"В центре Зеркального зала сооружено небольшое возвышение. Все великие мира сего и двадцать пять привилегированных дам смогут таким образом увидеть, как полномочные представители и делегаты поставят свои подписи под Версальским договором.
Премьер-министр Франции Клемансо садится в центре длинного стола, лицом к окнам. Справа от него – президент Соединенных Штатов Вильсон, слева – британский премьер Ллойд Джордж. Бьет три часа. В зал входит очень бледный, в старом черном сюртуке, новый германский министр иностранных дел Герман Мюллер.
Вдруг появляется солнце. Оно освещает террасы и листву парка, оно отражается в зеркалах и всех ослепляет. Заведующий протокольным отделом приступает к поименному вызову немецких делегатов, а затем, в порядке очередности, всех делегаций, министры которых будут подписывать договор. В три часа пятьдесят минут подписание договора полномочными представителями заканчивается.
Раздается гром орудийных салютов в честь победы, и его раскаты как бы подчеркивают слова Клемансо: "Господа, все подписи поставлены. Подписание условий мира между союзными и присоединившимися державами и Германской республикой свершилось. Карта освобожденного мира окончательно установлена. Заседание закрывается!"
После этого главы государств, министры, генералы, дипломаты направляются в парк".
Так французский историк и журналист Женевьева Табуи, присутствовавшая на церемонии подписания договора, описывала это событие, случившееся ровно сто лет назад – 28 июня 1919 года. Заключенный в тот день в Версальском дворце под Парижем мирный договор между странами-победительницами и побежденной Германией поставил точку в истории Первой мировой войны – и, как считают многие историки, открыл дорогу ко Второй мировой.
Карта освобожденного мира окончательно установлена. Заседание закрывается!
Победители умышленно назначили церемонию подписания на 28 июня – день пятой годовщины убийства в Сараеве наследника австро-венгерского престола Франца Фердинанда д’Эсте и его жены. Это событие спровоцировало дипломатический кризис, итогом которого стала Первая мировая война. В результате нее за 4 года боев погибли около 10 миллионов солдат и офицеров всех воюющих сторон и примерно такое же число мирных жителей, ставших жертвами боевых действий, репрессий, голода и эпидемий. В развязывании войны победители обвинили Германию и ее союзников, двое из которых – Австро-Венгрия и Османская империя – на момент подписания мира уже распались.
Условия мира оказались жесткими для Германии: она потеряла около 20% довоенной территории с 10% населения, треть запасов угля и почти все – железной руды, а ее вооруженные силы были сокращены до 100 тысяч военнослужащих (без тяжелых вооружений, ВВС и полноценного флота). На страну были наложены репарации, против чего выступил, в частности, знаменитый британский экономист Джон Мейнард Кейнс, написавший книгу "Экономические последствия мира", в которой предрекал, что Версаль обернется катастрофой.
В то же время Версальский мир был очень мягок по сравнению с миром Брест-Литовским, который весной 1918 года, выиграв войну на Восточном фронте, заключила с большевистским правительством России сама Германия и ее союзники. Как пишет в статье, посвященной столетию Версаля, немецкая газета Die Welt, "в то время как во Франции и Бельгии, частично также в Великобритании и США его условия считались относительно приемлемыми, потому что их рассматривали в сравнении с Брест-Литовским договором, Германии они казались в высшей степени суровыми. Так Версальский мир стал не "миром права", а зачатком следующей войны".
Насколько справедливы такие оценки? Была ли альтернатива Версальскому миру? Могла ли Германия по примеру Турции отвергнуть требования противников и продолжать войну? Почему за пределами соглашения осталась Россия – один из основных участников Первой мировой?
Об этом в интервью Радио Свобода рассуждает военный историк, автор ряда работ по истории Первой мировой и межвоенного периода, директор Центра исследований войн при университете Дублина Роберт Герварт.
– Начнем с ситуации, предшествовавшей Версальскому миру, – ноябрьского перемирия 1918 года. С военной точки зрения это была странная ситуация: войска побежденной Германии на Западном фронте находились на территории двух победивших стран – Франции и Бельгии. На востоке они и вовсе занимали территорию нынешних Украины, Белоруссии и стран Балтии, хоть и готовились к эвакуации. У Германии действительно не было возможностей продолжать войну?
– В тот момент германскому генштабу и фактическому главнокомандующему, генералу Людендорфу, было ясно, что война проиграна и развал фронта – лишь дело времени. Но вы правы – на момент заключения перемирия на территории Германии не было ни одного неприятельского солдата. И этот факт позднее лег в основу известного мифа, использовавшегося в годы Веймарской республики националистами и нацистами: мол, Германия не была побеждена на поле боя, а стала жертвой предательства, принявшего форму Ноябрьской революции.
Со стороны победителей было чувство уверенности в вине побежденных
– Версальский мир – точнее, система мирных договоров, заключенных во Франции в 1919–1920 годах с побежденными Центральными державами, – стал первым в новейшей истории европейским мирным соглашением, которое было просто продиктовано проигравшей стороне, а не стало результатом переговоров победителей и побежденных. Почему так произошло?
– Да, в этом главное отличие этих документов от крупнейших соглашений такого рода, заключавшихся в XIX веке. Например, тех, что были подписаны по итогам Венского конгресса, когда Франция и другие проигравшие в наполеоновских войнах были приглашены к участию в обсуждении будущего устройства Европы. Почему? Масштабы Первой мировой войны и понесенных в ходе нее потерь оказались огромными и беспрецедентными. Со стороны победителей, прежде всего Британской империи и Франции, было чувство такой уверенности в вине побежденных, что в Париже и Лондоне посчитали возможным просто предложить им условия мира как фактический ультиматум: либо принимайте, либо отказывайтесь – что означало бы продолжение войны. Именно поэтому армии западных союзников не были демобилизованы сразу по заключении перемирия, они находились под ружьем в течение всей Парижской мирной конференции.
– Условия Версальского мира были действительно очень тяжелы для Германии? Или немецкое общество просто не могло смириться с тем, что принес Версаль, – хотя на самом деле это был, как нынче говорят, "ужас, но не ужас-ужас-ужас"?
– В тексте мирного договора были статьи, которые имели большое символическое значение и были включены туда прежде всего ради воздействия на общество в странах-победительницах. В Германии, наоборот, эти статьи вызвали резкое неприятие – я имею в виду прежде всего статью 231, которая возлагала на Германию единоличную вину за развязывание Великой войны. Целью этой статьи являлось обоснование требования выплаты репараций. Причем сумма репараций непосредственно в момент заключения договора не была указана. То есть Германия должна была подписать карт-бланш: обязуемся заплатить репарации, а на какую сумму – нам скажут позже. Это имело негативный психологический эффект: любая сумма репараций автоматически воспринималась французами и британцами как слишком низкая, а немцами – как непомерно высокая.
Эмоции по-прежнему зашкаливали, особенно если учесть, что, например, во Франции почти в каждой семье были погибшие или раненные на войне, а огромные разрушения на севере страны живо напоминали о недавних боях. Не будем забывать и о том, что правительства стран-победительниц были демократически избранными и они не могли не думать о возможных плачевных для них результатах выборов, если их действия покажутся избирателям слишком мягкими по отношению к побежденным.
– А если посмотреть на общественное мнение в Германии? Вы уже упомянули о так называемом "мифе об ударе в спину", активно использовавшемся националистической пропагандой после 1918 года. Насколько серьезную роль сыграл Версальский мир в политическом взлете нацистов, закончившемся их приходом к власти в 1933 году?
– Пропагандистская роль Версальского мира была очень заметной. Он использовался нацистской и националистической прессой как символ западной жестокости по отношению к Германии. Исключение Германии из числа великих держав в результате Версальского мира воспринималось многими немцами очень болезненно. Восстановление внешнеполитического престижа и военной мощи страны стало одной из важнейших программных целей нацистов. Они очень умело использовали версальскую тему для обвинения в предательстве прежде всего социал-демократов, которые были правящей партией в момент заключения мира.
Восстановление престижа и военной мощи Германии стало одной из важнейших целей нацистов
В качестве примера для подражания правой, в том числе нацистской пропагандой в 20-е годы приводилась Турция. Там националисты во главе с Кемалем Ататюрком организовали сопротивление Греции, которая при поддержке западных держав попыталась "откусить" значительные территории в Анатолии. Турки в итоге одержали победу, и Севрский договор, заключенный поначалу победителями с разгромленной Оттоманской империей, был пересмотрен. Его сменил Лозаннский мир (1923), куда более выгодный для турецкой стороны – он, за небольшими исключениями, определил границы Турции, существующие до сих пор.
– Почему Россия была оставлена в стороне от Парижской мирной конференции? Хотя в стране тогда шла гражданская война, Антанта помогала противникам большевиков, хоть и не признала их официально в качестве правительства России. Тем не менее, в Париже решено было обойтись без России – там были представители антибольшевистских сил, но они не оказали влияния на составление мирных договоров.
– Россия де-факто вышла из войны, большевики заключили Брестский мир с Центральными державами. Ограниченное участие войск Британии, Франции и их союзников в российской гражданской войне поначалу было вызвано надеждой на то, что Красную армию удастся быстро разбить и Россия как союзная западным державам сила будет восстановлена. Это оказалось иллюзией, гражданская война продолжалась и после того, как Первая мировая закончилась. Версальским соглашением Брестский мир был аннулирован, но никакого желания приглашать большевиков к дележке пирога у западных стран не было. Это, кстати, имело продолжение: в 1922 году Германия и советская Россия, ставшие "изгоями" Европы, заключили соглашение в итальянском городке Рапалло. Они начали сотрудничать, добиваясь, каждая в своих интересах, изменения нового порядка, закрепленного в 1919 году в Версале.
– С большевиками понятно, они с самого начала воспринимались Западом как "немецкие шпионы" и союзники Германии. Но почему в Версаль не позвали белогвардейцев? В первой половине 1919 года, когда шла мирная конференция, до их поражения было еще далеко, скорее наоборот, белые наступали вначале на востоке, потом на юге России.
– С точки зрения президента США Вудро Вильсона, который выступал в роли лидера стран-победительниц и своего рода международного арбитра, было неясно, кого именно в тот момент можно было считать легитимной властью в России. Приглашать контрреволюционное правительство, которое могло и не стать полноценным правительством (что наконец и произошло) и не могло нести полную ответственность за подписанный договор, было рискованно.
Какого-то предварительного плана действительно не существовало
– Во всей Версальской системе была какая-то логика? Ведь, скажем, Трианонский договор, заключенный годом позже, в июне 1920-го, с Венгрией, "наказал" эту страну по части территориальных и людских потерь куда сильнее, чем Германию. И наоборот, как вы уже упоминали, Турции удалось добиться замены первоначальных условий мира на более благоприятные. Победители действовали бессистемно, от случая к случаю – ad hoc?
– Очень многое делалось ad hoc. Можно вспомнить, что еще в начале 1918 года, например, распад Австро-Венгрии не входил в число военных целей союзников. Хотя многие представители национальных движений – особенно активны были чехи – убеждали Антанту в том, что империя Габсбургов должна быть разделена на множество национальных государств. Когда в конце войны три многонациональные империи – та же Австро-Венгрия, а также Российская и Османская империи – распались, независимость новых национальных государств была вначале провозглашена местными силами и уже потом признана союзниками.
Войск на востоке Европы у держав-победительниц было крайне немного. Поэтому нередко участники Парижской конференции были поставлены перед фактом – допустим, что границы той или иной "новой" страны проходят там-то и там-то. Западные державы пытались что-то подкорректировать (как, скажем, границу между вступившими в конфликт Польшей и Чехословакией), что-то просто подтвердить своим авторитетом. Но фундаментальных решений, касающихся Восточной Европы, не принимали во многом потому, что было слишком поздно. В этом смысле какого-то предварительного плана действительно не существовало.
Вы упомянули о неодинаковом отношении к различным побежденным странам. Версальский мир с Германией был еще весьма мягким по сравнению с Трианонским (с Венгрией) или Сен-Жерменским (с Австрией). Германии во многом помогло то, что Великобритания не была заинтересована в том, чтобы на смену германской гегемонии на континенте, которую удалось предотвратить в результате Первой мировой, пришла французская гегемония. Британии это было не нужно, потому что ее традиционной политической целью было поддержание баланса сил в Европе, дававшее британцам возможность заниматься делами своей заморской империи. Поэтому добивать Германию слишком жесткими условиями мира в Лондоне не хотели. Что вызывало недовольство в Париже.
– О Версальской системе историки редко отзываются положительно. И даже многие современники предвидели ее недолговечность: например, французский маршал Фош пророчески назвал Версальский мир "перемирием на 20 лет". Корни Второй мировой войны действительно следует искать под Парижем в 1919 году?
– Действительно несостоятельной сделал Версальскую систему отказ Сената США ратифицировать мирный договор и вступить в Лигу наций. Как и многие идеи Вильсона, Лига наций была очень хороша, но только в теории. Ну это же прекрасно – иметь международную организацию, которая будет заниматься предотвращением и деэскалацией международных конфликтов! Но на практике оказалось, что Германия и Россия сотрудничают между собой, не будучи при этом членами Лиги наций. (Германия входила в эту организацию в 1926 – 1933, СССР – в 1934 – 1939 годах – РС). США, где возобладали сторонники изоляционизма, тоже не присоединились к ней. В результате в Лиге доминировали Британия и Франция – на тот момент две крупные "старые" империи со своими интересами. Лига наций очень скоро стала восприниматься как некое довольно лицемерное учреждение без большого реального влияния.
– Сейчас нередко можно услышать о том, что мы живем в эпоху, когда рушится мировой порядок, заложенный после Второй мировой войны. Проводятся сравнения с 1930-ми годами, когда под напором Гитлера, Сталина и Муссолини затрещала по швам Версальская система. У этих ситуаций действительно есть что-то общее?
Сегодняшний мир куда сложнее того, что был сто лет назад
– Сегодняшний мир куда сложнее того, что был сто лет назад – и вообще в ХХ столетии. Многое изменил подъем Китая, его превращение в еще одну сверхдержаву. Нет и противостояния двух идеологических полюсов, как во времена "холодной войны". Тогда при необходимости обе сверхдержавы, СССР и США, могли приглушить любой конфликт, если они этого хотели – как, например, во время Суэцкого кризиса в 1956 году. Сейчас это, как мы видим, нереально. Мир усложнился.
В 1920-30-ые годы радикализации мировой политики способствовала Великая депрессия. Это был куда более глубокий экономический кризис, чем тот, который мы наблюдали недавно, после 2008 года. Конечно, эхо событий столетней давности иногда все еще слышно. Например, на Ближнем Востоке, где существующие границы проводились на Парижской мирной конференции буквально с помощью линейки на карте – без учета реалий этого региона. Но в целом и характер конфликтов, и их участники сильно изменились с тех пор. Поэтому я бы не делал упор на исторические параллели, – отмечает глава Центра исследований войн при университете Дублина Роберт Герварт.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: