18-20 мая 1944 года в ходе спецоперации НКВД-НКГБ из Крыма в Среднюю Азию, Сибирь и Урал были депортированы все крымские татары (по официальным данным – 194 111 человек). В 2004-2011 годах Специальная комиссия Курултая проводила общенародную акцию «Унутма» («Помни»), во время которой собрала около 950 воспоминаний очевидцев депортации. Крым.Реалии публикуют свидетельства из этих архивов.
Я, Длявер Юсупов, крымский татарин, 1938 года рождения, уроженец города Севастополь Крымской АССР.
Я являюсь свидетелем тотальной депортации и истребления крымскотатарского народа 18 мая 1944 года, осуществленной сталинским коммунистическим режимом бывшего СССР.
18 мая 1944 года в ходе спецоперации войск НКВД члены нашей семьи в составе: Фера Юсупова (1910 г.р.), Зера Юсупова (1931 г.р.), Лиля Юсупова (1934 г.р.), я, Длявер Юсупов, Мева Юсупова (1940 г.р.); были разбужены стуком автоматов утром в пятом часу.
Нас, погрузив на машину, вывезли до села Сюрень. Всех – женщин, детей, стариков – погрузили в телячьи вагоны, закупорив окна и двери на несколько суток, везли без еды, воды и санитарных условий до самого Урала, до Костромы.
Потом погрузили на баржу, буксируя против течения в глубь тайги. Баржа неоднократно отрывалась от буксира, а женщины и дети кричали от страха. После этих приключений у какого-то причала всех высадили, и солдаты погнали нас строем в глубь тайги.
Километров через 20-25 мы дошли до каких-то бараков. Очевидно, бараки были построены для узников или каторжан. Длиной эти бараки были 30-40 метров с двумя рядами нар. Название этого места – Мантуровский район, звено Фатьяновка, если мне не изменяет память.
Там были ужасные условия. В этой тайге мы, наверное, обкормили волков крымскотатарскими трупами. В первую зиму в нечеловеческих условиях люди начали умирать от холода и голода. Спали на голых нарах. Дети были необутые, неодетые, как и все остальные. Нас – детей – старики в морозные ночи заставляли двигаться, бегать. Мы были не в состоянии, но, чтобы мы не замерзли, нам не давали спать, заставляли ходить.
У стариков не было сил копать могилы. Вырыв неглубокую яму, клали туда труп и закидывали его снегом и ветками
Умершие в зимнее время лежали по несколько дней. Трупы волочили (к месту захоронения – КР) на срубленных недалеко от бараков елках, через несколько дней все повторялось. Притащив следующего мертвеца, видели, как кругом валялись кости. У стариков не было сил копать могилы. Вырыв неглубокую яму, клали туда труп и закидывали его снегом и ветками.
В 1945 году отец выкрал нас с Урала. Благодаря Аллаху, скрывшись от преследования, мы доехали до Москвы. До начала войны с нами по соседству в Севастополе жила семья еврейки тети Розы. Когда началась война, тетя Роза попросила моего отца, чтобы ее семью отец помог переправить в Москву. До войны отец работал проводником в поезде Севастополь–Москва. У отца было много друзей и знакомых, и, благодаря этому, он соседку с детьми устроил в Москве. С Урала мы чудом добрались до Москвы, к тете Розе. Эта женщина нас умыла, покормила, обогрела. Мы были все худые, истощенные и оборванные, нам нужно было принять человеческий облик, чтобы ехать дальше.
Крымские татары зимой 1946 года жили в палатках при морозе 25-30 градусов, приходили с работы мокрые и холодные, уходили на работу такие же мокрые и холодные…
Тем временем отец по своим связям сделал документы. Мы поехали в город Синельниково, к другу отца Остапенко, который работал начальником железнодорожного вокзала. Их знакомство началось еще до войны. В Синельниково мы жили всей семьей до 1947 года. По слухам, в то время в Тульской области в трудовой армии работали крымские татары. В 1946 году отец взял меня с собой, мы приехали в Тульскую область, Болоховский район, поселок Красногвардейское. Там отец нашел знакомых односельчан и других крымских татар, которые работали на шахтах №№ 27, 26 и 25, между этими шахтами было расстояние 3-4 километра. Самое ужасное было то, что мы увидели: они, крымские татары, зимой 1946 года жили в палатках при морозе 25-30 градусов, приходили с работы мокрые и холодные, уходили на работу такие же мокрые и холодные… Шахтеры говорили, что лучше быть в шахте, чем находиться в палатке.
Недалеко от поселка Красногвардейское находился концлагерь для немцев. В 1947 году военнопленных, которые там выжили, начали возвращать в Германию. В эти бараки начали заселять крымских татар и «бандеровцев». Приблизительно в эти годы сюда стали приезжать по вызовам к своим родственникам и близким семьи крымских татар со всех высланных мест, в том числе и убежавшие с мест поселений.
В 1947 году отец перевез мать и троих детей, то есть моих сестер, в Тульскую область, Болоховский район, поселок Красногвардейское. Так в бараки бывшего лагеря, где раньше жили немецкие военнопленные, начали заселяться и обзаводиться семьями крымские татары и одна семья «бандеровцев».
В Украине был ужасный голод, мертвые валялись на вокзалах и их не успевали убирать
Мы с отцом вернулись в город Синельниково. Но поскольку в Украине был ужасный голод, а мертвые валялись на вокзалах и их не успевали убирать, то в 1948 году мы поехали к своим. В Туле отца поймали, переправили в Болоховский район, у мамы отобрали все документы и передали в комендатуру Красногвардейского. Там отца поставили на переселенческий учет. Документы о том, что он был на фронте, участником и инвалидом войны, все аннулировали, тем самым отец стал врагом народа, как и все крымские татары, поскольку общался со своей семьей.
В конце 1948 года старшая сестра Зера вышла замуж за Сабри Асанова (1925 г.р.), уроженца села Янъы Сала Куйбышевского района (ныне село Новополье Бахчисарайского района – КР) Крымской АССР. В Тульской области он находился в трудовой армии, то есть работал в шахте № 27. В начале 1950 года, когда закончились угольные ресурсы, зятя переправили в Тульскую область, Кировский район, поселок Липки. Соответственно и мы с отцом по вызову переехали в поселок Липки.
За «пособничество врагам народа» отца посадили, семь месяцев пытали, а сестру отца повторно выслали в Якутию
13 апреля 2009 года вышла статья в газете «Авдет» с воспоминаниями Нури Бекирова. Кило Бекир, так называл мой отец Нури Бекирова отца; эти мужественные старики были с одного села Отаркой (ныне Фронтовое в Нахимовском районе Севастополя – КР). Я тоже проделал точно такой же путь, что и Нури ага. Этот путь был невозможным, но мы его преодолели назло коммунистическому сталинскому режиму и вернулись на землю предков. Нас оскорбляли, унижали, относились к нам как к второсортным людям, отобрали детство, юность. Отца преследовали в Крыму за то, что он выкрал родную сестру Зайде Велишаеву (фамилия по мужу), которую в 1939 году выслали на Урал. Отец выкрал ее и вернул обратно в Крым. За «пособничество врагам народа» отца посадили, семь месяцев пытали, а сестру отца повторно выслали в Якутию, где она провела 8 лет тюремного заключения. Муж моей тети был духовным деятелем, в 1937 году Велишаева арестовали, после чего он пропал без вести. Жили они в деревне Улакълы (с 1945 года Глубокий Яр – КР) Бахчисарайского района. Их дети – Леман Велишаев, Хатидже Велишаева, Анифе Велишаева – остались без родителей. 18 мая 1944 года их всех выслали в Узбекистан.
В 1953 году зятю Сабри Асанову дали разрешение на выезд в Узбекистан, Ташкентская область, город Чирчик, куда и мы переехали совместно с их семьей.
В 1954 году поступил на работу на завод Узбекхиммаш учеником токаря. Учился в вечерней школе, после окончания 7 классов, в 1960 году, поступил на вечернее отделение Индустриального техникума, в том же году перешел работать на трансформаторный завод.
В 1989 году приехал в Крым насовсем. После трех месяцев скитаний по Бахчисарайскому району, где ничего не мог добиться, выехал искать счастья в степные районы, остановился в селе Добрушино Сакского района. Председатель колхоза имени XX партсъезда, добрейший человек, теперь покойный, А. Грешюк дал мне участок, материалы, транспорт. После постройки дом я приватизировал. В настоящее время живу в Добрушино, хотя тянет в те места, где жили мои предки.
В 1995 году я подал заявление на квартиру в Севастополь (расчетный номер 218, по списку № 275), стал в очередь, обращался неоднократно в отдел учета и распределения жилья, что на площади Нахимова, ул. Ленина 2, к Любовь Павловне. И хотя я сдал все документы, она упорно говорит, что они не в порядке… Из-за преследования НКВД отец изменил свою фамилию: Юнусов Билял, 1900 года рождения стал Юсупов Меджит, 1892 года рождения, соответственно я, Юнусов Дилявер, 1937 года рождения, стал Юсупов Длявер по справке, полученной от комендатуры 8 декабря 1948 года…
(Воспоминание от 30 января 2010 года)
К публикации подготовил Эльведин Чубаров, крымский историк, заместитель председателя Специальной комиссии Курултая по изучению геноцида крымскотатарского народа и преодолению его последствий
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: