Повлиять на Путина, спасти политзаключенных

Кто может повлиять на президента России Владимира Путина? Как Украина материально будет помогать политическим узникам? Почему представители России заявляют о «некомпетентности ООН»?

На эти и другие вопросы в студии Радио Крым.Реалии отвечает координатор Медийной инициативы «За права человека» Мария Томак.

​– Чем дольше щелкает счетчик голодовки крымских политузников, тем все больше вопросов – а каким будет финал этой истории?

– Конечно, мы все надеемся на благополучный исход всей этой истории и в тоже время пытаемся реально оценивать все обстоятельства происходящего. Сейчас, после встречи Путина и Трампа в Хельсинки, везде некоторое затишье – и в международной жизни, и в геополитике. И у нас тоже, парламент на каникулах, все в отпусках. Мы сегодня даже проводили акцию возле администрации президента – «А у Сенцова и Балуха каникул нет». При таком штиле сложно что-либо об этом говорить. Но при всех внутриполитических сложностях, украинские власти не могут позволить, чтобы Олег Сенцов умер в российской колонии, потому что ответственность будет возложена в том числе и на них. Возможно, это некоторое затишье связано и с тем, что какие-то договорные позиции ищутся.

– Правда ли, что сегодня под Администрацией президента Украины вы требовали проинформировать, какая работа ведется по освобождению Сенцова и Балуха?

– Да, это среди прочего тоже было указано в заявлении. Причем это не является каким-то нереалистичным требованием. Мы все прекрасно понимаем, что если идут какие-то переговоры, не предусматривающие публичности, то никто не требует озвучивать их суть. Нам хотелось бы в принципе понимать, принимаются ли какие-то меры.

– Как вы считаете, с Крымом можно вести какие-то переговоры или это вопрос исключительно двух кабинетов – Порошенко и Путина?

– Мне кажется, что изначально Крым был вопросом на уровне Путина и Кремля. Например, делом Сенцова, которое появилось сразу же после начала оккупации, занимались московские ФСБшники. Это была не локальная самодеятельность какой-нибудь крымской «самообороны» или местных СБУшников которые быстренько перекрасились в ФСБ. Это была скоординированная из Москвы пропагандистская, политтехнологическая история, которая должна была показать, что есть угроза «бандеровцев», террористов украинских в Крыму и так далее. То есть, там серьезные задачи. Я думаю, что это одна из причин почему так болезненно Путин воспринимает эту историю с Сенцовым. Дело Сенцова – это часть процесса оккупации, поэтому вот взять и отдать... как же это все будет выглядеть, как же вот эта угроза? Если проанализировать ситуацию с политузниками, которых удалось вызволить из России переговорным путем – это все происходило исключительно на высшем уровне. Никто не может принять такое решение на крымском уровне. Эти вопросы решаются в Москве.

– Еще один важный вопрос – это закон о статусе и социальных гарантиях украинских политических узников. Эта тема сейчас зазвучала, потому что украинская власть собралась наконец финансировать семьи политзаключенных. И тут два момента: во-первых, это сама помощь, и второе, это закон, который должен работать и гарантировать социальные выплаты украинским политузникам, которые уже были в заключении или тем, кто сейчас находится там.

– На сегодняшний день в парламенте зарегистрировано четыре законопроекта, которые касаются незаконно удерживаемых лиц в рамках российской агрессии. Последний законопроект был подан Ириной Геращенко. Его плюс состоял в том, что он включает в себя не только тех, кого мы называем политузниками, и которые находятся в заключении в Крыму и в России, но и тех, которые удерживаются в ОРДЛО. Нам такой подход кажется системным. Все эти категории граждан были задержаны в рамках конфликта и преследуются незаконно. Это часть одной истории, и они должны получать одинаковые социальные гарантии и, соответственно, этот статус тоже должны получить. Украинский Хельсинкский Союз по правам человека создал свой законопроект, который, на наш взгляд, интегрировал все позитивные моменты четырех законопроектов. Мне кажется, что у нас есть большие шансы, что в парламенте будет поддержка.

​– А вы можете сказать о каких суммах идет речь и сколько политзаключенных закон затрагивает?

– Сами выплаты назначаются постановлением Кабинета министров. А вот закон для того и необходим, чтобы определить категорию людей, о которых идет речь. В законе должны быть очень четко сформулированы критерии, почему тот или иной человек может претендовать на выплаты и социальные гарантии в связи с тем, что он является политзаключенным или был политзаключенным. Мы предлагаем определить эти критерии в соответствии с международным правом, в соответствии с практикой Европейского суда по правам человека.

– Член российской делегации, сотрудник департамента по гуманитарному сотрудничеству и правам человека МИД России Татьяна Шлычкова на заседании Комитета ООН против пыток усомнилась в компетенции Комитета, чтобы обсуждать ситуацию в оккупированном Россией Крыму. «Россия привержена выполнению своих международных обязательств включая Крым и Севастополь. Любая, заслуживающая внимания информация о нарушениях прав человека проверяется компетентными органами», – заявила представительница России. И, по ее словам, если информация подтверждается, то применяются соответствующие меры. Накануне вопросы по Крыму задавал вице-президент Комитета против пыток ООН Клод Геллер. Он сослался на крымские резолюции Генассамблеи ООН, в которых Россия названа страной оккупантом. Он также напомнил о деле украинского режиссера Олега Сенцова и о преследованиях крымских татар и других граждан, не поддерживающих российскую аннексию полуострова. Так что, российская делегация просто обвинила ООН в некомпетентности и ушла от ответа?

– Да, Клод Геллер дважды задал вопрос по Сенцову, и ни разу Россия не упомянула это имя. И единственный комментарий был по Крыму, это тот, что вы упомянули, что компетентные органы будут этим заниматься, и что «Крымнаш», и что там был проведен «замечательный референдум». Хотя это не было предметом рассмотрения, вопрос вообще был не об этом. Последний раз в Комитете против пыток ООН Россия отчитывалась в 2012 году. Украинские организации подали только один альтернативный отчет по Крыму. К сожалению, вообще не прозвучала тема Донбасса. Это при том, что там речь идет о тысячах жертв пыток, пленных и заключенных.