Специально для Крым.Реалии
Несмотря на заключенный осенью предыдущего года предварительный договор, добиться его утверждения ханом было непросто – на это у московского посольства ушло 4 месяца. Однако, в конце концов мир был заключен, и завершил он не только эту войну, но и всю столетнюю борьбу за ордынское наследство.
Крымско-московский договор 1594 года
Посольство Меркурия Щербатова прибыло в Бахчисарай в первых числах января 1594 года, а уже 7 января состоялась аудиенция у хана. Во встрече также принимали участие все крымские беи за исключением калги Фетха и Ямгурчи. После обмена приветствиями Щербатов вручил Гази II черновик мирного договора, а также предъявил поминки и подарки. В конце того же дня 15 тысяч рублей «запросных денег», 10 тысяч поминок лично хану, а также вещи и драгоценности на сумму в 5 тысяч были переданы казначею.
«Поднял чашу» за здоровье царя
Гази II спросил о здоровье «своего брата» Федора Ивановича и здоровье самих послов, затем разрешил им встать с коленей и сесть с ним за стол. Хан выразил надежду на то, что «с братом нашим с царем и великим князем Федором Ивановичем всея Руси братства и дружба и любовь сделаются» и «поднял чашу» за здоровье царя. После того послы и беи пили друг за друга, а Ахмед-паша торжественно внес «жалованье платьем» для московитов, заявив, что прежним послам «того не бывало». В конце пира Щербатов и его люди получили еще по кубку меду, а затем Гази объявил, что велел «говорить о добром деле с братом нашим, как нам в любви и в братстве быть».
Время с 9 по 12 января прошло в раздаче московских поминок и подарков родственникам и приближенным хана, а также в непрекращающихся скандалах из-за их размера и распределения. Калга получил всего 500 рублей, хотя запрашивал 5 тысяч, часть аристократов не получили ничего. Ахмед-паша жаловался: «сказывали, с послами поминки привезли великие, а таковы поминки и с гонцами малыми не бывали; кому прежде присылалось платен по десяти, тому теперь прислано пять-шесть, а шапки худые». Щербатов отговаривался, что у Ливен раздал крымской знати 17 тысяч рублей «деньгами и платьем», а хану привез 10 тысяч, на что ему сказали: «Нам до запросных ханских денег дела нет, эти деньги идут на городовое строение, платья и наших денег с ханскими запросными деньгами нельзя мешать».
Денежные споры в среде самой крымской знати затягивали заключение договора. Попытки ускорить процесс через посредничество Ямгурчи не дали результата – тот был сослан в захолустье: «нельзя к послам ехать да и невместно ныне со мною говорить ни о чем – царь и калга на меня опалу положили, а донес на меня Аллабердей-мурза».
Однако 20 января Щербатову неожиданно нанес визит султанский чауш Иса (первое такое событие в истории), который подтвердил, что Гази II скоро должен был выступить на войну в Венгрию, а в Крыму остается калга. Эта новость заставила послов поторапливаться – договор должен был быть заключен до выступления хана. 25 января некий пленник сообщил, что «у царевича у калги со царем рознь великая» – Фетх будто бы заявил брату: «Ты денег много взял, завладел всем один и идешь теперь на Венгрию, а я останусь в Крыму и пойду на московскую украйну».
«Запросных денег» прислали лишь 15 тысяч
31 января переговоры все же начались. Послы в очередной раз описали процедуру заключения договора с обменом экземплярами грамот и предложили наперед отправить в Москву гонца для определения даты будущего посольского размена. Крымские беи выразили недовольство тем, что «запросных денег» прислали лишь 15 тысяч, тогда как Ямгурчи якобы договорился о 30 тысячах. Послы ответили, что остальное может быть прислано уже после заключения договора. Тогда крымцы потребовали «давать двадцать тысяч запросных денег» и присылать еще 10 тысяч рублей поминок с новыми послами, не считая одежд, оружия и прочего.
Однако Щербатов заявил, что такими требованиями хан «учиняет новое дело», нарушая договоренности посольского съезда под Ливнами. В этих условиях «ссылки меж государей о добром деле не быть». На этом переговоры прервались.
3 февраля посланный к ханским «ближним людям» толмач Енчура выяснил, что указаний на возобновление переговоров нет – «царь им не приказывал ничего». 16 и 17 февраля отдельные беи уговаривали послов принять новые требования о поминках. 28 февраля Ахмед-паша передал слова Гази II, который обвинил послов в срыве договоренности с Борисом Годуновым и потребовал 30 тысяч «запросных денег» и по 10 тысяч поминок с каждым посольством. Щербатов возразил, что точные суммы московских выплат не могут быть внесены в текст мирного договора и что требуемое количество делает поминки ордынской данью, чего при «прежних царях» не бывало.
Щербатов сумел предотвратить разрыв
5 марта ханский казначей потребовал у послов ежегодных десятитысячных поминок и получил отказ. А 6 марта уже сами послы обратились к Ахмеду-паше для возобновления переговоров, но безрезультатно. Наконец, 16 марта Ахмед-паша заявил, что хан отпускает послов без заключения договора с обязательством каждый год присылать по 10 тысяч рублей. Если это требование не будет выполнено, крымско-московские отношения прервутся полностью. Щербатов сумел предотвратить разрыв, напомнив хану через Ахмеда о «тайном деле», о котором «царь ссылался с государем нашим с Ямгурчеем аталыком». Посольство осталось в Бахчисарае.
Параллельно развивался конфликт московитов с калгой. 4 марта Фетх прислал человека требовать якобы обещанных ему 15 тысяч «запросных денег», без чего отказывался давать послам аудиенцию. Щербатов ответил, что отсутствие приема у калги – нарушение протокола, и «что при прежних царевичах того не бывало». 7 и 9 марта Фетх через своих посланников требовал у послов поминок, а 23 марта отправил мурзу Аллабердея для принудительного изъятия. После многочасовых препирательств был достигнут компромисс – грамоты царя, адресованные калге, были переданы по назначению, а поминки остались у послов. 24 и 25 марта Щербатов жаловался ханским приближенным на самоуправство Фетха. В ответ он услышал, что «царь на царевича кручинится добре», но калга своей позиции не изменил. 30 марта он звал послов в Кефе, но те отказались встречаться на османской территории.
Однако вскоре дела пошли на лад. 1 апреля Ахмед-паша объявил Щербатову, что того вскоре примет Гази II, а 6 апреля ночью в посольство приехал Ямгурчи, который согласился взять тайные грамоты Годунова и передать хану. 8 и 9 апреля Ямгурчи вновь тайно посетил московитов, сообщив, что Гази грамоты прочитал, скоро позовет их на встречу, и напомнил, что обсуждать «тайное дело» нельзя ни с кем, кроме одного хана.
Обсуждать «тайное дело» нельзя ни с кем
14 апреля 1594 года торжественная аудиенция, наконец, состоялась, хоть на ней отсутствовали Фетх, Арсланай и ряд других влиятельных беев. После вступительных церемоний начался «обмен речами», причем с крымской стороны говорил лично Гази II. Он выразил уверенность, что посольский съезд под Ливнами является свидетельством согласия Московии на выплату 30 тысяч «запросных денег» и еще 10 тысяч с каждым посольством. Щербатов в ответ напомнил, что уже раздал на съезде 17 тысяч, привез хану 10 тысяч поминок и 15 тысяч «запросных», а «такова посылка николе прежним царям не бывала».
После демонстративного обмена репликами со своими приближенными («слышали ли они, что послы государя своего, а моего брата мне говорили») Гази II озвучил уже знакомое требование: еще 20 тысяч «запросных денег» и по 10 тысяч с каждым посольством, причем это обязательство должно быть внесено в текст мирного договора. Щербатов заявил, что «прежде того в шертную запись поминки не бывали вписаны», и посольство может принять только тот договор, который в Крыму списан с московского черновика «слово в слово». Как обычно, вспыхнул спор, но в этот раз на сторону Щербатова внезапно встал Ахмед-паша. Он сказал хану: «Если ты теперь перед московским послом клятвы в вечном мире не дашь и пойдешь на султанову службу в Венгрию, а государь московский с королем литовским помирится, то вперед тебе от него ничего не видать».
В привезенном тексте, естественно, фигурировал полный царский титул
Это был переломный момент. Гази II ничего не ответил Ахмеду, но согласился сличить крымский и московский экземпляры договоров. «Государеву запись» зачитывал дьяк Афанасий Демьянов. В привезенном тексте, естественно, фигурировал полный царский титул, который полвека был камнем преткновения в крымско-московских отношениях. Во-первых, из-за самого термина «царь», ставившего московского государя на один уровень с бывшими ханами Золотой орды и нынешним крымским. А во-вторых, из-за упоминаний в нем Казани с Астраханью, за которые еще недавно велись войны. По этой причине предыдущие договора содержали различные формулировки в крымских и московских экземплярах, но в этот раз все было иначе. После необходимых препирательств Гази согласился на предложенный московитами вариант титулатуры.
Далее процесс пошел без осложнений. Гази II подчеркнул, что за своевольные нападения азовских и «казыевских» ногайцев ответственности не несет, с чем послы согласились. Также хан объявил, что отправляясь в Венгрию, он «оставляет для бережения» в Крыму Фетха, при этом он будет препятствовать нападениям калги на Московию, а после своего возвращения проведет еще один посольский размен. Пока же со Щербатовым поедет гонец Казан-ага.
А когда согласование текстов было завершено, Гази II торжественно поклялся соблюдать условия договора – прочитал молитву и приложился к Корану – и велел подвесить к грамоте золотую печать. Крымско-московский договор был заключен. «Скажи брату моему, – обратился хан к Щербатову, – что я ему за великую честь не постоял, чего при прежних царях не бывало». Затем к клятве были приведены еще семеро ханских «ближних людей». Про калгу Гази сказал, что тот будет шертовать отдельно.
На этом «тайное дело» было фактически завершено
16 апреля Щербатов через Ямгурчи поинтересовался возможностью отправить в Москву одного из ханских родственников в качестве заложника для «тайного дела». На следующий день пришел ответ, что Гази в принципе не против, но никого из «царевичей» послать нельзя – это встревожит султана. На этом «тайное дело» было фактически завершено.
24 апреля послов, наконец, принял Фетх. Он сетовал на малое количество поминок, но все равно обещал не разорять московское пограничье. Затем калга заявил: «перед вами правду учиню на той же записи, на которой брат мой Казы Гирей царь перед вами правду дал», – и поклялся на Коране, а за ним – и его приближенные. Послы были одарены и отпущены.
27 апреля состоялась отпускная аудиенция у хана. Гази II произнес обширную «речь», выразив уверенность, что «правда» будет соблюдаться обеими сторонами, и «попросил» послов передать «брату моему», чтобы он «не задирал бы ничем турского». Щербатов попробовал добиться освобождения всех пленных без выкупа, но хан ответил: «Которые пленники у князей и у мурз, тех мне взять нельзя; у меня ни одного пленника нет, а если б были, то я бы за них брату моему никак не постоял; в Крымском юрте не ведется, чтоб царю отнимать пленных у князей и мурз: они тем живут; а у которых татар братья и племя в плену у вашего государя, тех они окупают и меняют сами, а мне до них дела нет».
30 апреля хан покинул Бахчисарай и отправился на войну. Вслед за ним покинуло Крым и посольство Щербатова.
На обратном пути послы заехали к подчиненным Гази II ногайцам – в «Арсланаев улус». Бей передал через толмача, что будет придерживаться принесенной ханом клятвы, но не несет ответственности на походы, совершенные в его отсутствие. Также он жаловался на нападения донских казаков.
Последствия Крымской войны. Как Российская империя перестала быть «жандармом Европы» (фотогалерея)
Вечером 3 июня караван из Крыма прибыл в Ливны. Затем Казан-ага и его свита из 30 человек отправился в Калугу, а Щербатов со своим посольством – в Москву, куда добрался 14 июня. В тот же день крымский экземпляр договора был представлен в Посольский приказ.
Признание Бахчисараем царского титула правителя Кремля заканчивало вековую войну
Большая война, тянувшаяся с 1591 года, была формально завершена. И хотя мелкие ногайские вторжения случались и в этом году, и позже, в Восточной Европе установился новый порядок. Признание Бахчисараем царского титула правителя Кремля заканчивало вековую войну за ордынское наследство. И пусть Крым сохранил за собой символическую власть и отнюдь не символические выплаты, именно Московия стала главным бенефициаром эпохи – она захватила и удержала Казань и Астрахань.
А после недолгого перерыва крымско-московские отношения вновь стали враждебными – должен был остаться только один.
Но это уже другая история.
Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d1yvnhogsfhorq.cloudfront.net/ следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: