«Дети долго сидели с умирающей мамой». Могла ли жертва спастись от домашнего тирана

По данным МВД, в 2018-м году было зафиксировано 21390 случаев домашнего насилия. Карантин лишь усугубил ситуацию: по данным омбудсмена Татьяны Москальковой, количество обращений от жертв домашних тиранов увеличилось в пандемию в 2,5 раза, а рост обращений на телефоны доверия вырос на 25%. Лидия Куха из Петербурга погибла от рук отца своих детей в разгар пандемии: узнав, что на их пятерых детей перевели "пособия от Путина", он пришел к ней и потребовал отдать эти деньги ему. Когда она отказалась, он забил ее сковородкой, сейчас дело передано в суд. Корреспондент Север.Реалии разбирался, можно ли было не допустить этой трагедии и как изменить отношение к привычному "бьет – значит любит" и вовремя остановить агрессора?

Лидия Куха и Павел Искандеров жили вместе уже 12 лет, ей было 42, ему 35. Они познакомились, когда она была сотрудницей фирмы "ПетербургГаз", а он – охранником в супермаркете. По словам близких, в начале он красиво ухаживал, обещал, что семья у них будет настоящей и крепкой. Лидия родила Павлу пятерых детей: Максиму сейчас девять, Никите семь, Артему пять, Ане четыре и Юре два года. Но дети рождались, а брак так никогда и не был оформлен. Подруги и родственники время от времени замечали на лице у Лиды замазанные синяки, но она уверяла их, что просто ударилась. Родные убитой не сомневаются, что Павел бил ее с самого начала, только она упорно не хотела никому об этом говорить: поплачется подруге в жилетку, обсудят в переписке очередной скандал, и на этом все.

Иногда Лидия все же выгоняла Павла, но он буквально валялся у нее в ногах, просил прощения, и потом все повторялось снова, рассказывают их знакомые. Правда, последнее время она жила с детьми одна, но ключ у Павла был, он постоянно приходил в гости и избивал Лидию. Он нигде не работал, требовал у нее денег на выпивку и наркотики. Кроме детских пособий, другого дохода у нее не было. Видимо, за этим он пришел и 14 мая, в это утро соседи слышали ужасные крики Лидии. А потом все стихло, и только через сутки 9-летний Максим пришел к соседке и сказал, что мама болеет. Она лежала без сознания на полу, головой под кроватью, вся квартира была разгромлена. Мальчик рассказал, что "папа бил маму сковородкой". Судмедэкспертза установила, что ударов было не менее пяти, и они повлекли черепно-мозговую травму и тяжелый отек мозга. Если бы Павел сразу вызвал "скорую", Лидию, вероятно, удалось бы спасти, но он, наоборот, запугал детей, сказал им, что убьет их, если они будут плакать и кому-нибудь расскажут о случившемся. Так что в больницу Лидия попала только через сутки, и врачи уже ничем не смогли ей помочь.

Дело передано в суд. Интересы брата Лидии Вячеслава Куха, признанного потерпевшим, представляет адвокат Дмитрий Герасимов. По его словам, старшие дети Лидии рассказали, что утром 14 апреля папа пришел к ним и сразу стал ссориться с мамой, чего-то требовать от нее, а потом стал ее избивать чем попало, в том числе тяжелой сковородой. Уходя, он закрыл детей на ключ, чтобы они не могли выйти.

– Хорошо, что старший сын успел вытащить у него из кармана второй ключ. Дети долго сидели в комнате с умирающей мамой, а потом все-таки мальчик открыл дверь и пошел к соседке. Когда она увидела, что происходит, то сразу вызвала "скорую", но было уже поздно, в больнице Лидия очень быстро скончалась. Мы сначала думали, что тут есть вина полиции, побои-то ведь были уже давно, но оказалось, что в полицию Лидия не обращалась, там никаких ее заявлений не зарегистрировано. Не знаю, почему – то ли боялась, то ли все время прощала его. Подружке только рассказывала, в материалах дела даже есть скриншот их переписки, где она жалуется – вот, пришел, избил меня. Искандеров страдал наркотической зависимостью, так что, наверное, психика него была невыдержанная.

По словам соседей, у них неоднократно были ссоры, шум и громкая музыка, они вызывали полицию, но когда та приезжала, Лида и Павел говорили "простите, извините, больше не будем".

– Соседей можно понять – они уже привыкли к шуму и крикам за стеной, устали от этого. Но я одного не могу понять, почему женщина прощала человеку, который ее избивал – может, она боялась, что останется одна? Что ей никто не будет помогать с детьми, что будет финансово тяжело? Я не могу этого объяснить – на глазах у детей избивают мать, и мать все это прощает. Сам Искандеров утверждает, что ее не убивал, только пару раз ударил сковородкой по плечу, то есть он не отрицает конфликт, но говорит, что от его действий не могла наступить смерть. Но судебная экспертиза установила, что смерть наступила от удара по голове, то есть был удар сковородкой, а она тяжелая, два килограмма, такой вполне можно было убить. Детей Искандеров тоже совсем запугал. И всю квартиру перевернул, искал то ли деньги, то ли наркотики, все шкафы поломал и даже линолеум на кухне содрал, думал, наверное, что там что-то спрятано, – рассказывает адвокат.

Брат убитой Вячеслав говорит, что семью Лиды благополучной не назовешь, да и в том районе, где они жили на Дальневосточном проспекте, таких семей много. В квартире, где случилась трагедия, они жили всего два года, а до этого ютились все вместе у родителей, отношения Лидии и Павла развивались у всех на глазах.

– Мы всегда знали, что он ее бьет, мы его выгоняли много раз. Но она же его прощала все время – он придет, лапши ей на уши навешает, и все по новой начиналось. Мы ее даже увозили на полгода к старшей сестре за 500 километров от Питера, он адреса не знал. Но когда вернулись, она опять начала тайком с ним встречаться. У нас и драки с ним были, и образумить его пытались, все бесполезно. А потом Лиде, как многодетной, дали эту квартиру, и тогда мы уже на нее повлиять не могли. Он ее ревновал к каждому столбу, Лида же очень красивая была. А она ему все время претензии предъявляла, что детей много, и надо зарабатывать. Сколько я его знал, он никогда не работал, я его пытался к себе на работу пристроить, но он очень быстро начал опаздывать и прогуливать, ничего не вышло. А если он один раз себе позволил руки распустить, то где раз, там и второй. Мы всегда были против этого союза, а она считала, что мы лезем в их отношения и разрушаем их семейное счастье.

Жена Вячеслава Алла считает, что всему виной любовь – слишком уж Лидия любила Павла.

– Она от него зависела. Как бы мы ее от него ни ограждали, она все равно к нему возвращалась. А он был тот еще артист больших и малых театров. Помню, как еще на родительской квартире, когда мы его в очередной раз выгнали, он ее со слезами умолял, на коленках перед ней ползал, и она его простила. Когда она переехала на свою квартиру, мы ей сказали: если ты его туда пустишь, то все, это добром не кончится. Лида-то детей любила, она и рожала их от любви, а Павел, наверное, делал ей их, просто чтобы привязать.

Елена, сестра Лидии, считает ее очень наивной и открытой, она подтверждает, что Лидия Павла очень любила.

– Правда, последние полгода они вместе не жили, он же ушел к другой женщине. А в марте я звоню, она и говорит – вот Паша пришел. Я говорю – ты что, его пустила? – Ну да, ему с этой любовницей так не повезло, у нее такой характер, с ней жить невозможно. Представляете? Она говорит: "Ну ты пойми, он так изменился, он уже пять дней работает". Я говорю – ну прямо молодец! Вот такая она была. И он ее избил после этого. Я с детьми своими уехала в деревню от коронавируса и не знала об этом. То есть они пожили буквально неделю, и она его снова выгнала, он ушел к своей новой девушке. А потом снова явился, за деньгами – на детей-то выплаты дали по 10 тысяч, для него же это прямо манна небесная. Так-то она на детей всего по тысяче получала.

На похоронах девочка была, которая иногда с ее детьми сидела, когда Лида подхалтуривала – штукатурила, обои клеила. И эта девочка рассказала, что он приходил и требовал детские деньги. Лида говорила – не дам, это деньги детей, а он говорил – не только, детей же я тебе сделал. Лида все это от нас скрывала, она знала, что я была против него с первого года... Дети сейчас с нашим отцом, ему 65, наша-то мама умерла, у него новая жена, она такая ласковая! Я бы пятерых детей никогда не взяла, честно скажу, у меня же своих трое. Мы хотели их разделить между собой, но законом это запрещено – берите или всех, или никого. Мы тут уже думали, как быть, и вдруг дедушка с Зухрой звонят и говорят – нельзя их в детдом отдавать, мы их возьмем. Меня в опеке спрашивают – как же они справятся, пятеро ведь, а я говорю – ну, у него и своих было пятеро. Столько у них ласки и терпения, это и представить нельзя. Мама на небесах, наверное, улыбается, говорит – ну, вот, отдохнул!

По словам Елены, постепенно от детей удалось узнать, что Павел бил не только Лидию, но и их. Когда младшего, Юру, по приезде с дачи повели мыться в ванну, он стал истошно кричать и вырываться, взрослые удивились, а старшие дети рассказали, что он боится ванной, оказывается, отец издевался над ним, за непослушание тащил в ванну и обливал ледяной водой. И бил головой о саморезы, так что "на голове дырочки оставались". Часть конфликтов между Лидией и Павлом была как раз на почве такого воспитания, поскольку Лида заступалась за детей.

– Когда он убивал Лиду, он же им приказал сидеть тихо в другой комнате, а то и их убьет. И они сидели, пока он не ушел. Тогда они вышли, ей чай сделали – они привыкли ее отпаивать, чтобы она в себя пришла, а тут она не реагировала ни на что, вот они и пошли к соседке.

Психолог, специалист по семейным отношениям, доцент Петербургского университета Ирина Писаренко считает, что российские женщины терпят избивающих их мужчин, потому что существуют внутри патриархальной традиции, одна из скреп которой гласит: "Бьет – значит, любит". Основная проблема в том, что женщины даже не распознают такое поведение как насильственное, унижающее достоинство и ненормативное.

– В моей практике встречаются молодые образованные девушки, и даже у них нет рецептеров, распознающих ненормальное отношение. Если у человека не сформировано представление о норме – что нельзя кричать, унижать, бить, то он все это воспринимает как вариант нормы. И это дополняется низкой самооценкой, страхом, что если она расстанется с этим партнером, то никому не будет нужна. В нашем обществе женщина обязательно должна быть при при мужчине, на нее идет сильное социальное давление. Есть и обратная сторона: женщина с высокой самооценкой часто действительно одинока, поскольку ее стандарты по российским меркам завышены. А она всего лишь требует нормального отношения – равноправия, уважения, возможности саморазвития, но такая женщина часто меньше востребована. А женщина с низкой самооценкой терпит любое обращение.

Но динамика насилия всегда нарастает: сначала просто оскорблял, потом начал пинать, потом бить по-настоящему. Схема такая: сначала неправильная модель нормы, потом отсутствие сил, чтобы быть автономной личностью, а потом формируется привычка – чего дергаться-то, на преобразование жизни нужно слишком много всего. Иногда женщина идет на разрыв ради детей – ладно я, но пусть дети не растут в этом аду. Но в этом случае, видно, материнский инстинкт был приглушен, даже дети не стали аргументом, чтобы сломать ненормальную модель семьи. Но по сути, это выбор: она согласилась с такой моделью жизни, и итог закономерен.

– То есть вы считаете, что Лидия сама виновата в том, что с ней случилось?

– Нет, у нас такая социальная ситуация. Если даже женщина прозреет и захочет вырваться из тисков такой "счастливой" семейной жизни, у нас нет социального каркаса, который помог бы сделать это безболезненно. Женщина должна быть уверена, что когда она обратится в суд или в полицию, с ней обойдутся по справедливости. Но на деле она будет вынуждена продолжать жить с насильником или скрываться, изоляции насильника у нас нет. То есть первая линия этого каркаса нормативная – как минимум нужен закон о домашнем насилии. А вторая линия, влияющая и на первую, – это воспитание. У нас все еще транслируется идея, что мужчине все позволено, а женщина должна терпеть, что мужчина хозяин, а женщина, конечно, принцесса, но по сути она раба. Пока у нас в голове установка, что мужчина – это глава семьи, пока хоть кто-то будет главой семьи, этот глава будет позволять себе распускаться. А третья линия – это установка на то, что женщина всегда сама виновата и изжить ее очень сложно. И получается замкнутый круг: женщина не рвет ненормальные отношения, поскольку не может рассчитывать на общественную поддержку, цена ее освобождения слишком высока, и поэтому она продолжает терпеть.

По данным Всемирной организации здравоохранения, каждая третья женщина в мире на протяжении жизни сталкивается с физическим или сексуальным насилием со стороны партнера. В России, согласно информации за январь 2020 года, с насилием сталкивались 35 процентов женщин. 24 процента россиян пережили его в ближайшем окружении, в том числе в собственной семье. Тем не менее, в России все еще декриминализованы побои в семье, а закон против домашнего насилия, который несколько лет разрабатывают активисты, так и не был принят. В конце августа суд даже обязал пострадавшую москвичку выплатить 10 тысяч рублей мужу за то, что рассказала о побоях в фейсбуке – якобы это "ущемило честь и достоинство" мужа.