«Этот дом заброшен, тот – пустой»: как живет карельский анклав под Тверью

В самом сердце старорусских земель, в Тверской области с XVII века существует карельский анклав. Сто лет назад он насчитывал более 140 тысяч человек, но сегодня численность тверских карел, владеющих языком, стремительно сокращается. Их потомки переезжают в города, где смешиваются с местным населением, а карельскую культуру поддерживают отдельные энтузиасты. Но с 2018 года вопрос о возрождении языка и культуры тверских карел поднимают депутаты муниципального уровня. В гостях у субэтноса в Тверской области побывал корреспондент Радио Свобода.

В деревню Ключевая на небольшом холме посреди болот ведет грунтовая дорога. 30 километров из тверского районного центра Максатиха проложены вдоль бывших сельскохозяйственных полей. Сейчас на их месте растут кустарники и молодой лес. Дорога почищена. По ней ежедневно ходит пригородный автобус, но местные ездят на работу на своих машинах.

В самой деревне есть несколько улиц, вдоль которых плотными рядами стоят дома. Большинство из них – нежилые, и на всю Ключевую ночью горит несколько уличных фонарей. Если остановиться на улице зимой в ясную погоду и прислушаться, можно долго не услышать вообще никаких звуков.

Ключевую называют реликтовым поселением, потому что почти все его жители – тверские карелы. Чуть ли не единственный русский здесь – это лесничий Сергей Кривченков. Он попал в эти места в 1983 году, переехав из Брянской области, женился на тверской карелке и осел в Ключевой.

Этнический анклав

Многие удивляются, когда узнают о карелах на тверской земле. Регион находится между такими же исконно русскими Новгородской, Вологодской, Псковской, Смоленской, Ярославской областями и Подмосковьем. Путешественники не ожидают услышать карельскую речь вдали от Карелии.

Карелы стали массово сюда приезжать после подписания Россией и Швецией Столбовского мирного договора в 1617 году. По этому соглашению Россия теряла выход к Балтийскому морю и лишалась земель в Ингерманландии и части Карелии. Принявшие православную веру карелы отвергли шведское лютеранство и вернулись в Россию. Они получили право свободно селиться на землях к северу от Твери и заняли небольшие или покинутые русские деревни, став доминирующим этносом в этих местах. Тверские карелы сформировали собственную идентичность и свой говор – толмачевский диалект карельского языка. Их деревни можно найти в Лихославльском, Спировском, Рамешковском, Максатихинском, Бежецком и Весьегонском районах Тверской области.

​В 1926 году на территории Тверской области проживало 146 тысяч тверских карел – столько карельского населения тогда не было даже в Карелии. Спустя 11 лет тверские карелы получили собственный национальный округ. Правда, всего на два года. Помешала война с Финляндией, во время которой активизировались чистки этнической интеллигенции, подозреваемой в сочувствии к финнам.

– В феврале будет 80 лет, как карельский язык не преподают в школах, – рассказывает житель Твери и потомок тверских карел Михаил Дронь. – На момент, когда ликвидировали Карельский национальный округ в феврале 1939 года, было 300 школ, где преподавали карельский язык. После этого его стали вытеснять не только из официальной или общественной жизни, но и из бытовой сферы. На примере моей семьи: прабабушки владеют карельским языком. Бабушки владеют, но в карельскую школу не ходили. Наши родители владеют в меньшей степени, только на бытовом уровне. Наше поколение уже не владеет, так как исчезли механизмы передачи языка.

Предки Михаила жили в селе Толмачи, крупнейшем на сегодняшний день карельском поселении на Тверщине. В 2010 году в нем проживало 718 человек, большинство – карелы. В 2018 году Михаил избрался на исторической родине депутатом Толмачевского сельского поселения. Вместе с двумя единомышленниками он образовал депутатскую группу "Карельское возрождение" и хочет вернуть карельский язык в школы и возродить национальную автономию в составе Тверской области.

Родом тверские

В деревне Ключевая 40–50 лет назад жило, по оценкам местных жителей, до 900 человек. Более подробной статистики в открытом доступе нет, но известно, что на заре СССР здесь проживало более 650 человек. Сейчас – едва наберется сотня.

– Я школу в 1972 году окончил. 200 человек в нее ходило тогда. А вот на моих глазах все умерли. Жили здесь по 80, 90, 100 лет. А теперь 180 пустых домов стоят, – рассказал житель хутора Заречье неподалеку от Ключевой, пенсионер Николай Ремизов.

Раньше в Ключевой работали лесничество и совхоз. На окраине деревни остался панельный одноэтажный недострой, который должен был стать жильем для работников совхоза. Одноэтажное деревянное здание школы тоже заброшено. Остался только сельский клуб с библиотекой.​

Библиотекарь Мария Бузмакова показывает коллекцию литературы и периодики о карелах. На видном месте стоит книга "Родом тверские" с Владимиром Путиным на обложке. "Это тоже наш земляк", – с достоинством отмечают посетители библиотеки. Дед Путина Спиридон и правда был тверским, в советское время работал поваром у Крупской и Хрущева. Но достоверных доказательств карельского происхождения президента России нет. Выходцев из Весьегонского района на северо-востоке Тверской области своими считают и карелы, и вепсы, которые некогда тоже жили на этой земле, но ассимилировались с родственным народом. Сам президент относит себя к русским и особого внимания финно-угорским народам не уделяет.

В главном помещении сельского клуба стоит старый бильярдный стол, а в углу, как в любом провинциальном краеведческом музее, составлена деревянная и железная домашняя утварь, одежда и обувь. Белый глянцевый потолок от старости стал волнообразным. Посреди холодного клуба стоит небольшая круглая печь. Культурная жизнь деревни сосредоточена вокруг этого клуба.

– В этом году у нас проходил этнофорум. Приезжали финны и карелы. Еще проводим День матери. Народ у нас активный, культурной жизнью живем. Собираем экспонаты по деревне, записываем воспоминания, – рассказала библиотекарь. – Сначала у клуба было другое здание, а это открыли в 1988 году, когда я была маленькой девчонкой.

Сергей Кривченков проводит экскурсию по деревне: "Этот дом заброшен, тот – пустой, тот – пустой. 80 процентов домов стоят пустые". С момента переезда в 1983 году он все время живет в Ключевой и наблюдает ее закат. Соседние деревни и хутора уже опустели. Сергей вспоминает, в какие деревни его супруга Елена, работающая почтальоном, носит пенсии: "Данилково – один человек, в Спичихе три человека живет, Антипково – пять человек, Зубачиха уже исчезла".

Сергей – музыкант-любитель, и чтобы не сидеть сложа руки, он много лет вел кружок для молодежи Ключевой и окрестных деревень и хуторов. В сельском клубе они из учеников превращались в авторов-исполнителей или целые ВИА. Сам же Сергей – бард, под блатные аккорды поющий философские песни о красе и истории земли, ставшей для него родной. В его репертуаре есть песни о деревне Ключевая, о Максатихе, реке Мологе, о Родине и любви. Есть и о малой родине – Брянской области. Но с ансамблем не сложилось.

– Парни хотели играть рок, – музыкант берет барре и бьет по басовым струнам, – а это не мое, я бардовскую песню сочиняю.

На доме Сергея большая надпись "1997", это год постройки дома. Хоть он и русский, но избу возвел по карельским канонам. На закрытом дворе, куда можно пройти через сени, как положено здесь, находится туалет. Отдельной перегородки нет, и на тех, кто выйдет по нужде, со двора смотрит корова.

Раньше в Ключевой жил еще один бард, Саша Седов. Пел собственные песни на карельском языке. "Пил безбожно", – вспоминает Сергей. Между ними сложилась товарищеская конкуренция: кто больше выступит на праздниках, кто больше споет. В 2017 году Седов наложил на себя руки, и теперь на карельских праздниках поет только Сергей Кривченков – бодрый русский мужик, которому 4 января исполняется 60 лет.

​– Много певчих было. Все эти таланты, которые теперь разъехались – это осталось от этих бабушек и дедушек, которые ходили в храм и пели. Ну и очень много музыкальных людей было, – говорит Сергей.

Певчие пели в храме, который появился в Ключевой в 1906 году при содействии Иоанна Кронштадтского.

Покровитель тверских карел

19 декабря утром ключевские собираются в храме. В этот день вспоминают Николу Зимнего, или Николая Чудотворца, покровителя тверских карелов. Храм находится в одноэтажном здании из кирпича. Посередине двускатной крыши установлена крохотная маковка с крестом. Алтарь отделен от основного помещения фанерой, обклеенной пленкой под дерево. Вокруг висит и стоит на полках очень много икон – и современная выцветающая полиграфия, и рукописные образы.

Этот храм пришлось открыть после того, как сгорела старая Рождественская церковь. На ее месте уже возвели новое здание, осталось выполнить внутреннюю отделку.

– Когда сгорел тот храм в 2009 году, это помещение отремонтировали как временное. А что временное у русских, то... Ну, строим мы храм, – объяснил Сергей.

У храма есть смотрительница. Богослужение на Николу проводит она самостоятельно. Священник служит по очереди в разных деревнях и появляется здесь далеко не каждый день. Но на Рождество здесь его ждут.

– Батюшка у нас был очень старый. 40 лет отслужил у нас, 70-летие его мы праздновали. Такой хороший батюшка был, но за сердце схватился, когда церковь сгорела. Увезли его в больницу, а мы решили, что нам надо где-то молиться. Организовали храм в здании совхоза. Много помощи оказывали подольские, там есть какая-то организация помощи церквям. Много они нам привезли, за две недели мы организовали храм, – говорит смотрительница.

Карельское возрождение

Лихославль два года был столицей тверской карельской автономии, но настоящим карельским центром многие считают находящееся в Лихославльском районе село Толмачи. Победивший на осенних выборах муниципальный депутат Михаил Дронь во время предвыборной кампании говорил, что карельское возрождение на тверщине возможно. И сейчас он пытается выполнять предвыборные обещания.

Группа из трех депутатов отправила губернатору Игорю Рудене письмо с предложениями по сохранению тверской карельской идентичности и культуры. Среди них и установка дорожных знаков на двух языках – русском и карельском, и введение образовательного стандарта по карельскому языку, и инфраструктурное развитие, которое, по задумке, должно дать толчок территориальному развитию. Параллельно Михаил мечтает развить народную товарную кооперацию, чтобы у сельскохозяйственных производителей была возможность реализовать свою продукцию среди местных и туристов.

Более радикальное предложение состоит в переустройстве тверских карельских земель: восстановлении Козловского и Новокарельского районов, развитие местного самоуправления и, в идеале, воссоздание автономии внутри Тверской области.

– Развитие сельских территорий упирается в инфраструктуру. У нас в Тверской области начался процесс обратного переселения людей на землю. Горожане начинают создавать свои крестьянские хозяйства и продавать продукцию через социальные сети. Недавно люди из Твери создали в Рамешковском районе экопоселение, – объясняет Михаил. – Здесь формируется современное фермерство. Поэтому наша принципиальная позиция – это развитие инфраструктуры. Хорошая дорога, бесперебойное электричество, покрытие сотовой связью и интернетом, почта – это четыре кита развития любой территории, и это будет мотивировать людей переезжать в сельскую местность. Здесь каждый человек может найти себе занятие. Плюс нашей Тверской Карелии: люди жили хуторами. И все эти хутора имели свои названия. Сейчас эти названия остались, и это тоже интересно для создания своего хозяйства. Будет не просто КФХ Иванов, а хозяйство по историческому названию хутора.

Параллельно в Твери работает офис "Тверской национально-культурной автономии тверских карел". Она занимается фольклорными праздниками и популяризацией тверского карельского языка. Но депутаты из Толмачей с ней не сотрудничают. Михаил Дронь считает удачными другие примеры:

– Необходимо создание какого-то культурного фона, который предполагает овладевание тем или иным языком. Характерный пример – Израиль, где фактически с нуля возродили иврит, который считался мертвым языком. А сейчас это язык большинства израильтян. Примеры есть: Ирландия, где восстанавливают языковую среду, Шотландия. Участие государства принципиально. Наша позиция состоит в том, что фольклор, культурный инструментарий недостаточны, чтобы сохранить язык.

Власти Лихославльского района настороженно относятся к инициативам депутатов в Толмачах и регулярно присылают на заседания совета депутатов своих представителей для наблюдения и контроля за действиями представительного органа.

"Карелам тогда жить было намного легче"

Село Толмачи находится немного в стороне от трассы М10 и в 50 километрах от города Лихославль. В Толмачах сохранилась школа, в которой учится 80 детей. Но карельского языка в ней нет. Из всех школ на землях тверских карел только в селе Козлово неподалеку от поселка Спирово преподают карельский язык – и то, начальным классам на уровне факультатива.

Местная активистка Людмила Львова поддержала Михаила Дроня на выборах и помогала ему во время кампании. Но к идее карельского возрождения относится скептически.

– У нас нет преподавателей карельского языка в школах, и родители против. Дети по-карельски не говорят. И потом, как карельский язык возрождать, если у нас в школе всякой нации дети? И армяне, и дагестанцы, и чеченцы. Это же сколько языков надо там преподавать, – сетует Людмила Ивановна.

В доме пенсионерки, который тоже построен по карельским канонам, идеальный порядок. Все помещения разделены тонкими перегородками, не достигающими потолка. На одной стене в главной комнате висят портреты живых родственников, а на стене напротив – умерших. С некоторыми селянами у Людмилы Ивановны сложились непростые отношения. Она интересуется, как отреагировали прохожие на вопрос, где живет Людмила Львова. Прохожие усмехнулись, но дорогу показали. "Завтра будет уже в соцсетях, что ко мне приехали представители", – шутит она.

Посреди Толмачей высится величественная церковь Богоявления Господня, но и она находится в аварийном состоянии. На кровле храма уже растут деревья. Людмила Львова вспоминает советское время с ностальгией: "Карелам тогда жить было намного легче, чем сейчас".

– Теперь в сельском поселении депутаты даже не отчитываются о проделанной работе. Больницу ликвидировали, аптеки нет, почта висит на волоске. Но всем предлагают пенсионные карточки. Какие карточки? Банкоматов нет. Всюду идет сплошное сокращение. Я бы сказала – карелов осталось мало, да и те не говорят по-карельски. То ли не помнят язык, то ли не хотят на нем вообще говорить. С карелами общаемся только по-русски. А между собой с подругами – по-карельски. Как начнем лалакать, только держись, – говорит Людмила Ивановна.

Но, как вспоминает ее подруга Раиса Невская, в обществе считалось неприличным говорить по-карельски.

– Не разрешали по-карельски говорить. Было строго очень, и все говорили по-русски. И даже карелы – и те скрывали, что они карелы. А почему не разрешали – я не знаю, – рассказала Раиса Михайловна.

Стать русскими

Многие карелы теперь называют себя русскими. В Тверской области 7,5 тысяч человек считаются карелами по переписи населения, но не все из них владеют карельским языком. Вместе с языком теряется и идентичность. Вряд ли кто-то сосчитает реальное количество тверских карел, потому что многие из них называют себя русскими.

Самый большой интерес карельская культура и язык представляют для исследователей. И в Ключевую, и в Толмачи приезжают студенты и ученые из Финляндии и Москвы, разговаривают с деревенскими и записывают их карельскую речь.

– Приезжал молодой человек, – рассказала историю Людмила Ивановна. – Красивый такой, высокий. Говорят, прошли всех в Толмачах, никто не хочет с нами говорить. "Мы хотели хоть раз услышать карельский разговор. А вы карелка? Можете по-карельски поговорить?" – спрашивает. А сколько угодно! И он начал меня на планшет снимать и фотографировать. Теперь, говорит, я лучшую работу в университете напишу. Так если человек просит, как я могу отказать? Мне что, стыдно говорить по-карельски? Нет.

Финляндия до недавнего времени предлагала переехать жить к себе финнам и карелам из других стран. Программой воспользовалось не так уж и много людей.

– Я таких не помню, – говорит библиотекарь из Ключевой Мария Бузмакова. – Вот во время войны здесь жили переселенные финны. По-моему, 20 финских семей. А чтобы отсюда уехали в Финляндию, я такого не знаю.

Тверские карелы избежали массовых репрессий и переселений, характерных для других малых народов в сталинские времена. На фоне относительного спокойствия и постепенной урбанизации тверская карельская идентичность постепенно размывалась, и культура карельского горожанина в русском городе не отличается от культуры русского соседа. Депутат Михаил Дронь считает, что карелу можно и нужно становиться просвещенным горожанином.

"Все танцы и пляски, вышитые рубашки и нездоровый культ ржаного пирожка – это пародия на тверских карел, попытка представить наш народ какими-то отсталыми деревенщинами, которые ходят ряженые, словно актёры дешёвого балагана. Надо становиться современной нацией – нацией фермеров, предпринимателей, квалифицированных рабочих, инженеров и программистов, как те же финны и эстонцы, а не клубом исторической реконструкции", – пишет он на своей публичной странице во ВКонтакте "Тверская карелия".

Но это, считает он, может произойти только при условии создания языковой среды и национальной автономии. "Все малые народы, попадающие в Россию, постепенно становятся русскими", – в свою очередь, констатирует житель Ключевой Сергей Кривченков.