когда прокурор Новосельчук возразил против рассмотрения этого вопроса, считая «решение суда первой инстанции законным и обоснованным», защита стала указывать на многочисленные нарушения, и судья неожиданно закивал головой. «В этом деле вообще очень много недоразумений. Хоть тома пиши!» – заявил Эдуард Белоусов.

Без ответа

К слову о недоразумениях – в своих апелляционных жалобах адвокаты обозначили основные из них и очень просили вышестоящий суд дать ответ на ряд неудобных вопросов, которые обошел своим вниманием судья подконтрольного Москве Киевского районного суда Симферополя Михаил Белоусов, вынося обвинительный приговор.

Например, по факту найденного во время обыска в домовладении Асана Чапуха оружия суд так и не смог пояснить, каким образом подсудимый связан с найденными в его сарае автоматами Калашникова. После того как пустой дом двенадцать часов был оцеплен ОМОНом, там можно было спокойно разместить и межконтинентальную ракету, что вовсе не является доказательством того, что активист ее незаконно приобрел и хранил у себя. Кстати, в апелляции судьи отчего-то тоже не захотели приобщать видеофайлы, на которых видно, как возле дома совершают манипуляции некие лица, свободно проехавшие за полицейское оцепление.

Среди других вопросов, на которые не был дан ответ, – в чем заключается вина Казима Аметова, кроме того, что он постоянно находился при Веджие Кашка. Доказательств, что он требовал от должника вернуть пожилой женщине занятые деньги, в материалах дела нет. Потерпевший Юсуф Айтан на допросе по видеосвязи признал, что у него претензий к этому подсудимому не имеется. На каком основании суд признал его виновным – не понятно.

Ну и, собственно, главное «недоразумение», выражаясь словами судьи Белоусова, – квалификация этого уголовного дела. Защита настаивает, что имело место самоуправство, которое является преступлением небольшой или средней тяжести. А приговор вынесен по статье «вымогательство», которое в данном случае является тяжким преступлением. Адвокаты уверены – раз имели место гражданско-правовые отношения (долговая расписка Айтана перед Веджие Кашка – авт.), о вымогательстве не может быть и речи.

Примечательно, что в апелляционной инстанции коллегия судей исследовала «пропущенные» Киевским райсудом доказательства наличия этих гражданско-правовых отношений, но к переквалификации это не привело. Это все равно, как если бы суд исследовал очевидные доказательства алиби человека, а потом оставил бы приговор без изменений.

БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ:

«По-человечески хотели»

«Я не верю вашему правосудию»

Впрочем, подсудимые ничего от апелляционной инстанции и не ждали – еще до оглашения решения они не скрывали своего скептического отношения к будущему вердикту и подчеркивали это в своих выступлениях.

«Все не маленькие дети. Я считаю – ничего не изменится. Как решит суд», – высказал мнение в прениях Руслан Трубач. И добавил в заключительном выступлении: «Я ни разу не видел в суде, чтобы что-нибудь произошло в хорошую сторону. Вы не притягиваете людей к себе, вы – отталкиваете».

С аналогичной уверенностью выступил и Бекир Дегерменджи: «Не надеюсь на суд и не жду, что полностью оправдают. Это было бы очень даже хорошо. Во всяком случае я вымогательством не занимался».

«Я не верю вашему правосудию», – такими словами закончил свое короткое выступление так и не оправившийся после инсульта в СИЗО Асан Чапух.

Предвзятый, зависимый и непубличный

В ходе судебного процесса были отмечены нарушения стандартов справедливого правосудия в части обеспечения публичности судебного процесса, а также сомнения в надлежащем обеспечении принципов непредвзятости и независимости суда. К таким выводам пришли эксперты общественной инициативы «Крымский процесс», которые систематизировали все данные о заседаниях по этому делу.

Доводы о предвзятости и зависимости судей подкреплены утверждениями о том, что судья Михаил Белоусов, который судил активистов в первой инстанции, а также двое (Эдуард Белоусов и Нана Петюшева) из трех судей коллегии, которая рассматривала дело в апелляции – это бывшие украинские судьи, которые подозреваются правоохранительными органами Украины в совершении государственной измены.

Также в обзоре этого дела приводятся наблюдения за предвзятым поведением судьи Белоусова в первой инстанции, когда он перебивал адвокатов и давил на них, обрывал показания свидетелей или задавал им наводящие вопросы, а также не дал подсудимому Руслану Трубачу высказать все, что он думает, в своем заключительном слове.

Помимо этого, согласно подсчетам наблюдателей «Крымского процесса», по меньшей мере в восьми из пятнадцати судебных заседаний был нарушен принцип гласности судопроизводства, а также регулярно отмечались сознательные действия администрации суда по ограничению числа слушателей, присутствующих на процессе. Зачем это делалось – не понятно. Но, наверное, не потому, что судьям было стыдно за себя и то «правосудие», послушными исполнителями которого они выступают.

Игорь Воротников, крымский блогер

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции