«ФСБ нужны диверсанты»: что происходит с фигурантами «дела крымских экспертов»

Бывшие сотрудники крымского аналитического центра «Номос» Дмитрий Штыбликов и Алексей Бессарабов уже полтора года находятся в заключении. Они были задержаны вместе с Владимиром Дудкой в Севастополе летом 2014 года по обвинению в подготовке диверсий по заказу украинской разведки. Штыбликов дал признательные показания и был осужден на 5 лет, а Бессарабов и Дудка отрицают вину и продолжают находиться в СИЗО в ожидании суда.

​

Брат «украинского диверсанта» Владимира Дудки Петр Дудка рассказывает о заметном ухудшении состояния здоровья узника.

– Дело содержит какую-то «военную тайну» – не допускаются ни журналисты, ни родные, ни близкие на заседания. А суд отложили: было 2 августа первое заседание, но отложили до 13 сентября. Там какие-то нестыковки у них с доказательной базой. Какие именно, не знаю, просто я слышал об этом. Вид у Владимира, конечно, ужасающий. Он сильно похудел, сильно сдал. Проблемы у него со здоровьем обострились. У него проблемы по мужской линии – простатит, проблемы с желудком, а еще в связи с арестами и двумя годами в СИЗО начались проблемы с сердцем. Лекарства передает его сын, но насколько быстро они попадают к нему, я не могу сказать. Не сразу. Тем более система такая, что если ты будешь жаловаться, что тебе плохо, то будет еще хуже. Бесполезно жаловаться. Я знаю только, что Владимир сидит не с уголовниками, им привезли телевизор, хоть новости смотрят.

Петр Дудка отмечает, что Владимир Дудка считает себя невиновным и поэтому принципиально не идет на признание и сделку со следствием, и той же позиции придерживается Алексей Бессарабов.

– То, что Штыбликов во всем признался – может, нашли такую болевую точку у него, нажали сильно, и он пошел на сотрудничество. Вообще, 31 июля продлили срок содержания на полгода. Вот что я могу сказать о возможных сроках рассмотрения дела.

Брат «украинского диверсанта» Дмитрия Штыбликова Алексей Штыбликов сетует на то, что осужденного содержат в одиночной камере.

– Он находится в шестой колонии в Омске, поддерживаем переписку, один раз была видеосвязь. Пока здоровье более-менее. А сейчас его содержат в отдельном блоке, не в общей камере. Это какое-то спецсодержание, его на полгода туда закрыли. Не дают ни работать, ни общаться ни с кем. В отдельной камере. Он не знает, с чем это связано, никто не объясняет. Я так понимаю, это у них общепринятая практика для вновь прибывших. Свидания обещают, но краткосрочные. Очень надеемся, что скоро дадут.

Радиослушатель из Крыма считает, что российские силовики сами придумывают «диверсантов» на полуострове:

«После аннексии на один квадратный метр крымской земли такого количества спецслужб и федеральных всяких карательных органов нет, наверное, ни в одном регионе. И им надо кушать, пить, звания, премии. Чтобы оправдать хлеб, который они едят, назначают так называемых «диверсантов». Произвольно, только чтобы подходил по каким-то объективным или субъективным параметрам».

Представитель Объединения родственников политических узников Кремля, главный редактор журнала «Черноморская безопасность» Михаил Гончар констатирует, что издание, где работали Штыбликов и Бессарабов, удалось возродить в Киеве.

– Мы работали в центре «Номос» над выпуском этого журнала, и прекращение его выпуска было временным, из-за невозможности дальше работать в Севастополе после оккупации, незаконной аннексии Крыма. Через некоторое время уже в Киеве мы возобновили выход журнала. Основным стимулом к этому послужил как раз факт задержания и последующие незаконные обвинения в подготовке неких диверсионных актов нашими коллегами по центру «Номос» и по журналу. Потому мы считали это делом чести и в 2017-м возродили «Черноморскую безопасность». Мы пишем, что, несмотря ни на что, Дмитрий и Алексей продолжают оставаться членами редакционной коллегии. Теперь в каждом номере есть раздел, посвященный делам политических узников Кремля. Я не исключаю того, что в отсутствие диверсий в Крыму такие дела будут появляться и дальше. Нужны диверсанты – вот, пожалуйста.

(Текст подготовил Владислав Ленцев)