Специально для Крым.Реалии
Покорив Казань и посадив в Астрахани лояльного себе хана, Иван IV взял под контроль всю Волгу и существенно укрепил положение своей страны. Но и Девлет Герай не собирался сдавать свои позиции в Восточной Европе без боя. Пусть ему не удалось спасти Казань, но уж Астрахани-то он точно попробует помочь.
Предыдущую часть читайте здесь.
К весне 1555 года новое открытое столкновение Московии и Крыма стало неизбежным. Во-первых, Девлет Герай помогал бывшему астраханскому хану Ямгурчи – врагу нового хана и ставленника Москвы Дервиша-Али. Во-вторых, крымский правитель собрался в поход на Кавказ – воевать против пятигорских черкесов, часть из которых еще с 1552 года стала переходить на службу московскому царю. И хотя в мае Девлет прислал Ивану IV посольство с предложением «дружбы», Московия сама искала войны.
11 марта 1555 года (еще даже не зная об участии крымцев в осаде Астрахани) царь с боярами решили «послать на крымские улусы» Ивана Шереметева-Большого – захватить табуны лошадей в низовьях Днепра и разведать намерения хана. В составе его рати насчитывалось 10-13 тысяч человек: дворянская конница с вооруженными слугами, казаки, стрельцы и обоз, и ни одной пушки. Но двинулся в поход он лишь 2 июня.
Примерно тогда же выступил из Крыма и Девлет Герай со своим войском общим числом около 30-40 (но никак не 60!) тысяч человек, включая огнестрельную пехоту (800 человек) и артиллерию. 18-19 июня крымцы стали форсировать Северский Донец между нынешними Змиевом и Изюмом, и там же они были обнаружены московской стражей. 22 июня о ханском войске был извещен Шереметев, 28 июня – сам царь. Место и направление переправы не оставляли сомнений – хан идет вовсе не на Кавказ, а на Московию.
Основные московские силы, как обычно, концентрировались на Оке в районе Коломны, куда 3 июля прибыл Иван IV. На следующий день все войско двинулось к Туле – было получено известие, что Девлет Герай движется именно туда. Но даже после того, как из новых донесений стало ясно, что хана там нет, царь приказал идти вперед. Скорее всего, Иван рассчитывал застать врасплох противника, связанного боем с войском Шереметева. Как об этом писал очевидец князь Андрей Курбский: «пошел оттуду к месту Туле, хотящее с ним битву великую свести».
Сам Девлет Герай 26-27 июня 1555 года достиг реки Сосна, где встал лагерем, давая войску отдых, а двумя днями позже вошел на территорию Московского государства. Воспользовавшись этой задержкой, Шереметев догнал хана, и 1 июля его передовые отряды атаковали оставшийся беззащитным обоз. В руки московитов попала невероятная добыча – будто бы 60 тысяч лошадей (и 80 верблюдов)! Даже если это число преувеличено, крымское войско все равно оставалось без конного резерва.
Навстречу Девлету Гераю шел Иван IV с превосходящими силами, а дорогу назад прикрывал сам воевода
Отправив награбленное в ближайшие города, 2 июля Шереметев двинулся вслед за ханом. У него не было ни малейшего сомнения в скором успехе – навстречу Девлету Гераю шел Иван IV с превосходящими силами, а дорогу назад прикрывал сам воевода. Такие же победные настроения господствовали и в царской ставке.
Однако Девлет Герай не стал дожидаться соединения противников и окружения своих войск. Вероятно, рассудив, что продолжение похода на Москву больше не имеет смысла, раз уж Иван IV оказался готов к войне, хан повернул назад. У него был шанс разбить Шереметева до подхода всей царской армии, и он поспешил им воспользоваться. От каждого из врагов Девлета отделяло по 180-200 километров, что давало ему несколько дней для маневра.
Вскоре после полудня 3 июля 1555 года близ урочища Судбищи передовые разъезды крымского и московского войска натолкнулись друг на друга. Шереметев явно не ожидал такого – почти половину своих людей он отправил вместе с захваченным крымским обозом, так что под рукой у него находилось не более 7 тысяч бойцов. С другой стороны, и крымское войско растянулось на марше, так что вступило в бой не все сразу, а по частям. К тому же главные ханские силы шли позади, поэтому в первый день Шереметеву пришлось иметь дело лишь с отрядами рода Ширин – вряд ли более 10 тысяч человек.
Столкновения продолжались более 6 часов, московиты остановили крымцев и даже захватили знамя Ширинов, но разбить их не смогли
Конница с обеих сторон сошлась в стрелковом бое, затем – в ближнем. Столкновения продолжались более 6 часов, московиты остановили крымцев и даже захватили знамя Ширинов, но разбить их не смогли. На ночь крымские войска остались в поле, а московские под покровом темноты возвели в ближайшей дубраве укрепленный лагерь.
К утру 4 июля расстановка сил кардинально изменилась. К Шереметеву вернулись всего лишь 500 человек из числа тех, кого он отпустил ранее. Крымское же войско собралось все, включая стрелков и артиллерию. Ознакомившись с обстановкой и узнав от пленных о численности московитов, Девлет Герай решил целиком разгромить противника – при таком перевесе в силах он мог это сделать еще до прихода армии Ивана IV.
С первыми лучами солнца битва возобновилась. Но поросшие лесом склоны урочища не давали развернуться крымцам во всю мощь, их классическая степная тактика явно не срабатывала. Со своей стороны московиты дрались с отчаяньем обреченных, так что на первых порах успех склонился на их сторону. Как писал хронист Хурреми-челеби, «войско татарское потеряло дух и пришло в расстройство». Погибли двое ханских сыновей и множество другой знати.
К 10 часам утра хан мог праздновать победу – половина вражеского войска погибла или попала в плен
Развивая успех, московские отряды попытались атаковать ханский лагерь. Он стоял в голой степи и, хотя был огорожен рвом и кольями, казался легкой добычей. Но штурм этого укрепления закончился крахом – подпустив московитов поближе, крымские стрельцы и пушкари дали по ним залп в упор. Потери оказались неожиданно велики, конь Шереметева был убит, а сам воевода тяжело ранен. В это же время еще один ханский сын, Мехмед, «собрал, без позволения на то Девлета Герая, сколько можно было храброго войска и, пустившись с ним на помощь и подкрепление отцу, прибыл именно в то самое время, когда войско мусульманское близко уже было к бегству». Атаковав московитов с тыла, он окончательно переломил ход битвы.
К 10 часам утра хан мог праздновать победу – половина вражеского войска погибла или попала в плен (включая от 50 до 70 князей и бояр), а значительная часть остальных, бросив оружие, поодиночке устремилась к Туле. Однако один окольничий не поддался панике и с 2 тысячами уцелевших бойцов укрылся в лагере. Трижды Девлет Герай с пушками и ружьями пытался взять это укрепление, но безуспешно. В густом лесу численный перевес не играл решающей роли, а московские пехотинцы оказались куда более подготовленными, чем крымские. Не желая задерживаться, чтобы не столкнуться с главным царским войском, хан вечером того же дня приказал возвращаться в Крым. На следующий день, 5 июля, крымцы оставили территорию Московии.
В тот же день весть о поражении под Судбищами достигла Ивана IV, и хотя на военном совете многие рекомендовали ему вернуться на Оку, царь приказал идти далее на Тулу, куда ожидалось прибытие Девлета Герая. Но 6 июля под Тулой он вместо хана встретил Шереметева и остатки его рати, а на следующий день, получив известия о пересечении крымцами границы, объявил о возвращении в Москву. Догнать Девлета у него не было ни малейшей возможности.
Инициатива по-прежнему принадлежала ханам, а не царям. Первая попытка сыграть на упреждение и взять крымцев в клещи провалилась
С чисто военной точки зрения кампания 1555 года вновь, как и тремя годами ранее, окончилась вничью. Однако теперь эта ничья была в пользу Крыма – хотя московское войско отлично показало себя в обороне укреплений, оно оказалось недостаточно сильно для встречного боя в степи. Инициатива по-прежнему принадлежала ханам, а не царям. Первая попытка сыграть на упреждение и взять крымцев в клещи провалилась и стоила жизни нескольким тысячам ратников (впрочем, крымские потери также были немалы). В октябре в Москву прибыло крымское посольство с предложением унять кровопролитие и не поминать прошлого. Царь согласился, сообщив, что наложил опалу на Шереметева и других, виновных в «ссоре» правителей.
Но в политическом плане позиции Московии серьезно пошатнулись. И дело даже не победных реляциях, которые Девлет Герай рассылал по соседним столицам: в Вильно он написал о разгроме 50-тысячного московского войска, в Стамбул – о 60 тысячах пленников. Это было неприятно для Ивана IV, но не смертельно. Куда больше проблем доставила Астрахань.
Еще в мае 1555 года туда был назначен новый московский наместник, который со своими людьми обосновался в одной городской крепости, в то время как хан Дервиш-Али занимал другую. И вот в начале осени, видимо, получив известия о Судбищенской битве, хан решил порвать со своими старыми хозяевами и вступить в союз с Крымом. Девлету Гераю было, в сущности, все равно, кого поддерживать – Ямгурчи или Дервиша-Али – его заботил лишь антимосковский вектор Астрахани. Дервиш-Али пригласил на помощь ногайцев, недовольных политикой бея Исмаила, и совместными усилиями они сожгли крепость наместника, вынудив того спасаться бегством. Из 500 человек московского гарнизона уцелели около трехсот.
Последний астраханский хан укрылся в османском Азове, а его город окончательно вошел в состав Московии
Этого, разумеется, в Москве стерпеть не могли. И как только в марте 1556 года Кремля достигли известия о событиях в Астрахани, туда немедленно, в том же месяце, были отправлены войска. В июле передовой казацкий отряд разбил астраханские силы на границе ханства, не помогла и помощь из Крыма в виде трех «царевичей», 300 янычар с ружьями и пушками и 700 всадников. В конце августа или начале сентября главная стрелецкая рать подошла к городу, но Дервиш-Али и почти все население покинуло его и укрылось в степях. С помощью ногайских и крымских союзников хану еще удалось нанести поражение московитам в степях, но Астрахань он не вернул. А вскоре Ногайская Орда заключила договор с воеводами и разгромила Дервиша-Али, отняв у него крымские пушки. Последний астраханский хан укрылся в османском Азове, а его город окончательно вошел в состав Московии.
Крымское ханство как первое «по чести» после разгрома Большой Орды было главным претендентом на влияние в восточноевропейских степях. И хотя отношения с Казанью и Астраханью складывались по-разному, от союза до войны, Бахчисарай не закрыл глаза на московскую угрозу поволжским ханствам. Крым последовательно поддерживал в них сторонников независимости, даже если они враждовали друг с другом, и дважды (1552, 1555) вступал в открытый конфликт с Московией. Но силы были несравнимы, да и на Волге у Москвы хватало союзников.
Но захват Казани с Астраханью не умерил аппетит царя Ивана IV. Даже наоборот, став сильнейшим из правителей бывших ордынских улусов, он вознамерился собрать «батыево наследие» в своих руках. И для этого – захватить Крым так же, как он это сделал с Поволжьем. До первого московского похода на полуостров оставались считанные месяцы.
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://krymrupbxnasmluta.azureedge.net/ Также следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: