«Скорая помощь – это лотерея». Помогла ли жителям российского поселка жалоба Путину?

Название небольшого поселка Алакуртти в Мурманской области России прозвучало на всю страну в декабре 2020 года. Местный житель Юрий Краснянский пожаловался во время прямой линии российскому президенту Путину на плохую медицинскую помощь, низкую квалификацию врача амбулатории и нехватку машин. Уже на следующий день жалобщик взял свои слова обратно, а местные СМИ и чиновники рассказали, что в селе не все так плохо с медициной. Корреспондент сайта Север.Реалии побывал в Алакуртти: пообщался со ставшей известной врачом Татьяной Яковлевой и местными жителями, чтобы понять, как на самом деле живут люди на Севере и на что они жалуются президенту России.

"86-летняя врач общей практики Татьяна Яковлева с трудом отличает ангину от геморроя. А в амбулатории огромная проблема с неотложкой", – написал работник психоневрологического интерната села Алакуртти диабетик Юрий Краснянский в письме президенту в декабре 2020 года. Эту фразу Владимир Путин зачитал на всю страну в прямом эфире во время прямой линии и посоветовал местным жителям отнестись к врачу "с особым уважением" и "поддержать ветерана труда".

На следующий день в Алакуртти приехали мурманские чиновники в сопровождении пула журналистов. В местных СМИ вышли репортажи о том, что в амбулатории на самом деле не все так плохо, а сама врач оказалась моложе на 20 лет. Жалобщика Краснянского заставили извиняться, то же самое сделал и губернатор области Андрей Чибис.

"Могила его держит"

– Я на вас в суд подам! Попробуйте мне только хоть одно моё слово исказить, – заявила врач общей практики амбулатории Алакуртти Татьяна Яковлева в начале встречи. – Так и знайте. Меня и так достаточно уже оскорблял этот Краснянский!

66-летняя Татьяна Яковлева перебирает карточки пациентов в приёмном кабинете местной амбулатории. Ее телефон разрывается от звонков: докладывают обстановку по поводу привезенных из города лекарств, ковидных больных, консультируются по другим вопросам. Кроме неё в кабинете ещё две молодые медсестры. Общаться с прессой они не хотят: "Всё, что надо, мы СМИ рассказали", – говорят они.

– В Алакуртти я с декабря 1989 года. Столько не живут здесь. Приехала с мужем, он служил. Так и осталась. Могила его держит, – нехотя рассказывает Татьяна Яковлева.

Татьяна Яковлева приехала в Мурманскую область после института: несколько лет отработала в кандалакшской больнице, потом в госпитале поселка Печенга, а с 1989 года – в Алакуртти, куда перевели ее мужа-военнослужащего. Скандал с Юрием Краснянским врач обсуждать не хочет: в первый день, когда услышала по телевизору его слова и начали звонить журналисты, она хотела уволиться, но после личных уговоров губернатора области Андрея Чибиса и извинений осталась. Говорит, что ради местных жителей, которых лечит более 30 лет.

– Поражаюсь, что появился человек, который, не приходя ко мне на приёмы, оболгал меня. Да, у нас не хватает одного врача, но мы тянем. А нас с грязью смешали, – объясняет она. – Знаете, весь этот трудный год такая усталость страшная, что когда приходишь домой, нет сил, ни моральных, ни физических. Дома ждешь, когда откроется второе дыхание. Беру работу на дом, сижу без обедов. Только чаёк попью. Напряг в работе такой, не хватает суток.

БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ:

«Везу врача». Как медики и волонтеры в России борются с коронавирусом

По словам Татьяны Яковлевой, недовольство амбулаторией у местных жителей связано с тем, что в Алакуртти едут из городов, причем большая часть из них – не из Мурманской области, не привыкли люди к сельской медицине.

– Население в Алакуртти меняется. К военнослужащим приезжают жены из крупных городов, и некоторые из них не могут понять, что они приехали в село. И что в селе нет таких штатов, как в городе. А они считают, что штаты будут, как в городе. К сожалению, так не бывает. Мы – сельская амбулатория и не можем им дать больше, чем положено по установкам, – объясняет Яковлева. – Я читаю в интернете, какая проблема с медициной по России. Закрываются больницы из-за того, что увольняются врачи. Проблем с медициной в Алакуртти не больше и не меньше, чем в других поселениях. Есть села, которые ещё дальше от городских больниц, чем наше.

Когда-то Татьяна Яковлева принимала пациентов не одна. Потом терапевт Оксана Сорокина ушла в психоневрологический интернат. Приходил врач на замену, но ненадолго. На вопрос, почему нет второго специалиста до сих пор, Яковлева отвечает, что врачи просто не едут на Север.

– Все дообследование – в Кандалакше, в Мурманске. У меня есть кабинет ЭКГ. Но больше, простите…. Амбулатория – это не районная больница, – говорит Яковлева.

"Правильно сделал этот мужик"

От Мурманска до Алакуртти – 350 км, до ближайшего города от Алакуртти, районного центра Кандалакши, 115 км по разбитой дороге.

Некогда финское село, точнее россыпь хуторов, Алакуртти стоит у берегов реки Тунтсайоки. Местные топонимы – финские. Коренные жители финны и саамы с 19-го века занимались здесь сельским хозяйством, рыбной ловлей, заготовкой древесины. В Зимнюю войну, в ноябре 1939 года, когда СССР напал на Финляндию, местные жители покинули свои дома, а отступающие финские войска сожгли деревню.

В послевоенное время в Алакуртти размещались штаб 54-й мотострелковой дивизии и авиационный полк. В начале 90-х здесь появился жилой городок для бывших советских офицеров, выведенных из Германии: специально для военных построили новый жилой комплекс на 600 квартир. В 2009 году армию оптимизировали, и Алакуртти опустел, обрастая руинами, но в 2014 году Северный флот прирос Арктической бригадой на семь тысяч военнослужащих. Население резко возросло. Официальная статистика, впрочем, до сих пор указывает данные 2010 года, когда в поселении осталось чуть более трех тысяч человек.

Сегодня Алакуртти – живой поселок, детские сады и школа переполнены детьми. Основное население – военные, пограничники и их семьи, большинство, правда, после службы уезжают из поселка. О проблемах с медициной решаются говорить немногие.

– Боятся говорить, потому что им идти в эту амбулаторию, – объясняет это нежелание Евгения Санникова. Она прожила в Алакуртти 10 лет, а сейчас часто навещает своих родных в селе.

– Анализы не сдать: то реагентов нет, то пробирок, то еще чего-то. Близкие заболели, никто не пришел на вызов, сказали идти в бокс пешком. И так три раза за болезнь (и это с температурой и кашлем). Теста на ковид добивались близкому человеку – после звонка в страховую приехали брать. Как ни позвонишь, так в 90 процентах скорой нет в поселке, – рассказывает Санникова. – Рентгена нет. Надо нанимать машину за 2000 рублей до Кандалакши. Пенсионеров с сердцем люди сами везут в город, с надеждой довезти их живыми. Если у тебя пневмония, ты с температурой едешь за 125 километров и в ЦРБ сидишь, всех заражаешь в очереди. Мы так приехали, но рентген не работал.

– Краснянский, может, и неправильно выразился в своём обращении Путину, но суть дела от этого не меняется. Нам нужно хотя бы два терапевта. И помоложе. Яковлева – в возрасте. Диагнозы ставит не очень правильно и от балды назначает таблетки. Многих погубила. На неё жалуются. Допроситься направления к специалисту – невозможно. Сама езжу в Мурманск, в Кандалакшу – к платным врачам, но бедные бабушки себе этого не позволят, – рассказывает еще одна местная жительница Ирина Коренева. – В силу своего возраста Яковлева нервная и ругается с пациентами. Приёмы ведёт ужасно – люди сидят в очереди полдня, пока она обсуждает, кто на ком женился, кто с кем развёлся. Не понимаю, почему жители и сотрудники амбулатории молчат?

БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ:

Из России: «Ухудшение идет по всем сферам»

"Кто-то ездит в Мурманск"

Наталья Тютенкова родилась в Алакуртти в семье военных. В 2000 году она переехала в Петербург, дважды в год навещала родителей. Два года назад вернулась обратно. По словам Натальи, медицинскую помощь в поселке получить трудно.

– Если позволяет время, ситуация и деньги – я еду в Кандалакшу. Например, к стоматологу – у нас жуткое оборудование, – рассказывает Наталья. – Хотя и там проблема с хорошими врачами, кто-то ездит в Мурманск. Или вот недавно заболела коллега: невозможные боли в ушах, хоть на стену лезь. Температура 39. Просидела она два часа в очереди. Яковлева ей говорит: "Так, будем снимать головные боли и температуру. Уши – потом". Пришлось ехать в город, к платному лору. Такое вот отношение. Поэтому многие в Алакуртти с ней конфликтуют.

С самым известным на сегодня алакурттинцем – Юрием Краснянским, Наталья Тютенкова незнакома, но солидарна с ним.

– Я понимаю его возмущение. Возможно, он говорил на эмоциях и не надеялся, что попадёт в эфир. Таких недовольных, как он, в посёлке много, – говорит Тютенкова.

Многие в поселке надеялись, говорит Наталья, что после прямой линии президента ситуация с медициной изменится в Алакуртти. Но напрасно.

– Подумала, что будет решаться вопрос об амбулатории. Люди обрадовались, что что-то сдвинется с мертвой точки и изменится в нашем посёлке. Но на самом деле ничего не изменилось, – констатирует Наталья Тютенкова.

"Губится на корню"

Людмила Коняева – сотрудница психоневрологического интерната и коллега Юрия Краснянского. В Алакуртти ей знаком каждый уголок, живет в посёлке с 1994 года. Её супруг Сергей служил в вертолётной эскадрилье. Сейчас он – гражданский специалист в армии. Коняева вспоминает, как когда-то сама работала в здании местной амбулатории.

– Это бывшее здание поликлиники алакурттинского военного госпиталя. Я там работала заведующей делопроизводством. Это была поликлиника с полной выкладкой врачей и всех процедурных и лабораторных кабинетов, – говорит Коняева.

По ее мнению, Юрий Краснянский, пожаловавшийся президенту на местную амбулаторию, "вовсе не злодей и не хам". Несколько недель его публично журили чиновники всех рангов, донимали журналисты и засыпали руганью в соцсетях иногородние граждане.

"Многие сейчас меня хотят четвертовать, многие – наоборот", – прокомментировал Краснянский ситуацию на следующий день после прямой линии. После этого отключил телефон и отказался от общения с прессой.

– Юрий – человек добрый и рубит сплеча. Знаете, он как Маяковский. Юрий своеобразным способом привлёк внимание к Алакуртти. Но из ряда проблем (с медициной), которые Юра поднял, вытащили только две фразы. Про старую бабушку и геморрой, ­– объясняет Людмила риторику коллеги.

После прямой линии в Алакуртти приехал министр здравоохранения Мурманской области Дмитрий Панычев. Министра и СМИ вместо пациентов встречали жительница Кандалакши Елена Хулконен и депутат Сергей Кулик. В трактовке СМИ все выглядело так, будто "жители Алакуртти встали за Татьяну Яковлеву горой". Панычев положительно оценил медицину в посёлке, похвалил за красоту здание амбулатории.

– Журналистка (корреспондент КП.ru. – СР) сказала, что у нас всё хорошо! Что у нас большой штат врачей, что есть и невролог, и гинеколог. Так вот, она просто прочитала таблички (на кабинетах) 25-летней давности. И сослалась на них, заявив, что эти специалисты в посёлке есть, – возмущена Людмила Коняева – И ещё, у нас сегодня не гинеколог, а акушерочка Юлечка, сама имеющая трех деточек. Лаборатория – есть. Но где находится лаборант? Она в отпуске по уходу за ребёнком. Министр приехал, посмотрел, что здание амбулатории красивое, а Татьяне Александровне не 86 лет, а 66, и на этом – всё. Здорово! Здравоохранение – наша больная тема. В Алакуртти нужен хирург, нужен спектр медиков. Даже маленьким детям, когда надо взять кровушку из пальчика, берут из вены либо везут кроху за сто с лишним километров в ЦРБ Кандалакши! Нет кабинета УЗИ, а это так важно для женщины. Как мы хотим добиться того, о чем говорит президент, – деторождения? В Алакуртти это губится на корню!

В автопарке амбулатории, по словам министра и губернатора, целых две кареты скорой помощи. На самом деле, говорят местные жители, одна из них уже давно в нерабочем состоянии: "Сейчас ее борта обросли сосульками, а дно уже давно ржавое".

Единственная скорая объезжает как Алакуртти, так и глухие поселения: Нямозеро, Ковдозеро и Зареченск. Там проживает около 700 человек, ехать примерно 100 километров. Между посёлком и Кандалакшей, с её районной больницей, – более 115 километров, из которых 100 – это дорога, проходящая через затяжной перевал, который грузовики проходят не с первой попытки. А зимой там метели, снежные замёты, обледенения и, как следствие, – много аварий.

– Если транспортировать беременную женщину с осложнениями в ЦРБ Кандалакши, то ребёнка она, скорее всего, лишится, – говорит Коняева. – Сколько у нас уже было таких случаев! А недавно на трассе произошла страшная авария – лобовое столкновение. Муж и жена получили серьезные переломы. Скорая приехала, но… она может взять одного человека. Поскольку женщина была в более тяжёлом состоянии, то увезли первой её. Мужчина ждал три часа на холоде. Вообще скорая помощь – это лотерея. Когда в Алакуртти совсем уж тяжелые случаи с больными, навстречу нашей скорой едет реанимационный автомобиль из Кандалакши, а я помню времена, когда ради спасения людей в Алакуртти взлетали военные вертолеты. Но эскадрилью давно вывели. Сегодня, чтобы выбраться в городскую больницу, приходится даже заказывать такси. Машина в один конец – минимум 2000 рублей, но не каждый водитель рискнёт ехать в метель или морозы. Ещё три раза в неделю ходит маршрутка Алакуртти – Кандалакша – Алакуртти и Мурманск – Алакуртти – Мурманск. Поездка в ЦРБ из посёлка – это история на целый день... Смех сквозь слезы – крышу почистили в амбулатории, и всё у нас нормально. А нас оскорбило такое отношение Минздрава. У меня рабочего стажа – около 40 лет. И все эти годы я честно отдавала в фонд государства свои кровно заработанные деньги. И на них я должна получать квалифицированную медицинскую помощь.

Впрочем, в последний рабочий день 2020 года у амбулатории Алакуртти появилась еще одна машина: главный врач Кандалакшской ЦРБ вручил ключи от нового автомобиля марки УАЗ "Патриот" лично Татьяне Яковлевой. "Хоть один плюс от обращений", – пишут в соцсетях местные жители.